— Он упал в бассейн, — сказал Крис.
— В бассейн? Зачем? Он же не умеет плавать.
— Доннелл упал в бассейн и теперь переодевается. Он, между прочим, сообщил мне, что вы не намерены предстать перед судом по обвинению в сексуальном насилии.
— По какому обвинению? — прошамкал Вуди, рот которого был набит арахисом.
— По обвинению в изнасиловании.
— Я никого не насиловал. Меня не в чем обвинять. Минутку… Доннелл!
— Он улаживает для вас это дело?
— Дайте подумать, — сказал Вуди, отхлебнув виски из бокала. — Иногда я не нахожу объяснения тому, что происходит. Мой брат умер… — Вуди глянул искоса на Криса. — Подумать только! Кажется, это случилось сегодня… Да, сегодня… Мой младший брат… — Он замолчал, а затем, кивнув в сторону магнитофона, задумчиво произнес: — «Моя прекрасная леди». Вы знаете, кто поет?
— Мистер Рикс, вы предложили женщине, возможно, собирались предложить… Короче, вы хотите уговорить ее не возбуждать против вас уголовного дела об изнасиловании.
— Да, это так, — кивнул Вуди.
— Я ее друг.
— Я этого не знал. Вы имеете в виду Джинджер? Но я ее не насиловал. Она была у меня в спальне, голехонькая… Пришла и стоит… Что бы вы сделали на моем месте? Подождите-ка… Думаю, это Марк послал ее ко мне. — Вуди кинул в рот горсть арахиса, подумал, прищурился. — «Моя прекрасная леди»… Вы знаете, Рекс Харрисон единственный в шоу-бизнесе, кто употребляет речитатив в музыкально-вокальном произведении. Вы понимаете, о чем я? Не поет, а говорит нараспев. Здесь он исполняет роль этого доктора… как его?
— Роль профессора Хиггинса, — сказал Крис. — Вы входите в спальню, а там мисс Уэтт…
— А кто это?
— Джинджер… Вы швыряете ее на кровать…
— Я не знал, что она ваша подруга. Ее манера поведения натолкнула меня на мысль, что она меня провоцирует. Некоторым девицам нравится брутальность. Но я не позволил по отношению к ней никакой грубости. Не понимаю, с чего она так разозлилась. Забудем об этом. Думаю, двадцать пять тысяч — это справедливо. Наверняка это мой брат послал ее наверх.
— Двадцать пять тысяч, — задумчиво произнес Крис.
— Эта сумма вас не устраивает? Между прочим, она основана на стоимости моего времени. Думаю, исходя из этого мы ее и определили. Да, именно так! Время, потраченное мною в суде… Впрочем, время, потраченное ею в суде, должно и ей стоить того же. Вы согласны?
— Стало быть, двадцать пять тысяч баксов…
— Доннелл сказал, что она, возможно, захочет получить их наличными, а не чеком.
— Вы поставили об этом в известность своего адвоката?
— Адвоката? Нет. В таких делах он нам не нужен. Он работает в юридической фирме, они вечно там заняты, имеют дело с администрацией города, с прокуратурой, с налоговой полицией и все такое. Доннелл говорит, что сам может все уладить, говорит, не дай бог связаться с законниками — начнутся всякие проволочки, и обдерут меня как липку.
— Поэтому Доннелл и занялся этим делом?
Вуди помедлил, потянулся за арахисом и кинул на Криса взгляд с прищуром, который должен был выражать проницательность.
— У Доннелла нет высшего образования, но он умеет разговаривать с людьми. Доннелл парень ловкий.
— Парень, на которого можно положиться.
— Абсолютно, — кивнул Вуди.
— Я могу задать вам один вопрос?
— Конечно.
— Ваше богатство вам не в тягость, не обременяет вас?
— А почему оно должно меня обременять?
— Я просто так спросил. — Крис поднялся. — Кстати, Рекс Харрисон — не единственный актер, который проговаривает слова песни. Вы забыли об английском актере театра и кино Ричарде Бартоне. В фильме «Камелот» он исполняет роль Ричарда Харриса.
— Погодите-ка! — воскликнул Вуди и уставился на него своим расплывчатым взглядом. — А ведь вы правы! Прошу вас, задержитесь! Не хотите ли выпить?
— Мне нужно идти. — Крис покачал головой.
— Заходите, когда будете неподалеку. И приводите свою подружку. Как ее зовут? Джинджер?
Крис открыл парадную дверь и вышел на улицу. Доннелл в замшевой куртке стоял возле каменного льва, сунув руки в карманы.
— Любуюсь вашим «кадиллаком».
— Нравится?
— У вас хороший вкус. Думаю, мы с вами уже составили представление друг о друге. Короче, я не говорю вам ничего такого, чего вы не знаете. А вы, к примеру, смотрите на мистера Вуди и не видите в нем человека, так как вам начхать на него и на то, что с ним будет. Для вас он всего лишь источник наживы. Я прав?
— Думаешь, я собираюсь его пощипать?
— Думаю, у вас на уме именно это.
— По себе судишь? Скажем, он поручает тебе купить ему новый лимузин, и ты что, отдаешь ему сдачу?
Доннелл ухмыльнулся, вскинув брови:
— А вам, оказывается, палец в рот не клади!
