Кровь чуяли, это точно.
— Впрочем, в поместье столько сил и средств было в ландшафтный дизайн вложено, что нарушать композицию будет ошибкой. Поэтому я вас просто скормлю моим маленьким друзьям. — сказал упырь. — Но если я просто сейчас их на вас натравлю, никакого веселья из этого не выйдет. А у нас страна не для грустных, юный Ламберт. Поэтому даю тебе пять минут.
— Что? — опешил я.
— Пять минут, пять минут, это много или мало? Решай скорей, потому что они уже пошли.
Он многозначительно постучал когтем по циферблату наручных часов. Этот звук Софа восприняла как сигнал — с такой силой рванула, будто у нее была цель все мировые рекорды по спринту побить.
Я не отставал, потому что становиться частью этой ужасающей композиции не собирался. И пока ноги вздымали жирную пыль с каждым новым шагом, в голове ревел настоящий вихрь из обрывков мыслей и образом. Кровавый вихрь. Кусочки мозаики с щелчками вставали на место и собирались в картинку.
Красные глаза, длинные когти, странные твари, распятые люди и упоминание о «брате». Кажется, и это тоже был Распятьев, только меньше деградировавший. Внешне, но не внутри — нутро у него было такое же гнилое, как и у братца. Душегуб и подонок.
Ничего, и на него тоже своя ножка стула сыщется. Наверное, это во мне говорила досада — нет, даже не так. Досада возникает, когда в столовке чай закончился и приходится безвкусный “типа-малиновый кисель” после обеда хлебать. А тут не досада. Тут, мать вашу, такая злость, что я бы сам этому упырю в доисторическом шмотье башку отгрыз.
К сожалению, пока что месть откладывалась. Мы неслись через лесоповал, через густые кусты, через рвы, через балки и мелкие заболоченности. Как долго? Не знаю, но по ощущениям — целую вечность.
Никаких пяти минут форы нам, конечно же, не дали. На это было надеяться глупо — все равно что в районную поликлинику прийти и надеяться, что в очереди тебя нахер не пошлют. Только мы скрылись в перелеске, как за спиной голодно заухало, зашуршало, захлопало крыльями.
— Вот же… суки… — хрипел я, перелетая через узловатые корни. Софа бежала немного впереди. Ей дистанция давалсь проще, словно она этим всю жизнь занималась.
Вполне возможно, что так оно и было.
— Молчи лучше… дыхалку сбиваешь, — отозвалась она коротко, ловко упершись в очередной поваленный ствол руками и перекинув через него ноги.
Паркууууур!!!
Да-да, Витек. Только в твоем случае это был скорее парк кур. И ты самая незадачливая, которую сегодня на мясо пустят, потому что хозяин прихворнул, а куриный бульончик — первейшее средство от любых недугов.
Как и лишение головы. Когда ее тебе сносят, любая боль перестает волновать.
Постепенно свет от пожарища стал отдаляться, и вместе с ним начали уходить и наши силы. Тяжелее бежать стало и потому, что лес сделался гуще — стволы деревьев иногда стояли насмерть, как герои войны в последнем бою. Продираться через них тоже приходилось с боем.
— Я… больше… не… могу… — Я грохнулся на колени как персонаж дешевой мыльной оперы. Не хватало только признаться в какой-нибудь ужасной тайне. Например, что я в детстве не хотел как-то манную кашу есть и в окно ее вылил, а она какому-то мужику на голову и за шиворот пролилась. До сих пор стыд пробирает, как вспомню.
София, судя по ней, ощущала себя не легче. Она села на землю и привалилась спиной к какому-то камню, присыпанному листвой.
— У нас две минуты… не больше. — сообщила моя подруга по несчастью. От нее ощутимо тянуло холодком. Видать, для подпитки сил потихоньку использует магию. Опрометчивое решение. Хотя если альтернатива — переночевать в животе у кровососа, пойдешь на любые риски.
— Да я сдохну, — запротестовал я. Вдали кто-то завыл. В этом вое слышалось “обязательно сдохнешь, вот погоди, только доберусь до тебя!”
— Вопросы?
— Отсутствуют, — ответил я.
Внезапно Софа дернулась и резко наклонилась. Я встревожился; неужели так быстро обессилела и щас свалится? Но нет — сознание она не теряла, лишь зарылась с головой в ворох листьев. Прислушивалась, что ли? Мне на ум пришел старый анек, тот где “все ухо в бизоньем говне”. И я с трудом подавил смех. Он бы все равно вышел противный и нервный.
Я подлез чуть поближе к Софе, на что она никак не отреагировала. Осторожно смахнул рукой палую листву.
Вот те на! Под ней меня ждал маленький привет из цивилизации. Водосборник. Либо вентиляционная шахта.
— Подвинься, — я оттеснил Софу и принялся расчищать место. Еще один нежданчик, такой же, как и ружье дядь Гриши. Вот если бы оно со мной было, с братцем Распятьева совсем другой разговор бы вышел.
Винтовка — это праздник. И у вас на данный момент все летит в…
— Что это? — спросила Софа, когда я разметал все листья.
— Не уверен, но либо вентиляционная шахта, либо канализационная.
Я нагнулся к трубе и аккуратно потянул воздух носом. Пахло плесенью, сыростью и затхлостью. Судя по всему, насосы с вентиляторами уже не в строю, но сооружение осталось. Шавки Вождя недоработали?
