— Никого, — сказал Билли. — Или нас просто не слышно изнутри.
— Вполне возможно. Пойдем–ка посмотрим.
Они заторопились к надстройке. Метью повернул ручку какой–то двери. Там его ждал еще один сюрприз: он думал, что очутится в сумрачном тоннеле, а оказался в залитом электрическим светом коридоре. Билли, не отстававший от него ни на шаг, удивленно ахнул.
— На борту наверняка есть люди. Им удалось запустить генераторы — они, наверное, работают на нефти.
— Может, снова покричать?
— Думаю, не надо. Лучше попробуем найти их сами.
В переплетении проходов немудрено было заплутаться. Метью наугад отворял двери и оказывался в каютах, ванных комнатах; побывали они и в штурманской рубке. Постепенно у него складывалось впечатление какой–то несообразности, которое он не мог толком сформулировать, пока не оказался в каюте с двумя привинченными к стене койками. Койки были тщательно застелены свежими простынями и одеялами; царил образцовый порядок. Метью заметил, что подобная же чистота встречает их повсеместно. Во время катастрофы на корабле не могло не возникнуть первозданного хаоса, однако с тех пор здесь с фанатичным рвением восстановили порядок.
Что же из этого следовало? Экипаж, очутившийся на морском дне и охваченный массовым психозом, нашел утешение в наведении уставного порядка? Или примерно выполняются распоряжения капитана, спятившего при виде рушащегося мира? И то и другое трудно было себе представить; кроме того, экипаж, столь тщательно наводящий повсюду порядок, должен подавать признаки жизни. Однако пока они никого не встретили. Их шаги гулко отдавались в коридорах, и, распахивая двери, они врывались в неизменно пустые каюты.
За очередной дверью располагался камбуз. На хирургически чистых столах было пусто, вся кухонная утварь стояла на полках. В углу мирно кряхтел большой холодильник. Метью открыл дверцу и замер при виде двух зажаренных цыплят, шматка ветчины, бруска масла и дюжины баночек с пивом. Его желудок свела судорога. Однако он тут же вспомнил, что они здесь чужие и что где–то поблизости должны находиться члены команды.
Билли, предпринявший самостоятельный обход кубрика, неожиданно позвал его:
— Смотрите–ка, мистер Коттер!
Мальчик переминался перед буфетом. Внутри буфета помещались полки. На второй полке красовались сразу три неказистые, но все равно прекрасные и способные вызвать избыточное слюноотделение буханки хрустящего пшеничного хлеба.
Полкой ниже стояла масленка, банки с вареньями и маринадами и большая сырница под прозрачной крышкой. Здесь был представлен сыр голландский, голубоватая горгонзола и чеддер.
Метью увидел выражение лица Билли и пожалел его. Схватив одну из буханок, он потребовал нож.
— Разве можно? — усомнился Билли.
Однако сам уже спешил в тот угол, где Метью высмотрел нож. Метью поборол безумное желание вцепиться в хрустящую корку зубами и дождался, пока мальчик принесет нож. Щедро кромсая буханку, он приговаривал:
— Понадеемся на их щедрость. Если бы они ответили нам отказом, я бы, наверное, вцепился им в глотку. Бери! Намажь маслом и положи сверху чего хочешь.
Билли выбрал клубничное варенье, а Метью заколебался, разглядывая сыры: голландского вроде больше всего. Он отрезал себе ровно половину, оставив на куске в месте отреза след масла; тогда он отрезал еще, чтобы замести следы. И торопливо впился зубами в хлеб, набивая рот еще и сыром. Зубы заработали сами собой; Метью поймал себя на том, что глотает пищу раньше, чем следовало бы; голод победил желание продлить этот восхитительный вкус во рту.
Он дернулся, почувствовав, как открывается сзади входная дверь, и, словно нашкодивший мальчишка, спрятал руку с надкусанным ломтем за спиной.
Мужчина, вошедший в кубрик, не смог побороть улыбку:
— Все в порядке. Не стесняйтесь. Наверное, вы здорово проголодались?
Незнакомец говорил по–английски одновременно с американским и со средиземноморским акцентом. «Не итальянец», — подумал Метью. Грек? Пузатый, низкорослый, смуглый. На нем был тщательно отглаженный, без единого пятнышка форменный костюм и фуражка с золотым околышем. Мужчина недавно брился: его синий подбородок был противоестественно гладким и источал аромат хорошего лосьона.
— Проголодались! — кивнул Метью. — Еще как! А хлеба вообще не видели с той поры.
Новый знакомый сделал широкий жест, прощающий им все грехи:
— Не волнуйтесь! У меня хватает еды и питья. Может, хотите пива? — Он подошел к холодильнику и вытащил оттуда баночку. — А тебе, мальчик? Кока–колы? — Мужчина улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы и пару золотых коронок. — Наверное, ты не откажешься от коки?
Они принялись благодарить его, но он только покачал головой:
— У меня всего достаточно… Скиопос, капитан Скиопос. Можете называть меня просто Ник.
Метью представился сам и представил капитану Билли.
— Так ты ему не сын? — Он снова благодушно улыбнулся. — Просто путешествуете на пару?
Метью в двух словах пересказал ему их историю. Скиопос выслушал рассказ без особого внимания.
— На суше дело совсем плохо? — спросил он под конец.
