— Были только джентри? Ведь слуги не поддержали восстание.
— Да, они не пошли за нами. Вот радость для властей, да? Все прекрасно! Одна досада — кучка скучающих и чем-то недовольных бездельников-джентри, но это не страшно! Просто слуги лучше натасканы вот и все! Их приучили любить то, что они имеют.
— Может, то, что они имеют, не так уж плохо? Раньше революции совершали против голода, угнетения, рабства. А теперь? Разве слугам плохо живется? Зачем им все это менять?
— Действительно, зачем? — устало сказал Майк.
— Люди счастливы — и здесь, и в Урбансах. Какой смысл переворачивать все с ног на голову?
— Снова тот же бесполезный спор, — Майк криво усмехнулся. — Мы с тобой говорим на разных языках. Я устал.
— Иди спать. Тебе надо хоть немного отдохнуть.
Майк покачал головой:
— Мне вообще опасно здесь оставаться. Дома они будут искать меня в первую очередь.
— Пройдут дни, недели, пока во всем разберутся.
— Не обольщайся внешней неразберихой. Это общество организовано гораздо лучше, чем кажется.
— Можно сказать твоим родителям, что ты здесь? Хотя бы маме. Она поможет тебе.
— Нет.
— Что ты собираешься делать?
— Как-нибудь устроюсь.
— Но ведь все кончено. Рано или поздно тебе придется сдаться. Тебе ничего не будет, я уверен. Они, наверное, вообще не будут строго наказывать мятежников, если все так легко обошлось. Правда, могут из школы исключить…
— Исключить? — Майк рассмеялся. — Об этом я даже не подумал.
— Но ты согласен, что придется когда-нибудь сдаться? Нельзя же прятаться всю жизнь.
— Помнишь, я однажды говорил тебе что-то вроде этого? — спросил Майк. — Просто, мы поменялись местами: ты здесь, я в бегах. Забавно…
— Да, ты прав. Ты остался один, как я когда-то. Все твои друзья в тюрьме.
— Или убиты. Только не все — некоторым удалось спастись.
— Тебе нельзя здесь оставаться, они найдут тебя.
— В Графстве — да.
— Что ты хочешь сказать? — удивился Роб.
— Нашему командиру удалось бежать. Он подозревал, что в Графстве ничего не получится, и хорошо подготовился на случай провала. У нас много друзей в Урбансах.
— Там не было восстания — это слухи.
— Его и не должно было быть. Пока. Но это не значит, что в Урбансах нет никакого сопротивления. В следующий раз мы начнем оттуда. Просто это займет больше времени.
— Ты все еще надеешься на революцию?
— Конечно.
— Ты сумасшедший! Даже если в этом есть крупица смысла, у вас нет никакой надежды на победу. Неужели ты не понял?
— Может, наши шансы и не блестящи, но они есть. Есть и надежда.
— Ты хочешь…
— Перейти границу. Как ты когда-то. Только в другую сторону.
— И жить в Урбансе? — все еще не веря, спросил Роб.
— Да.
— Среди шумной толпы, в убожестве и нищете? Да ты возненавидишь все это. Я знаю, что такое Урбанс, ты — нет. Строить планы, сидя в уютных деревенских домах и помитинговать несколько часов — совсем не то, что жить в Урбансе день за днем, месяц за месяцем.
— Я и не жду удовольствий.
Роб понял, что Майк серьезен. Очень серьезен. Что он мог сделать? Он снова предал Майка — миссис Гиффорд была права. Но, с другой стороны…
— Ты ошибаешься, — сказал Роб. — Я уверен, ты сам поймешь. Тогда ты вернешься. Если бы я…
— Я знаю, — Майк положил руку на плечо Роба. — Если бы даже ты захотел, я бы не взял тебя.
— Не уходи. Тебе ничего не будет, если ты сам придешь в полицию.
Майк взглянул на него.
— Думаешь, не будет?
— Уверен! Опасность миновала…
— Не надо, — перебил Майк. — Я уже все решил.
— Если бы ты только повидался с родителями…
— Неужели ты думаешь, они позволят мне уйти? — Роб молчал. — Я вообще не собирался здесь появляться, просто было по пути, и я решил, что лучше стащить еду из дома. В другом месте могла залаять собака. А Тэсс только пыталась облизать меня от радости. Теперь — все. Пора. Я хочу до утра перейти границу.
— А Капитан? Ты ведь не сможешь взять его с собой?
— Нет, — Майк улыбнулся через силу. — Я отпущу его. Капитан сам найдет дорогу домой.
— Останься, прошу тебя!
— Нет.
— Я позову твоего отца!
— Ты не сделаешь этого.
В его голосе не было уверенности, но Роб знал, что это правда. Он кивнул на мокрую грязную одежду Майка.
— Выброшу утром.
— Спасибо. Я пойду. Если передумаешь… — он улыбнулся. — Вряд ли, я знаю. Просто, на всякий случай, я собираюсь в Саутгемптонский Урбанс. Городок называется Истли, Десбороу-роуд, 244. Если меня там не будет, кто-нибудь скажет, где меня найти.
— Я провожу тебя.
— Не стоит.
— Наоборот. Если кто-нибудь проснется, я скажу, что не мог уснуть и пошел прогуляться. Или проголодался, отсюда и цыпленок.
— Хорошо, пошли.
Заскрипели ступеньки, но все было спокойно — дом спал. Из-под двери гостиной пробивался свет, мистер Гиффорд еще не лег. Они прошли мимо на цыпочках. В кухне Майк прихватил хлеб и несколько толстых ломтей ветчины.