16
Они ехали по Вудворд-авеню, и Робин отчитывала Скипа за то, что он взял «линкольн» ее матери. Робин не сказала «без спроса», но это и так было понятно. О чем он только думает! Ведь она велела поставить машину в гараж. И все это время они едва плелись, попав в пробку. Это тоже раздражало.
— Знаешь, когда я сидел в тюрьме в Милане, что в штате Мичиган, я был помощником капеллана.
Робин раздраженно спросила, какое это имеет отношение к тому, что он взял машину матери.
— Прямое, — улыбнулся Скип. — Характер у меня сделался терпимым. Чтобы не лишиться этой работы, приходилось утром, днем и вечером выслушивать проповеди этого священнослужителя, который, видите ли, заботился о спасении моей души. И я ничего не мог поделать, ведь я был осужден и отбывал срок. Но сейчас-то я не в тюрьме, не так ли? Слушаю твою брань, а ведь могу просто остановить эту долбаную машину и выйти. И тогда можешь делать с ней все, что угодно.
Робин промолчала.
— А когда освободился, мне подфартило. Подставился на дороге, разбил машину вдребезги и получил страховку. За вычетом налогов это где-то две штуки баксов. У меня есть чек на эту сумму. Только я не могу его обналичить, потому что нет счета в банке. А если открою счет, тогда придется ждать две недели, чтобы получить свои же денежки.
Скип замолчал и обернулся к Робин. Она курила, глядя на машины, двигавшиеся перед ними, с то гаснущими, то вновь загорающимися тормозными огнями.
— То есть я хочу сказать, что, если отстегивать за аренду машины по сорок баксов в день, это все равно что отдать их прямо в руки воротилам фирмы по прокату автомобилей. Поэтому я и взял машину твоей матери. И тут выясняется, что мне придется мои последние восемнадцать баксов потратить на бензин!
— У матери, по-моему, был полный бак, — усмехнулась Робин.
Эта реплика его ободрила. Хотя она по-прежнему не смотрела на него, но все-таки оставила свой стервозный тон.
— Подумай сама. Если нас сцапают, какая разница, на чьей машине мы раскатываем? — заметил Скип. — Мы даже можем свалить все на твою мать, сказать, что все это было ее идеей.
— Годится! Здорово! — отреагировала Робин, стряхивая с сигареты пепел прямо на пол, что было хорошим признаком.
Они ехали по широкому проспекту, освещенному розоватым светом фонарей, и Скип пытался придумать какую-нибудь тему для разговора, которая не вызвала бы у нее негативной реакции. Они уже поговорили по телефону о Марке, взлетевшем на воздух вместе с машиной. Робин позвонила, как только увидела это в новостях. «И что нам теперь делать? Черт побери!» Она намекнула, что во всем виноват он. Ему нужно было дождаться, пока Марк достанет им ключи от лимузина. Вечно он считает себя умнее других! И вот, пожалуйста, облом.
— Вудворд-авеню — центральный проспект, но только в этом городе можно увидеть проституток, которые преспокойно прогуливаются в центре. Взгляни хоть вон на эту, — сказал Скип.
— Откуда ты знаешь, что она проститутка? — возразила Робин.
— А чего тут знать? По-твоему, эта цветная шлюха в десять вечера натянула на себя купальник и идет загорать?
— На ней не купальник, а мини-юбка и топ, — повысила голос Робин.
— Ладно, я не прав, — хмыкнул Скип. — Слышала анекдот про парня, которого змея ужалила в самый кончик члена? Этот парень со своим дружком отправился на север охотиться на оленей…
— Слышала, — огрызнулась Робин. — Сто лет назад…
Скип задумался. В чем дело? Какая муха ее укусила?
— Не понимаю, как здесь регулируют переключение светофоров, — сказал он погодя. — Приходится торчать почти у каждого перекрестка. Да и вообще город приходит в жуткий упадок. Думаешь, куда это все едут? На ту сторону реки, в Канаду. Там у них шоу. Называется Королевский балет. Девочки с голыми сиськами отплясывают у тебя под носом в одном из ресторанов, прямо перед столиком. За десять баксов можно сфотографироваться на память с сисястой «мисс Ванкувер». — Он помолчал. — Не возьму в толк, почему наши автокомпании позволяют япошкам проникать на наш авторынок. Ты это понимаешь? — Ответа не последовало. — Твоя мамаша предпочла американскую машину, мне тоже нравятся просторные автомобили. Не знаю, что означают все эти навороты на приборной доске, но выглядят они круто. А ты в них разбираешься?
— Что с тобой? Рта не закрываешь… — осадила его Робин.
— Стараюсь обратить на себя твое внимание, так как твое отношение ко мне, если честно, никакое… Зазвала меня сюда, а затем запудрила мне мозги порошком, который выдаешь по одной дозе за раз.
— У меня не то настроение.
— Я знаю, в чем дело. — Скип покачал головой. — Боишься подцепить от меня что-либо типа синдрома иммунодефицита? Как та проститутка в рекламе, помнишь? Она еще сказала, что трахаться ей нравится, но перспектива сдохнуть от СПИДа ей не улыбается.
— Несешь черт-те что! — процедила Робин. — Куда ты? — внезапно одернула она его. — Здесь нет левого поворота, придется проехать прямо и вернуться.
Теперь она еще учит его и ездить! Скип поморщился.
Они подъехали к особняку с каменными львами у парадного подъезда, развернулись на Палмер-Вудс в роскошной машине, которая не бросалась здесь в глаза, и еще раз проехали мимо дома.