Не желая показывать страха, Метью последовал за ним. Внизу уже горели две свечи. Эйприл зажгла от второй свечи третью. Подвал оказался просторным — около двадцати квадратных футов площадью, но один угол был завален мусором: в этом месте обвалилась крыша. Пол был каменным, неровным. Свечи горели на двух столах типа козел; на эти столы и свалили принесенную снедь и одежду. На неоштукатуренных кирпичных стенах висели полки — судя по неуклюжему виду, их изготовили местные начинающие мастера. На одних полках красовались одеяла, на других — одежда, на третьих — консервы. Метью приметил также всевозможный инвентарь: мотки веревок, пилы, молотки, гвозди, мощный аккумуляторный фонарь, листы нержавейки, рулон строительного картона, различные ножницы и секаторы, стальную лесенку и еще много всякой всячины. Все это было разложено с завидной аккуратностью. Метью удивился, заметив явно ненужную штуковину — заднюю ось от небольшого автомобиля, да еще с колесами.
Лоренс, поймав его взгляд, объяснил:
— Я подумал, что эта вещица может пригодиться для изготовления ручной повозки. Однако тут у нас никто не смыслит в механике. Кроме того, ее было бы трудно спрятать. В общем, слишком амбициозный проект, учитывая наши возможности.
Люди занялись сортировкой нового имущества. Подчиняясь коротким, исчерпывающим указаниям Эйприл, они разносили предметы по местам. Метью понял, что царящие здесь порядок и послушание — ее заслуга.
Указав на дверь в левой стене подвала, он спросил:
— Вы тут спите?
— Спать? Господи, конечно, нет! Разве теперь станешь спать под землей? Там просто чулан — в бывшем винном погребе. Мы выгребли оттуда горы битого стекла, но, к немалому удивлению, наткнулись на несколько целых бутылок: божоле, розовый «мате», «мюзини», «шато Леовиль–Пуаферре» тридцать четвертого года… Увы, белого вина не осталось, хотя я предпочитаю именно его. Впрочем, нам все равно негде его охлаждать. Пока мы придерживаем вино на случай праздника — до сих пор таковой не подвернулся. Да, забыл — еще бутылка бренди, «бисквит гранд шампань». Эту микстуру я держу для медицинских целей — сами видите, до какой преступной низости способен пасть человек. В чулане хранятся и все остальные атрибуты моей профессии.
— Внушительная коллекция, — признал Метью. — Вы не совершили ошибки, посвятив меня в курс дела?
— Думаете, стоило бы соблюдать осторожность и с вами? Что ж, наверное. Меня подкупила ваша речь — ведь мы говорим с вами на одном языке. Но сыграла роль и беспечность. Помните «синдром муравейника»? Впрочем, не могу себе представить, чтобы вы выдали наш секрет саутгемп–тонским головорезам и привели их сюда поживиться. — Метью разглядел при свете свечей радушное выражение на слабохарактерном лице хозяина. — Дальнейший путь окажется для вас не слишком легким. Может, все–таки удастся уговорить вас поселиться с нами?
Остальные были поглощены разбором барахла. Метью в двух словах поведал Лоренсу о Джейн.
— Надеюсь, вы сознаете, насколько малы шансы, — вздохнул Лоренс. — Во–первых, что она выжила; во–вторых, что вы отыщете ее… Сознаете, я знаю. Вы разумный человек.
— В этом я не руководствуюсь здравым смыслом, — ответил Метью.
— Разумеется. Но и все мы забыли про рационализм — как вы сами только что справедливо указали. — Лоренс улыбнулся. — Все мы уповаем на чудо. Просто ваше чудо еще невероятнее нашего.
Рядом с автомобильной осью стоял рулон брезента. Наведя порядок, Джордж и рыжий Арчи поволокли рулон наверх. Остальные сняли с одежных полок какие–то свертки и тоже стали подниматься с ними по лестнице.
— Вы с Билли можете выбрать себе одеяла, — сказала Эйприл. — Справа — хорошие, остальные еще надо выстирать и просушить. А вот лишних подстилок у нас нет.
— Мы привыкли спать на голой земле, — заверил ее Метью. — Сгодятся и одеяла. Вы тоже ночуете под открытым небом?
— Можно сказать и так.
Эйприл велела поднять наружу также кое–какие продукты и большой котел. После этого перевернутый стол и бревна легли на прежнее место. Сверху набросали камней и штукатурки, чтобы восстановить картину хаоса.
— И так каждый день? — посочувствовал Метью.
— А то и дважды на дню. И всякий раз боимся, что какая–нибудь банда, роясь в мусоре, по чистому наитию отодвинет наш стол и найдет подвал. Не очень–то спокойная жизнь, не правда ли?
Они отошли в глубь сада, в густой кустарник, над которым нависала скала. Метью понял, что здесь был декоративный грот; в нишах еще стояли изрядно потрепанные статуи — то ли святые, то ли демоны. Джордж с Арчи развернули свой рулон. Внутри оказались шесты. Получился навес, примыкающий к скале, на которой оставались с прошлых времен куски арматуры; с противоположной стороны края брезента крепились к шестам. Навес закрывал весь грот, все двадцать футов; оставался еще восьмифутовый козырек Высота укрытия составляла тоже примерно восемь футов.
— Ну, вот, — сказал Лоренс. — Непревзойденное местечко. Опасность промокнуть возникает только при южном ветре.