— По крайней мере на Нормандских островах. — Метью доел хлеб и сыр, но не мог отвести взгляд от буханки.
— Оставьте стеснение, — поощрительно молвил Скиопос. — Отрезайте еще. В этот раз я выпек слишком много хлеба. Надо же его съесть!
Орудуя ножом, Метью осведомился:
— Значит, вы все это время провели здесь? В одиночку?
— Все остальные разбежались, — вздохнул Скиопос. — Я твердил им, что они безумцы, но куда там… Убеждал, что по обеим сторонам Ла–Манша все рухнуло, что там вовсе не ждут молочные реки с кисельными берегами. Но они были не в себе, понимаете? О, что это была за ночь! Нашу гигантскую посудину швыряло, как жалкую щепку! Кто–то, наверное, вытащил из ванны затычку. Зато под конец мы мягко легли на дно. Я и говорю им — глядите, как нам повезло! Но они не хотели меня слушать: запаслись провизией и ушли на север.
— Давно?
Скиопос пожал плечами:
— Откуда я знаю? На следующий день после того, как мы прикорнули на дне. Я перестал вести счет дням. Какой от этого прок?
С каждой минутой хлеб и сыр становились все вкуснее — оказалось, что возможно и такое. Горло защипало от пива, и Метью почувствовал себя на седьмом небе.
— Повезло — не то слово! Вы, кажется, находитесь на совершенно невредимом корабле.
— Увы, повреждение достаточно для того, чтобы, если вернется море, уже не всплыть. Но мне сдается, что вода ушла навеки Может быть, вы и паренек хотите принять ванну?
— Горячая вода?!
— А как же, горячее не бывает! Разве я стал бы вам предлагать холодную? Мыла и полотенец здесь вдоволь. Если желаете, могу побаловать пеной для ванны.
Скиопос провел их по коридору, через кают–компанию. Они оказались в противоположной части корабля. Открыв одну из дверей, капитан показал Метью великолепную ванную:
— Это вам. Рядом — ванная для мальчика. Я тоже отлучусь, приведу себя в порядок — ведь у меня сегодня гости! Когда закончите, позвоните в звонок — я зайду за вами. Без меня вы в два счета заблудитесь.
Метью пустил воду, залез в ванну и, с трудом переводя дух от пара, улегся на спину. Он слышал, как неподалеку плещется Билли. Он был как в полусне, его интересовали сейчас только самые простые удовольствия.
Скиопос вернулся еще до того, как они вылезли из ванн.
— Хорошо помылись, Метью? — подал он голос. — Я принес кое–какой одежды, которая вам, наверное, подойдет. Можно войти?
Капитан выглядел еще более безукоризненным, чем час назад. Он с трудом удерживал в руках кипу одежды, которую с облегчением положил на полку.
— Кажется, придется вам впору. Тут трусы, майка, носки, рубашка, брюки. Обуви нет, но вам и не нужна обувь на борту. Нашлось кое–что и для мальчугана. Великовато, наверное, однако у меня есть ножницы — в крайнем случае обрежем.
Метью вылез из ванны и замотался в полотенце. Он хотел было поблагодарить Скиопоса, но тот прервал его на полуслове:
— Пойду отнесу обновки мальчику. После ванны, в чи- > стой одежде вы почувствуете себя гораздо лучше. Когда будете готовы, я вас кое–куда провожу.
Что за радость — не влезать в прежнюю опостылевшую одежду! Она валялась грязной кучей на полу. Чистое белье приятно пахло и было невероятно мягким. Одевшись, Метью пошел посмотреть, как справляется Билли.
Скиопос был занят его туалетом, вернее, отступив на два шага, с интересом наблюдал за ним.
— Славный паренек, — сообщил он Метью, — вот только ростом не вышел. — Билли при этих словах растерянно улыбнулся. — Вы, я полагаю, не портной, Метью? Ну–ка, попробуем еще разок.
Когда Скиопос отложил ножницы, Билли выглядел комично, но был по крайней мере облачен во все чистое. Рубаха и штаны ему были длинны — последние поддерживались роскошными подтяжками с золотыми зажимами. Скиопос потрепал мальчика по плечу и пригладил толстой рукой его мокрые вихры.
— Во всяком случае, ты выглядишь теперь лучше, чем раньше. Пойдем, я тебе кое–что покажу.
В помещении, в которое их пригласили, стояли рядами удобные кресла. Капитан подошел к стене и нажал какую–то кнопку. Сверху опустился экран, и Метью смекнул, что они попали в корабельный кинотеатр. Позади кресел в стене виднелось отверстие.
— Садитесь, — предложил Скиопос. — Устраивайтесь поудобнее. Я все сделаю сам.
С самой первой минуты, как путники попали на корабль, происходили совершенно невероятные события, так что можно было подумать, что они бредят; однако сейчас творилось что–то и вовсе невообразимое. Прошла минута, и из отверстия в стене до них снова донесся голос Скиопоса:
— Готовы? Ну, держитесь!
Свет погас. В наступившей темноте Метью обуял было знакомый страх, но тут экран ожил, и страх испарился. Хозяин решил побаловать их мультфильмом «Том и Джерри». Искоса взглянув на Билли, Метью увидел на его лице самую обыкновенную ребячью радость.
Скиопос прокрутил еще два мультфильма, после чего выключил проектор, снова зажег свет и обратился к ним через отверстие: