— А что же руководство?
— Руководство далеко, а Окуневский близко. Он знаете, как боялся, что Архипов узнает? Боялся, но делал, жадный очень был. Очень.
Ира замолчала и, кажется, собралась попрощаться, но Юля вновь «вспомнила»:
— Игнат говорит, что ваш солдатик волнуется и переживает за вас.
— Да скажете тоже! — отмахнулась Ира. — Здесь они все «мои». А солдатику еще раз спасибо скажу, — она засмеялась. — Лишний укол поставлю.
— Да он ведь так вам помог, — закивала Юля. — Так почему же дверь закрыта была? Кто бедного доктора закрыл? Ему, наверное, плохо стало. А выйти, позвать на помощь он не смог, вот и умер.
— Нет, это, говорят, убийство, — вновь оживилась Ирина. — Отравление.
— Отравление? У вас тут не соскучишься!
— Да, следователи сказали, что Николая Петровича отравили.
— Слушайте, Ира, я такая любопытная. А можно посмотреть процедурный кабинет, где вы доктора нашли?
Ира задумалась, но девушка была такая приветливая, такая приятная. Может, еще что-нибудь про солдатика расскажет, что ей жених сказал…
Ире было приятно, что она нравится солдатику. А то она про женихов шутит-шутит, а их на самом деле нет. А Ире замуж очень хочется, детей. Девчонки из глазного отделения все за бывших больных замуж повыскакивали и довольны. Говорят, что романтические отношения с больными поднимают настроение и заставляют спешить на работу, как на крыльях. Тогда и переработки не страшны. И больному лучше, если он благодаря любви выздоравливает. Ира вспомнила анекдот, который рассказывали еще в училище: «Главная медсестра сопровождает группу молоденьких выпускниц медучилища, знакомя их с больницей: "А больные на этом этаже представляют для вас наибольшую опасность. Тут мужики уже почти все здоровы"».
У Иры никакой опасности не предвидится. Никаких вариантов личной жизни. Поэтому стоит на солдатика внимательней посмотреть. Ожоги лица — это не СПИД, лишь отметинки маленькие останутся. С лица воду не пить. Только молодой солдатик больно. А может, это судьба?
— Ладно, покажу вам процедурный кабинет, — решила она и позвала девушку за собой.
Юля обрадовалась и поспешила за медсестрой.
— Ну вот, процедурный. Даже еще остатки мела не отмыли, которым место обвели, где лежало тело.
— А вы не боитесь теперь сюда заходить?
— Не боюсь. Я же медик. У нас иногда и больные в отделении с тяжелыми травмами умирают.
— А я бы побоялась, — Юлька огляделась. — А ключ вы где храните?
— По инструкции он должен находиться в отдельном шкафу на посту. Но у нас нехватка персонала. Раньше отдельные ставки были: постовая медсестра и процедурная. А сейчас это называется «оптимизация», я одна за всех. Конечно, отделение небольшое, не то что гнойная хирургия. Но я с утра знаете как мечусь: и уколы, и капельницы. И одна на все отделение.
— Значит, ключ был у вас? — напомнила Юля.
— Я ключ в двери обычно оставляю, и в тот день тоже. Кабинет прокварцевала и закрыла. Забыла про него. Потом увидела, что ключа в двери нет, решила, что унесла его на пост. День выдался суматошный.
— Любимая! Я тебя уже заждался, — возник в дверях Игнат, за ним маячил солдатик. — Мы с соседом решили чай вечером организовать. Как вы на это смотрите, девочки? Ира, хотели бы и тебя пригласить.
— А есть повод? — Юля была благодарна Игнату, что он выполнил ее просьбу и организовал паренька.
— Ладно, Иришка в заботах, с больными да уколами, но ты-то, любимая, должна знать этот праздник!
— Праздник? — Юлька удивилась, потому что о празднике с Игнатом они не договаривались.
— Ну да! Восьмое июля — День любви, семьи и верности.
— Но сегодня же еще не восьмое, — растерялась она.
— Ну и что? Мы можем начать обсуждать, как мы будем отмечать праздник? — в изобретательности Игнату было не отказать.
— Можем, конечно, — Юля рассмеялась.
— Как ты, Иришка, сегодня дежуришь? — спросил Игнат медсестру.
— До утра, — Ира видела, как влюбленно смотрит на нее солдатик, и сердце у нее заныло.
— Значит, любимая, ты после отбоя приходишь с тортом и бутылкой вина. Извини, но сам нынче «не выездной» и купить ничего не могу. Зато хорошее настроение и искрометный юмор обещаю.
— Массовик-затейник, — рассмеялась Юля. Игнат был ей все симпатичнее.
— Хорошо, я с приемным покоем договорюсь, чтобы тебя пропустили, — сказала Ира. — Обсуждение Дня семьи, любви и верности — это интересно.
«Тем более что возникает такая перспектива в лице молодого человека», — мысленно добавила она, искоса глядя на солдатика.
Юля вышла из отделения с мыслью о том, что Окуневского убил хорошо знакомый ему человек, в адрес которого не возникнет подозрения, если он будет прогуливаться по больничному коридору и заходить в палаты и процедурный кабинет. Убийце не было необходимости придумывать, как проникнуть в отделение и уговаривать медсестру принять участие в обсуждении празднования Дня семьи, любви и верности.
Глава 20Доктор Окуневский
Год назад
Он всегда думал о том, что сделает успешную карьеру. Деньги потихоньку капали к зарплате от продажи БАДов, от пациентов отделения, которые платили за услуги, но Николай почувствовал, что этого ему мало. Ему хотелось быть первым в отделении, отдавать приказы. Нынешний заведующий поговаривал о пенсии, о внуках, которые нуждались в присмотре и ждали дедушку где-то на побережье Черного моря. Старик показывал фотографии внуков и считал время «до дембеля».
Однажды в ординаторской, когда закончился операционный день, Николай Петрович как бы между делом спросил заведующего, кого он видит своим преемником. Ответ, который он услышал, Николая шокировал. Его, оказывается, просто не берут в расчет! И он решил, что надо действовать.
Но наобум ничего нельзя было делать. Необходим был точный план, выверенная тактика и присутствие гарантий. Зря он считал себя везунчиком, фортуна с возрастом стала к нему сдержанна. Даже если он верно продвинется в нужном направлении, манны небесной ждать не стоит. Это две большие разницы, как говорят не только в Одессе.
Карьера для любого мужчины — это лестница осмысленных действий, которая поднимается вверх. Получалось, что вверх у Николая движения нет, топтаться на месте ему не хотелось, и он решил поговорить с тестем, который занимался в мэрии как раз вопросами городской социальной политики. Не зря же Николай уже несколько лет терпит выходки его дорогой доченьки и живет с ней, почему бы родственничку не помочь единственному зятю? Должна же быть какая-то польза от нелепого брака с истеричной Люциной?
Люцина, несомненно, была нездорова, это он знал как медик. Правда, травматолог Окуневский не был специалистом в неврологии, но и врачом быть не надо, чтобы понять, что у его женушки невроз. Люцина дважды лежала в клинике вместе с другими изнеженными и состоятельными дамочками, которые не знали, куда потратить деньги. Потом ее подружки, приобретенные в больничной палате, часами пили у них дома кофе, сидели в социальных сетях и разговаривали, по их мнению, о высоком.
— Твоя пудра слишком светлая. Это сейчас не в тренде.
— Это свет так падает на лицо. Пудру я давно поменяла.
— А помнишь тот клатч на верхней полке магазина. Я жалею, что не купила его.
— Давай исправим это завтра.
— Нет, лучше сегодня. Его могут купить. Там такая блестящая защелка и цепочка.
— Цепочка подойдет к твоим серьгам.
— Ты думаешь?
— Уверена!
— Ты умница, мне это не пришло в голову. Слушай, а про пудру ты права. Сейчас ты повернулась ко мне другим боком, и цвет пудры стал совсем другим.
Окуневский, слышав эту «гламурную» беседу, не переставал удивляться: как можно такие темы обсуждать часами? Еще подружки говорили о внутренней энергии человека, о том, что женщины высшие существа и как тяжело жить с красивой внешностью. Любой вопрос рассматривался у них через призму собственного эгоизма и собственной исключительности, но все это прикрывалось красивыми фразами о самоуважении и собственном мнении. Обычных женщин они считали «серыми мышками», посредственностями, а сами постоянно находились в поиске места в жизни. Всю словесную мишуру Люцины и ей подобных Коля Окуневский старался не пропускать через себя, научился отстраняться, как по щелчку выключателя.
Он не искал в своем браке виновных на стороне. По медицинским показаниям мужчине нужна женщина, такая вот природой заложена физиологическая потребность. Все романтические иллюзии о том, что женщина украшает жизнь мужчины и делает ее лучше, он оставил в прошлом. Там же осталась болезнь под названием «любовь», когда его тянуло на подвиги: он хотел ее защищать, оберегать, не видеть недостатков.
Коля Окуневский был просто счастлив от того, как она грызет плитку шоколада, смеется, целуется с ним. Но потом что-то произошло, он не понял, когда это случилось, но она стала вдруг чужой и на его предложение выйти замуж отвела глаза.
— Коля, у нас ведь ничего нет за душой. Что нам светит? Комната в общежитии? Сначала мы купим холодильник и будем дико радоваться этому факту?
— Ну почему холодильник? Мы сначала купим кровать, — улыбнулся он, не сообразив сразу, что она всерьез.
— Понимаешь, я хочу все сразу и сейчас. Я не могу ждать долго.
— Мы не будем долго ждать. Мы поженимся.
— Нет, мы не поженимся!
Коля ничего не понимал, не мог понять, почему и за что она с ним так поступила. Почему бросила его? Он так старался заработать деньги. У него будут деньги, раз это для нее очень важно, для него деньги тоже важны. Но если встал выбор: почему все-таки деньги, а не он?
Уже потом одногруппники откровенно ему рассказали, что его девушка давно «дружила» с деканом, который хорошо потратился на ее шубы и побрякушки. Окуневскому она рассказывала версию про своего состоятельного дядю, когда показывала обновку. Но жена и дети декана вовремя остановили алчную и энергичную «разлучницу», и декан не бросил семью и не женился на молоденькой студентке, как той хотелось. Она осталась у разбитого корыта, и когда захотела вернуться к Окуневскому, Коля твердо сказал — нет.