— Я не называл себя Сиглией.
Пустая болтовня, просто оттяжка времени, чтобы мозг успел переварить услышанное. Болан понял это и ответил:
— Носи то имя, которое тебе нравится, но носи его дома. Здесь тебе ничего не достанется.
— Почему ты так добр по отношению к нам, э-э... Фрэнки, так тебя, кажется, зовут? Откуда такая забота?
Болан мрачно отозвался:
— Ты знаешь, как меня интересуют парни, подобные тебе. Скажу прямо: я надеялся, что вы перестреляете друг друга. Но если этого не случилось, то зачем теперь терять время? Старик от своего не откажется. Его люди собираются рассыпаться по всему кварталу, а вокруг его дома на Ривер-Роуд затаились от пятидесяти до шестидесяти вооруженных храбрецов. Если все останется как есть, ситуация повернется против тебя. Жирный Вторник сделается твоей самой большой проблемой вместо того, чтобы стать прикрытием для тебя, как ты ожидал. Улицы квартала уже переполнены людьми, и чем дальше, тем хуже, и так будет все время до завтрашнего вечера. Собирай вещи и отправляйся домой, Сиглия. Ты просто превратишься в одного из миллионов людей, гуляющих по улицам, не с кем будет воевать. В противном случае хранитель семейного клана, тоже прячась в толпе, выйдет из нее в Пепельную Среду и, уже будь спокоен, прирежет тебя во сне. Может, это случится в следующую среду или через две недели...
Мафиози обдумывал услышанное, доводы Болана звучали вполне убедительно. Наконец, после затянувшегося молчания Сиглия спросил:
— Откуда тебе все это известно?
— Благодаря этому я до сих пор жив. А вот что касается тебя...
— Перестань молоть ерунду, — зарычал голос на другом конце провода. — Выражайся яснее, черт побери! Что за торговля?
— Никакой торговли. Поступай, как сочтешь нужным. У меня есть свой интерес, но не такой большой.
— И в чем же он заключается?
Парень явно пытался прощупать Болана.
— Старик отыграется на тебе, — ледяным тоном сообщил Палач. — Он восстанет героем из пепла, и очень скоро, а мне это не нравится. Я хочу, чтобы он совсем вышел из игры.
— Мы тоже этого хотим, — ответил Сиглия, и голос его немного смягчился. — Есть смысл обговорить это. Общие интересы, как ты говоришь.
— Я готов тебя выслушать.
— Хорошо. Представь на мгновение, что мы уходим. Чем займешься ты?
— Я не собираюсь отступать, Сиглия.
— Ты это серьезно?
— И не подумаю.
— Ну, в таком случае... Может быть, ты и прав, — саркастически заметил Сиглия. — Вероятно, нам и впрямь стоило остаться дома. Просто мы тогда еще не знали, что такой большой человек включится в эту игру, чтобы расчистить для нас территорию.
— Э, нет, так не получается, Сиглия. Я разрушаю, а не строю. Я не расчищаю территорий. Я их просто закрываю для других.
— Ты шустрый парень, как я посмотрю, — хмыкнул собеседник.
— Стараюсь. И не вздумай теперь сказать, что тебя не предупредили. На тебе сейчас стоит знак зверя, Сиглия. В следующий раз, когда ты окажешься в перекрестье моего прицела, я не буду стрелять по шарикам для гольфа и телохранителям. Уезжай домой. Взрослей. Живи долго. До свидания.
Болан аккуратно положил трубку, удовлетворенно улыбаясь.
Парни, подобные Сиглии, не тянут на подобные разговоры.
А он тем временем с ревом ворвется в Новый Орлеан, вооруженный до зубов, и случится это еще до захода солнца.
Итак, первая попытка сделана. Расплатившись с телефонисткой, Болан не спеша пересек торговый центр и уже на другом телефонном аппарате набрал номер святая святых старика Ваннадуччи.
Глава 17
Приятный мужской голос внятно произнес:
— Офис господина Ваннадуччи. Говорит Зено. Представьтесь, пожалуйста.
— Это не Эйвон, — сказал Болан.
— Кто говорит? Откуда у вас этот номер? Вы разве не знали, что не должны...
Болан насмешливо произнес:
— Расслабься, Зено. Я взял этот номер у Томми.
В трубке моментально воцарилась мертвая тишина, и Болан услышал, как к линии подключили другой телефон. Затем раздался осторожный голос Зено:
— Томми сейчас с вами? Дайте ему трубку.
— Его тут нет. Я думал, он у вас.
— Зря думали, — резко ответил Зено. — В таком случае где он?
Это становилось похоже на поведение Эббота и Кастелло.
— Черт, а я полагал, что он у вас, — не унимался Болан.
— Кто говорит? — зашипел Зено.
— Угомонись, — беззлобно отозвался Болан. — Зря только сотрясаешь воздух. Марко, это ты там слушаешь по другому телефону?
— Что, в конце концов, происходит? — раздался в трубке старческий голос.
— Назови это демонстрацией силы. Если люди начинают играть в дурацкие игры, пытаясь выяснить, что кому принадлежит, они часто залезают в грязь по самые уши. И вот это им надо иногда показывать. Ладно, а теперь поговорим о Томми. Вспомни сегодняшнее утро, когда он приехал к тебе домой с маленьким предохранителем, привязанным к его ноге. Если бы он сразу сказал тебе, что передал мне все бухгалтерские книги, то ты, возможно, еще мог бы подсуетиться, чтобы получить их назад, а теперь уже слишком поздно. Ты меня слушаешь, Марко?
— Я слышу, — голос Ваннадуччи сделался глухим и безмерно усталым. — Подозреваю, на такую шутку способен только один умник. Стало быть, это ты и есть?
— Да.
— Почему ты называешь меня по имени?
— Ты знал о бухгалтерских книгах?
— До меня доходили слухи. Это правда?
— Конечно, — подтвердил Болан. — Я хочу сказать тебе еще несколько слов, благодаря которым ты, Марко, сможешь прожить немного дольше.
— Зачем?
— Назовем это данью уважения к старейшине города или к самому старому чужаку в городе — для меня это одно и то же. Я слышал, в это время года в Италии стоит прекрасная погода. Отличное место, где можно без проблем скоротать свои последние деньки и тихо умереть.
— Ну ты и умник!
— Умнее тебя, Марко... Я знаю твой клан лучше, чем ты сам.
Было слышно, как на том конце провода старик тяжело засопел, едва сдерживая гнев, а потом вдруг спросил, видимо, желая переменить тему разговора:
— Все, что говорят о Миссисипи — это правда? Речь действительно о шайке из Сент-Луиса?
— Истинная правда. Во главе ее — один из молодых турков, парень по имени Сиглия. Я слышал, будто у него появились кое-какие притязания на трон в поместье на Ривер-Роуд. Сегодня вечером этот малый обязательно появится вместе со своими ребятами.
— Откуда ты знаешь об этом?
— Я был у них.
— Что-то такое я уже слышал...
— А вот тебе свеженькая новость, которую ты точно не слышал. У них тут есть свой человек, в самом руководстве. И они очень надеются, что завтра во время большого праздника он тебя им подставит.
— Вздор! С какой стати я должен верить тебе?
— Дело твое. Но я мог бы перечислить все подробности: кто, когда, где и как.
— Давай, рассказывай, — проворчал Ваннадуччи.
— Завтра ты будешь почетным гостем на вечеринке в честь Жирного Вторника. Правильно? Вечеринка у Томми Карлотти. И ты, конечно же, выйдешь на балкон поглядеть на парад во главе с Королем Крю. Дополни мой рассказ, Марко, ведь я никогда не принимал участия в празднованиях Жирного Вторника. На что это похоже? Истерия на улицах? Тысячи и тысячи людей стоят плечом к плечу, животом к заднице — везде музыка, веселье и бедлам, куда ни кинь взгляд? Вам повезло — у вас есть балкон, вы можете как бы парить над всем этим безумием. Недурственный спектакль для ваших тупых мозгов, верно? О, этот восхитительный парад — какое зрелище! Бессчетное количество воздушных шаров, цветастые ленточки полощутся на ветру, конфетти и серпантин взлетают над головами марширующих толп. А над городом парят монгольдьеры, и парни из корзин бросают вниз всякую всячину. Ведь бросают, правда?
Настоящие дублоны, да? Так вот имей в виду, Марко: один из этих разряженных клоунов подлетит прямо к балкону Карлотти с мешком таких дублонов, только это будут вовсе не дублоны. А потом — ба-бах! Прощай, Марко!.. Интересный спектакль собирался устроить Томми, очень веселый. А вместо этого, знаешь, что будет? Бах! Бах! Прощай, Марко — и Карлотти вместе с ним!
В телефонной трубке воцарилось долгое молчание.
Внезапно послышался вкрадчивый голос Зено:
— Господин Ваннадуччи, неважно, кто это говорит, но это похоже на правду. Все сходится с...
— Заткнись, Зено! — заревел старик. — Ты что, болван, до сих пор не понял, с кем я разговариваю?
— Не болтай лишнего, Марко, — посоветовал Болан. — Тебе это совершенно ни к чему. Я никогда не любил терзать сердца стариков, даже такие прогнившие, как твое, и все-таки послушай меня. Твой маленький золотой наследничек на деле — пустая жестянка, блестящая снаружи. Дешевая имитация, и только. Он слишком долго и безнаказанно пользовался ключами от твоего королевства. Он и Кампенаро были похожи на два трамвая, курсирующих между Новым Орлеаном и Нью-Йорком и перевозящих что угодно и кого угодно.
— Они не могли сделать ничего подобного! — завизжал старик... — У них не хватило бы ума. Да, Томми проворачивал кое-какие свои делишки, и нам это не всегда было по нраву, но я...
— Это именно то, на чем ты построил свою империю, Марко: всегда принимал желаемое за действительное. Ты и теперь готов отвечать за это своей головой? Ну, хорошо, забудем обо всем этом. Я позвоню Сиглии и скажу, что ты не поверил ни единому моему слову. Тогда он уберется из города и оставит тебя в покое, после чего у меня здесь не останется никаких дел. Так что отправляйся к Томми на вечеринку, устраивайся поудобней на балконе и наблюдай за весельем. А я как-нибудь потом наведаюсь в Италию и под солнышком Ривьеры прочитаю твой некролог.
— Мудрый парень, — устало произнес Ваннадуччи.
Болан продолжил, на этот раз больше полагаясь на свои предположения:
— Что же касается работы в доме Ланца, то это ведь мерзостный поступок, ты согласен? Кроме Зено, который сейчас рядом с тобой, Ланца, вероятно, единственный человек в мире, который у тебя еще остался.