«Видимо, вы мало читаете», – мысленно передразнила его тон Сабина.
Она сложила листки отчета по аутопсии, сунула в карман, расплатилась и вышла из паба. Хочет он того или нет – она заставит Снейдера поговорить с ней в книжном магазине.
Мартен Снейдер сидел на верхнем этаже в кафетерии, который находился рядом с детским отделом. За спиной у него стояли стеллажи с красочными книгами. В зоне для чтения сидели всего несколько посетителей. Со стаканчиком черного чая из автомата Снейдер расположился на удобном красном диване, закинул ногу на ногу и читал толстую биографию Вирджинии Вульф. Ему больше нечем заняться?
– Увлекательно? – спросила Сабина.
Снейдер поднял глаза.
– Как посмотреть. – Он выглядел нездоровым. На лбу выступили капли пота. – Вирджиния Вульф покончила с собой. Бросилась в реку с тяжелым камнем в кармане пальто. Тоже один из способов захлебнуться.
Захлебнуться! Почему он это сказал? Сабина и виду не подала.
– Можно присесть?
Он заложил закладку и захлопнул книгу.
– К сожалению, не могу запретить. Это общественное место.
Он был обаятелен, как брызжущая ядом кобра, которая еще не завтракала. Сабина села на стул. И сразу перешла к делу:
– Как вы узнали о моем запросе в «Дедале»?
Он продемонстрировал свою любезно-презрительную дежурную улыбку.
– Я работаю с базами данных. Моя обязанность выяснять подобные вещи. Если бы я это пропустил, значит, я не профессионал. – Он помассировал рукой висок.
Сабина подумала о своем друге. Она должна была как-то уладить дело.
– Эрик Дорфер уже два года учится в профессиональной школе при БКА. Я подбила его на этот запрос. Это моя вина.
Снейдер прекратил массаж и поднял одну бровь.
– Коммисар-стажер уголовной полиции не должен позволять себя ни на что подбивать.
– Если вы планируете начать дисциплинарное преследование, то привлекайте к ответственности меня.
Он отложил книгу в сторону.
– Вы маленькая смелая девушка. Как отреагирует ваш начальник, этот Клович…
– Колонович, – поправила она.
– …когда узнает, что вы отсылаете запросы у него за спиной?
– А что мне оставалось? Он отказался посвятить меня в дело и запретил вмешиваться в расследование ЛКА.
– Хм! – Снейдер нахмурился. – И поэтому вы пробрались в здание судебной медицины и тайно распечатали отчет по аутопсии вашей матери?
Сабина покраснела. Кожа головы начала зудеть.
Снейдер снова принялся массировать себе виски.
– Я видел, как вы удирали через противопожарную дверь. Несмотря на метр шестьдесят, вас с вашей серебристой прядью невозможно не заметить.
– Метр шестьдесят три!
– Только если на высоких каблуках.
– У вас, похоже, на все есть ответ.
– Нет, но достаточно точно определяю размеры на глаз. – Снейдер вытащил из кармана пиджака листок бумаги и протянул ей. – Вы это забыли. – Наверняка он чувствовал себя бесподобно в своей роли. Но не стал продолжать эту тему. – Откуда вы вообще знаете этого стажера в Висбадене?
Сабина сунула листок в карман не читая.
– Мы знакомы по кельнской спортивной гимназии.
Снейдер улыбнулся.
– Бывшая любовь?
– Мы оба хотели попасть в БКА. У него получилось, мою кандидатуру три раза отклоняли.
Снейдер кивнул.
– Полагаю, вашего друга мучают угрызения совести, и он считает себя обязанным.
Возможно. Так Сабина на это еще никогда не смотрела.
– Чем вас восхищает БКА? – Он пожал плечами. – Такое же объединение, как любое другое, – только скучнее.
Возможно, не стоит объяснять причину именно такому саркастичному человеку. Но в конце концов Сабина это сделала.
– Мой рост метр шестьдесят. Некоторые коллеги смеются надо мной из-за этого. Они думают, что я ни на что не способна. Но…
– А вы считаете, что в БКА будет по-другому? – перебил он ее. – Там вы останетесь того же роста, и над вами также будут подсмеиваться. Возможно, еще больше, чем здесь. – Слова повисли в воздухе, словно угроза.
– Я училась, повышала квалификацию, посещала курсы и специализированные семинары не для того, чтобы протоколировать кражу дамской сумочки в пешеходной зоне.
– А что вы хотите вместо этого? – Он повысил голос. – Киснуть за письменным столом в Центральном управлении?
– Я хочу в действительную службу.
– И что же это, ради всего святого?! – воскликнул он. – Под прикрытием спецназа ловить насильников и особо опасных преступников? Выводить на чистую воду контрабандистов и международных торговцев оружием и боеприпасами? Вас это интересует?
– Нет. – Она понизила голос, потому что к кофе-автомату как раз подошел мальчик лет десяти, с растрепанными волосами и в больших очках и принялся упорно кидать в отверстие монетку, которая постоянно выкатывалась обратно. – Криминалистическая психология.
– О господи! – Снейдер поднял правую бровь. – Неудивительно, что вам трижды отказали, Клариса Старлинг[7]. Этот отдел берет не всех подряд.
– Спасибо за отличную перспективу. – Умник!