По очереди они вылезли через окно. Луна выглядывала из-за облака, освещая дом и темные силуэты деревьев. Тихонько заржал Капитан, когда они подошли к кустарнику.
Они пожали друг другу руки и попрощались. Не теряя времени, Майк вскочил в седло и поскакал по серебристо-черной траве.
Глава десятая. ХРАНИТЕЛИ
Одетые в алые мундиры, высокие кожаные сапоги, со шпагами на ремнях, они, на первый взгляд, ничем не отличались от обычного патруля. Странным показалось то, что их главный вошел в дом без доклада слуги и даже не дожидаясь позволения. Он застал семью за завтраком. Это был высокий смуглый человек, лет тридцати, с тонкими чертами лица и деланной улыбкой. Он сдержанно поклонился, щелкнув каблуками.
— Надеюсь, вы простите мою бесцеремонность, — говорил он быстро, сухо и, судя по тону, нимало не волнуясь, простят его или нет. — Дело правительственной важности, не терпит отлагательств. Моя фамилия Маршалл. Капитан Маршалл.
Роб с удивлением заметил, что на ремне у капитана прицеплена кобура, а из нее торчит рукоять револьвера.
— Это… о моем сыне? — спросил мистер Гиффорд.
— А что — ваш сын?
— Я думал…
Маршалл холодно смотрел на него, кожа вокруг глаз огрубела и покрылась морщинками, как бывает от жестокого солнца и холодных ветров. В нем уживалось странное сочетание несдержанности, даже резкости, и дисциплинированности. «Ветеран Китайской войны», — догадался Роб.
— Вы видели своего сына с тех пор, как началось восстание?
Мистер Гиффорд покачал головой.
— У вас есть какие-нибудь известия о нем, капитан? — спросила миссис Гиффорд.
— Только то, мэм, что выписан ордер на его арест за участие в вооруженном мятеже.
— Значит, он жив?!
— Возможно. Я не располагаю противоположной информацией, — он перевел взгляд на мистера Гиффорда. — Надеюсь, вы понимаете, что если ваш сын вернется домой, вы обязаны немедленно сообщить об этом властям и задержать его до прихода полиции?
— Да, — отозвался мистер Гиффорд. — Я понимаю.
— А его не посадят в тюрьму? — закричала Сесили.
Не обращая на нее внимания, Маршалл продолжал:
— Если вам известно что-либо о его местонахождении, вы доставите мне большое удовольствие, сообщив об этом.
— Мне ничего неизвестно, — устало ответил мистер Гиффорд.
Маршалл пристально посмотрел на него и медленно проговорил:
— Если в будущем до вас дойдут какие-либо сведения, вы незамедлительно уведомите об этом власти. Это понятно? За укрывательство вас ждет суровое наказание.
— Да, — сказал мистер Гиффорд. — Понятно. Теперь, если ваша миссия исчерпана, капитан, мы не смеем вас дольше задерживать.
Маршалл чуть дернул головой.
— Моя миссия не в этом, — он взглянул на Роба, цепко и подозрительно. — Роб Перрот, я полагаю, дальний родственник миссис Гиффорд.
— Да, — сказал мистер Гиффорд. — Сын кузины моей жены.
Снова — легкий кивок, внимательный взгляд.
— Мне приказано препроводить его для допроса, — сказал Маршалл.
Мистер Гиффорд молчал.
— Он ни при чем, — вмешалась миссис Гиффорд. — Мы признаем, что наш сын замешан в этом деле, но не Роб. Мы ручаемся вам.
Выражение лица Маршалла не изменилось, только чуть дрогнули брови.
— Приказ есть приказ, — он помолчал и добавил. — Мальчики вместе учились в школе, вместе жили. Разговоры, намеки. Он и сам может не сознавать, как это поможет следствию. Волноваться не о чем. Это не арест, о нем хорошо позаботятся.
— Куда вы его повезете? — спросила миссис Гиффорд.
Не отвечая на вопрос, Маршалл повторил:
— О нем хорошо позаботятся.
— И надолго его задержат?
— Нет. Не дольше, чем нужно.
Роб ехал рядом с Маршаллом. Капитан говорил скупо, а его неприступный вид не вдохновлял Роба начинать разговор, пока они не свернули на знакомую дорогу, и он увидел впереди парковые ворота.
— Значит, мы едем в Старый Дом? — воскликнул Роб.
Маршалл скользнул по него взглядом:
— Да.
У Роба гора свалилась с плеч. Угнетающее молчание Маршалла и вооруженный патруль нарисовали в воображении зловещую картину: мрачная тюрьма, где-нибудь в Бристоле, жестокие пытки. А вместо этого его везли в дом сэра Перси Грегори, где он однажды выиграл медаль за стрельбу из лука. Он еще больше приободрился, когда навстречу им из дома вышел не какой-нибудь грозный вояка, а дворецкий сэра Перси, Дженкс, который помнил Роба и говорил с ним почтительно и любезно.
Он ждал в просторной, отделанной дубом прихожей. На стенах висели портреты предков Грегори, увенчанные фамильными гербами.
Вернулся дворецкий:
— Сэр Перси примет вас в кабинете, господин Роб. Соблаговолите следовать за мной.
Когда Роб вошел, сэр Перси стоял возле буфета и наливал в бокал виски.
— А, вот и ты, мой мальчик! Мне кажется, ты не прочь немного подкрепиться, а? Лимонад, кофе?
— Кофе, если можно, сэр.