Пикап медленно приближался к В2. Сосредоточенный дед, вцепившийся в руль, подпрыгивал на кочках. Голову старика покрывала облезлая шапка с распущенными ушами. В городах похожие с вызовом и намеком носила дерзкая молодежь, но эту древность явно надели, не предполагая подтекста и даже не подозревая о его существовании. Рядом тряслась недовольно поджавшая губы бабка. Айвен перевел пешку Сметаны в режим автосопровождения цели, задумался на долю секунды и выбрал бабку.
Пикап подпрыгнул последний раз и остановился шагах в десяти от шлагбаума. Айвен подвел пешку к водительской двери. Старик с полминуты возился со стеклоподъемником, наконец отчаялся и просто открыл дверь. Айвен запустил предписанный текст:
— Вы предпочитаете якутский язык? Вы предпочитаете эвенкийский язык? Вы предпочитаете говорить по-русски?.. эскимосский?.. украинский?.. белорусский? — перечень языков менялся в зависимости от блокпоста. Большую часть из них никто и никогда не выбирал, похоже, кто-то неплохо нажился на раздутой смете, продав забытые и мертвые наречия.
Старик с ужасом смотрел на говорящую железяку и молчал. Какой-то слабоумный армейский психолог придумал, что якутский наиболее умиротворяюще звучит с сексуальной женской хрипотцой, а эвенкийский у дружелюбного бархатистого баритона.
— Днище чисто, — сообщил Король очевидное. Он исполнял инструкции с фанатичной старательностью.
Дед, не говоря ни слова, кряхтя, лез из машины. Айвен заглянул на операционный дисплей Короля, выведенный у него слева вверху. Король был, как он и любил, на штурме, автомат снят с предохранителя, что строго запрещено при отсутствии «прямой и очевидной угрозы», мало того, снят с предохранителя и реактивный гранатомет, заряженный осколочно-фугасным.
«Маньяк. Вот правильно его на дальних держат», — вздохнул Айвен. Ходили слухи, будто Король не позывной, а настоящая фамилия, но это казалось чересчур даже для такого явного психа.
— Приветствую вас, достопочтенный, — Айвен выбрал почти безошибочный русский, звонкий женский голосок автоматически переводил, — предъявите, пожалуйста, документы, удостоверяющие вашу личность.
Дед вышел из остолбенения и поздоровался, почему-то обращаясь к нему «командир», какие-то загадочные струны отозвались в этой простоватой душе. Старик зарылся по пояс в машину, бормоча: «Сейчас, сейчас… где же тут…» Наконец вынырнул довольный, держа последней формы удостоверения с сине-белой голограммой. Он долго пытался заправить их не той стороной в сканер, с огромным трудом справился, стянул древнюю шапку, обнажив лысину с неопрятными пятнами, и вытер взмокший от усердия лоб, нервно ожидая результата.
— Приложите, пожалуйста, указательный палец к оранжевой области.
В действительности основная идентификация шла через сканирование сетчатки и дублировалась по форме ушей, кроме того, в бесконечном тестовом режиме обкатывалась К-13, анализировавшая расстояния между секретными лицевыми точками. К-13, правда, по-прежнему редко срабатывала корректно, ее постоянно модернизировали и регулировали, от чего система, кажется, работала только хуже. Тестирование продолжалось столько лет, что даже самые опытные сослуживцы не могли вспомнить, когда оно началось.
Старик еще не отыскал удостоверения, а Айвен уже проверил и его, и недовольно кривившуюся бабку. Оказалось, кстати, что «старику» только пятьдесят четыре, а она двумя годами моложе. Невозможно было понять, зачем нужна комедия с отпечатками, да и с удостоверениями. Дома их отменили лет пятнадцать назад, у самого Айвена вообще никогда не было никаких удостоверений.
— Вместе с пассажиром подойдите, пожалуйста, к багажнику для предъявления груза.
Пара долго возилась, развязывая веревки. На капоте висела мерседесовская звезда, сзади криво прицеплена эмблема «БМВ», но, скорее всего, древний рыдван был ублюдком нелепого местного автопрома, ныне, к счастью, покойного.
— Вот, — мужчина гордо указал на кузов, груженный крупными грязно-серыми корнеплодами.
Айвен выпустил клопов — крохотных дронов, больше похожих на пауков. Их крохотное тельце состояло из камер и датчиков на восьми суставчатых ножках. Клопы зарылись в груз, чертя трехмерную картинку кочанов, ботвы, грунта и гнили в поисках запрещенного.
— Чего это? — Сметана поставил перед ним чашку.
— Без понятия. Турнепс какой-нибудь.
— Откуда, интересно, они все это здесь берут? — Сметана был разговорчив. — Чего там старуха бормочет?
Женщина действительно беззвучно шевелила губами. Айвен выделил рот и включил распознавание: «Чтоб ты сгинул, черт поганый, тьфу, нечисть, ишь вылупился…» — бормотал переводчик, довольно ловко подражая интонации.
Айвен представил себя, вернее дрона, их глазами. Металлическая тренога на гусеницах, торчащая оружием и саперным щупом, увешанная непонятными окулярами камер, коробочками активной защиты, подвесными контейнерами с боеприпасами, антеннами, датчиками, ИК-прожектор, фара, — все это бойко катается, болтая на разные голоса и меняя языки.