Правда, ее планы все равно уже неактуальны. После смерти матери она не могла оставить сестру с тремя детьми одну в Мюнхене.
Мальчик снова попытался засунуть монету в аппарат. В конце концов Снейдер раздраженно повернулся к нему:
– Парень, можно дать тебе совет?
Мальчик смущенно улыбнулся:
– Да, пожалуйста.
Снейдер указал в другой конец зала:
– Если попробуешь в том автомате, то не будешь нам мешать.
О, какая же Снейдер сволочь! Сабина поднялась, достала монету из лотка для сдачи и энергично опустила ее в прорезь.
– Тебе какао?
Мальчик кивнул. Сабина нажала на кнопку – выпал стаканчик. Когда мальчик ушел с горячим напитком, она снова села.
– Малышу нет и десяти.
– Гарри Поттер должен сам научиться добывать себе напиток, – пробормотал Снейдер. – Вы не можете помочь каждому на этом свете. В противном случае вам лучше попытать удачу в «Каритас»[8], а не в БКА. Возможно, это подойдет вам больше.
– Спасибо за ценный совет, – фыркнула она.
Снейдер поднялся.
– С удовольствием. И бесплатно.
Он зажал книгу под мышкой и пошел вниз.
Сабина последовала за ним.
– Что вы собираетесь сейчас делать? Выставите на улицу все комнатные растения с нашего этажа?
Снейдер наставил на нее палец:
– Я уже сказал вам: не пытайтесь шутить в моем присутствии!
Они направились к выходу. Сабина указала на том у Снейдера под мышкой:
– Платить не будете?
– Зачем? Это моя книга.
Они вышли на улицу.
Сабина видела, как он покидал здание судебной медицины и заходил в книжный магазин. Такой пухлый фолиант бросился бы ей в глаза.
– Куда вам сейчас нужно? – спросил Снейдер.
– Домой, попытаюсь заснуть.
– Так и сделайте. Вы симпатичная девушка. Такие большие миндалевидные глаза большая редкость. Но грустный, всегда серьезный взгляд вам не идет.
– А как, по-вашему, я должна себя чувствовать? – спросила она.
– Я знаю, ситуация сложная. Ваши родители враждовали, а теперь еще и это! Отдохните. Я пойду в ЛКА и поговорю с вашим отцом.
– Это не он убил.
Снейдер склонил голову.
– Он рассказал следователям невероятную историю о звонке похитителя, о телефонной загадке и пузырьке с чернилами, который ему якобы подкинули. Они не верят ни одному его слову. Наоборот – он один из главных подозреваемых.
Хотя они стояли на солнце, у Сабины на мгновение потемнело в глазах.
11
После двух интенсивных сеансов психотерапии Хелен наконец нашла время и вошла в кабинет Франка. Весь день во время бесед она думала о гравировке на внутренней стороне кольца Анны Ленер. «Анне – от Франка». Какое отношение ко всему этому имел ее муж?
Странное чувство охватило Хелен, когда она окинула взглядом письменный стол Франка, комоды, стеклянную витрину, книжные шкафы и полочку над открытым камином. Увесистое тридцатитомное издание энциклопедии Брокгауза, в черных переплетах с золотыми корешками, важно выстроилось на полке во всю длину комнаты. Между томами возвышались кубки, выигранные Франком в поло, и тяжелая сова из мрамора, которая презрительно смотрела на Хелен. Она здесь не для того, чтобы унести в кухню поднос с кофейным сервизом или стереть пыль с полок – это он, черт возьми, пусть делает сам, – а чтобы покопаться в его личных документах и вещах.
Она прошла по новехонькому паркету и открыла окно. Франк снова курил в выходные сигару и забыл проветрить. Жалюзи опущены, ставни закрыты. В помещении стоял затхлый запах. Как это похоже на Франка. Когда он переехал к ней, Хелен уступила ему лучшую комнату во всем доме, а он совсем этого не ценил.
Хелен щелкнула выключателем настольной лампы. На столе громоздились десятки перевязанных бечевкой стопок бумаг. Патологоанатомические документы, протоколы допросов свидетелей, отчеты экспертного отдела и материалы для лекций, которые Франк читал на юридическом факультете.
– Боже мой, – вздохнула она. Папки и нескрепленные отдельные документы лежали даже на полу. Между ними стояли упаковки биосока со вкусом лайма. С каких пор Франк пьет это? Срок годности истек несколько месяцев назад, бутылки срочно нужно выбросить. Галстуки и пиджаки висели на спинке стула, и как минимум в трех пепельницах лежали потухшие сигары. Как ей найти здесь что-нибудь?
Она села за письменный стол и взялась за латунную ручку ящика. В течение двух лет брака она всегда уважала частную сферу Франка и никогда ему не лгала. Неужели она резко потеряла доверие, с каким всегда относилась к нему? Возможно, существует какая-то убедительная причина, почему он обманул ее сегодня утром? А может, и нет, дурочка, сказал другой, не такой наивный внутренний голос. Вполне возможно, у него есть от нее тайны. В одном Хелен была уверена: Франк что-то знает о ее клиентке Анне Ленер. Слишком поспешно он заявил, что незнаком с ней. Хелен хотела открыть ящик, но тот не поддался. Заперто. Как и тумбочки на колесиках по обе стороны кожаного кресла.