Быстрый осмотр (хотя это сильно сказано — действовать мне пришлось наощупь) принес свои плоды — я нашел пазы, через которые решетка садилась в люк. Теперь дело за малым, снять ее — и…
Облом. На решетке висел замок. Старый, в пятнах ржавчины, но крепкий. Так и говорил нам, мол, ты не пройдешь и ты не пройдешь.
— Вот сука, — прорычал я. От приближающегося стрекота и урчания внутри все сжималось. — Так близко, зараза, и так далеко.
Я схватился руками за решетку и отчаянно ее подергал. Все силы в мышцах напряг, но замок держал крепко.
— Дай я, — отозвалась Софа и даже разрешения дожидаться не стала. Она приставила к нему два пальца и чуть отклонила голову. Вторая рука заметалась в воздухе, выписывая замысловатые жесты. С кончиков пальцев заклубился тоненький синеватый дымок, Из жестов складывалась вычурная вязь.
Плетение.
За каких-то пару секунд замок покрылся льдистой корочкой, Он промерзал все сильнее и сильнее, пока Софа наконец не схватилась за дужку и не дернула. Под воздействием магического креозота разлетелся в труху. София собиралась проделать всю ту же работу и с решеткой, но я поднял люк одним движением.
— Не заморачивайся.
— Ладно, — Она утерла со лба испарину… — Кто первый?
— На у-е-фа?
Она глянула на меня с недоумением.
— Ну… Чи-чи-ко?
Софа отрицательно покачала головой.
— Дод-а-чок?
— Ну уж нет! Обойдемся без морепродуктов!
Жадное урчание раздавалось уже совсем рядом. Еще немного — и эти твари покажутся. Высунут свои уродливые рыла из-за деревьев… Мы переглянулись. Софкины глаза все еще мягко светились — Плетение в них не затухало.
— Открывай, — коротко сказала она.
Я поддернул люк и взял ее за руку, помогая опуститься внутрь. Софа уперлась руками и ногами в давно высохшие стенки шахты и что-то прошептала. На кончике пальца зажегся маленький огонек. Чуть меньше светлячка.
— Глубоко? — спросил я, когда она начала спускаться.
— Будь мы поближе знакомы, Витя, я б тебе ответила, насколько тут глубоко.
Еще ближе знакомы? Да нас уже вся деревня окрестная трижды повенчать успела, никто даже и слушать не хотел, что у нас не такие отношения.
Пока что.
— Давай уже тоже полезай, больше деваться некуда.
И это, к сожалению, была чистая правда. Придерживая люк одной рукой, я принялся карабкаться вслед за Софой. Чем глубже мы опускались, тем становилось темнее. Как бы сказал мой мастер по цеху: «темно, как в жопе у негра». Так вот мы выбрали темнейшую из всех возможных и нырнули в нее с головой.
Бр-р, как же мерзко.
Сверху донесся монотонный свист, за которым последовало уже знакомое урчание. Я сжал булки, что было мочи и уперся руками-ногами в гладкую бетонную стену шахты. Как же вовремя, черт возьми.
— Быстрее, — шикнула на меня Софа. Она уже скользила по спуску.
Я же со своим весом (не смотря на то, что сбросил добрый десяток килограмм — спасибо ФИЗИЧЕСКИМ НАГРУЗКАМ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ) опасался, что как только я вниз поеду, то меня ничто уже не остановит. Законы физики все остальное переборют. А что там внизу? Вдруг упыри эту штуку не срыли, чтоб примечать место для дневного отдыха. А мы щас с Софой туда буквально приедем. Так сказать, свежее мясцо с доставкой на дом.
Эти опасения бурлили в мозгу, не давая двинуться с места. Ровно до тех пор, как клыкастые пасти появились над люком и стали царапать решетку. Они и толкнули меня навстречу неизвестности.
Глава 9
Контроль. Чем дальше жил, тем ярче понимал, что для жизни эта штука очень важная. Люди разные бывают, конечно. Некоторым вот по указке жить тяжело и тошно. Они любят все по-своему делать. Такие идут учиться, например, в художку или актерские мастерские, чтоб потом на подмостках в драмтеатре всю жизнь киснуть, это если повезет. Если нет — до седых мудей будешь седьмую елку слева играть в ТЮЗе и получать свои трудовые семьдесят пять с половиной рублей. Некоторые после такой школы жизни и вовсе идут сторожами или охранниками. Горизонт планирования у этих ребят завален, но они не жалуются — крутиться-выкруживать каждый день только в радость.
Я этого никогда не понимал. Не осуждал, конечно, но определенность и стабильность казалась куда более привлекательной. Потому после ПТУ и пошел на завод трудиться. Там все просто и однозначно — есть норматив, который надо закрыть. Как говорил один известный поэт, чьи работы до сих пор ходили у нас на анонимных досках в интернете “выполнил план — посылай всех в пизду, не выполнил — сам иди на хуй!”. Я выполнял… чаще всего. Да, может, и пришлось пожертвовать какой-то эфемерной свободой ради порядка, но где вы ее видали-то, эту свободу, в какой стране? Сказочки одни для дураков. Держать работу и быт под контролем было куда приятнее.
Сейчас, сползая по склизким стенкам каменной шахты в никуда, я вообще не ощущал контроля над ситуацией. Чувство премерзкое, как будто ехал в поезде по железнодорожным путям, а дорогу впереди бомбами разнесло. И на стоп-кран