— Говорит Король. Подозреваю груз оружия и наркотиков. Запрашиваю процедуру углубленного досмотра. Предлагаю приказать подозреваемым лицам полностью разгрузить автомобиль.
Сметана хмыкнул, постучал пальцем по лбу и, покачивая головой, двинулся к своему месту.
— Не подтверждаю запрос, — безразлично ответил сержант, — аппаратный досмотр автоматическими системами не выявил запрещенных грузов.
«Не удивлюсь, если у Короля в подвале когда-нибудь найдут пяток мумифицированных школьниц. Как можно брать таких людей?..»
— Пожалуйста, достопочтенный, вы можете продолжить ваше путешествие, — вернул мужчине документы Айвен.
— Спасибо большое. — Мужичонка от подобострастности даже как-то присел. Тетка снова поджала губы.
Айвен решил занять себя повторением вчерашней математики и прикрыл глаза, вспоминая конусы и параллелепипеды. Новый Человек не должен терять время зря.
— Говорит Штиблет. Бобер, — сержант, как обычно, держал такой тон, словно умер лет десять назад, — тебя на выход Крот забирает. Сдай точки соседям.
Выход мог означать тренировку в эмуляторе. Теоретически считалось, что они, не зная, настоящий это бой или нарисованный компьютером, получают боевой опыт. В действительности же даже самые тупые задолго до выпуска из учебного лагеря в секунду различали эмулятор (довольно халтурный, по правде сказать). Выход мог быть боевым, как случалось, когда элитных подразделений не хватало на текущие боестолкновения и в поддержку бросали сводные отряды второй линии. Предполагалось, что и на учебные, и на боевые вызовы бойцов отправляют по очереди, давая всем набраться опыта, но на практике рейтинговая система оценки заставляла офицеров ставить на боевые выходы одних и тех же лучших бойцов. Рейтинг составлялся на основе боевого коэффициента эффективности, зависящего от количества пораженных целей и соотношения потерянной техники к ущербу, нанесенному противнику. Коэффициент рассчитывался для каждого бойца, каждого отделения, взвода, роты и далее, до самого верха. Поэтому начальство само охотно нарушало строго прописанные инструкцией принципы ротации и смотрело сквозь пальцы на вольности подчиненных. К Айвену приглядывались месяца три, гоняя на эмуляторе, прежде чем в первый раз поставили на выход.
В утренней смене 1-й лейтенант Крот считался лучшим боевым командиром, что почти исключало учебный выход. Окончательно Айвен убедился, глянув на позывные бойцов, которых распределял лейтенант. На беглый взгляд это была сильно сокращенная редакция боевого выхода прошлого четверга и немного расширенная — позапрошлой недели. Айвена второй раз подряд ставили лидером огневой команды: он на пешке, Клоун на капе, Юнга на штурме и Грач на максе. Второй раз! Выглядело намеком на капральские нашивки раньше всех надежд.
— Крот. Все выходим. Втыкаем в «мамки». Первое отделение борт 412, второе 413.
Ангар для техники оказался стандартным «Грот-2», самым маленьким и старым из еще используемых корпусом. Он, кстати, считался в войсках самым надежным — в более современных перемудрили с автоматикой систем защиты. О «Гроте-2» говорили, будто за все годы службы ушанам не удалось ни одного серьезно повредить или уничтожить, хотя это могло объясняться их расположением на третьестепенных направлениях.
Ангар оглушал железным лязгом гусениц, завыванием сервоприводов. Айвен первым делом прижал уровень наружного звука, потом резко дернул пешку вперед, на ходу воткнул задний ход, развернул вокруг оси, перезарядил, по кругу перебрав боеприпасы автоматического гранатомета и винтовки, проверил, закрывается ли задняя бронешторка. Если с техникой проблемы, лучше выяснить заранее, чем потерять машину из-за поломки и испоганить рейтинг. Всего, конечно, так не проверишь, не станешь ведь, например, отстреливать в ангаре гранаты, но хотя бы основные проблемные зоны — непременно.
Айвен подергал боевой блок, проверяя максимальное возвышение и угловую скорость. К сожалению, на этот раз все работало идеально. Эти показатели часто бывали хуже нормативных, но лучше допустимых, бою особенно не мешали, зато давали право на отличный поправочный коэффициент к рейтингу выхода. Маленькая солдатская хитрость, какой не научат в тренировочном лагере.
Немного разочарованный, Айвен направил пешку к своему месту, подсвеченному компьютером красным, к мамке, подсвеченной зеленым, рядом со второй их машиной, подсвеченной голубым. Почти все, кроме них, уже покинули ангар. В ворота выходили последние груженые мамки, компьютер рисовал над ними кучу знаков различия: большой ромб — командира, круг поменьше водителя и стайка крошечных галок — десанта. Батарея 155-мм гаубиц, выстроившись шеренгой, ждала очереди. Неподвижной оставалась только специальная техника: минный заградитель, землеройки, ремонтники, химико-радиационная разведка и прочий хлам, положенный по штатам.
Все было самым обычным, пока он не заметил людей возле реанимационной установки. Бритый наголо здоровяк, с инженерным шевроном и лейтенантскими нашивками над головой, весь был заляпан красным, даже на лысине остались полустертые полосы. Он колдовал над лежащим перед ним телом, аккуратно опуская что-то вроде бормашины на суставчатом шарнире.