— А зимой? — спросил Метью.
— В свой черед подумаем и об этом. Обязательно! Завтра, или на следующей неделе, или через месяц.
— Конечно, это не мое дело, — пожал плечами Метью, — но я думал, что вы уже присматриваете себе жилье на зиму. — Во всяком случае, подобной беспечности трудно ожидать от Эйприл. Впрочем, почему она не организовала их жизнь более подобающим образом? — Как вам пришло в голову обосноваться здесь? Наверное, по чистой случайности?
— Случайность? Можно сказать и так. До того Эйприл жила здесь. За домом похоронены ее дети и муж. Она сама их раскопала и похоронила.
Эйприл тем временем наблюдала, как Сибил и Кэти разводят костер. От нее веяло женственностью и одновременно силой.
— Странно, что она захотела здесь остаться, — заметил Метью.
— Странно. Но ведь и ей позволительна небольшая иррациональность.
— Вы правы. С этим спорить трудно.
На ужин было предложено густое варево, приготовленное в котле. Кроме мяса из банок, в нем плавали картофелины и еще какие–то более или менее свежие овощи. Еда оказалась вкусной и наверняка была достаточно питательной. Есть пришлось по очереди, потому что на всех не хватало посуды. Билли был среди первых, а Метью подождал и приступил к трапезе вместе с Эйприл и Лоренсом. Потом они курили и болтали. Несмотря на наступивший вечер, было свежо, но отнюдь не холодно.
Метью узнал, что Лоренс практиковал в этом округе: милях в десяти отсюда у него был дом и кабинет. Они с Эйприл водили знакомство и в прежние времена, изредка встречаясь в гостях у общих знакомых. Кэти тоже была из местных — единственный ребенок в семье полицейского. Джордж и Сибил были родом из Рингвуда; он работал подручным в маленькой типографии, она — продавщицей в универмаге «Вулворт». Они присоединились к группе вместе, хотя не были знакомы до Землетрясения. Чарли проживал в Кеднеме, а трудился в саутгемптонских доках. Последним к ним примкнул Арчи — просто набрел на них и рассказывал небылицы о разных местах, где ему приходилось работать.
— Сперва я решил, что это — следствие Землетрясения. Мы все сначала были как помешанные, но мне показалось, что Арчи останется таким надолго. Теперь же я склонен думать, что он всегда был немного отсталым в умственном смысле. Зато он неворчливый и усердный малый.
— В округе больше нет людей? — спросил Метью.
— Если кто и выжил, то все равно ушел, — ответила Эйприл.
— Еще у нас была одна старуха, но она умерла на следующий же день, — сказал Лоренс. — Был мужчина, умерший через неделю… Ни в том, ни в другом случае я ничего не смог поделать. Да, забыл еще двоих: одного мы сами откопали, другой к нам прибился. В один прекрасный день они сбежали, прихватив почти все наше добро. Тогда мы еще держали вещи под открытым небом; после этого Эйприл посетила идея воспользоваться подвалом.
Метью оглянулся на навес, под которым сидели остальные. Билли разговаривал с Кэти. Она была очаровательной девочкой, и он как будто лучше находил с ней общий язык, чем с Менди, оставшейся на Гернси.
Проследив его взгляд, Эйприл сказала:
— Было бы гораздо хуже, если бы подобное повторилось теперь. Но не думаю, что нам это грозит.
— Вряд ли, — согласился Метью. — Теперь у вас смирный народ. Кто защитит их, если не вы? — Говоря это, он смотрел на нее, а не на Лоренса.
— Да, с ними все в порядке, — проговорила она неожиданно утомленным голосом.
— Увы, мы далеко не скауты, играющие в индейцев, — пожаловался Лоренс. — Нам не хватает отваги и находчивости. Нам даже не удалось поймать бычка.
— Бычка?..
— Во всяком случае, кто–то — вылитый бычок — пасся примерно в миле отсюда. Мы решили, что свеженькое мясцо не помешает, и начали охоту. Честно говоря, мы выходили на охоту несколько раз. Однако животное одичало и держало уши востро, поэтому никто из нас не сумел подойти к нему близко. Тогда мы решили вырыть яму и загнать его туда. Вместо этого бычок устремился прямиком на нас, и мы кинулись врассыпную. Так что наша говядина все еще перебирает копытами, и ей, судя по всему, суждена долгая жизнь.
Метью не слишком прислушивался к рассказу Лоренса, но когда речь зашла о том, как бычок обратил охотников в бегство, Метью уставился на свою поклажу, лежавшую в сторонке. Ружье было на месте. Ему в голову пришла мысль, сперва показавшаяся смехотворной, но потом обретшая смысл и даже привлекательность. Свежее мясо! Можно будет захватить некоторое количество с собой, да еще отплатить сполна за гостеприимство. Пусть будущее общины вызывает сомнение, но люди они очень даже неплохие.
— Что, если попробовать еще раз поохотиться, прямо с утра? — предложил Метью. Собеседники уставились на него, заподозрив шутку. — Как вы думаете, сумеем мы подкрасться к нему достаточно близко, чтобы воспользоваться ружьем?
— А что, можно, — повеселел Лоренс. — Господи, еще как можно! Представляешь, Эйприл? Бифштекс с жареной картошечкой!
— Вы хороший стрелок? — спросила она Метью.