Я ничего такого ждать не стал, поэтому на «три и…» развернулся и побежал в сторону кухни. «Четыре и…», «пять…», «шесть…». Когда я открывал дверь в кухню, барабаны стихли, в уши ударил громкий женский визг. Зажегся свет, но меня в зале уже не было.
Галопом пронесся через кухню и попал во дворик. Сбросил смокинг, зашвырнул его через заборчик, а сам отодвинул контейнер с мусором от стены, пристроился в нише, буквально прилипнув к ней, и замер, перестав дышать.
Если бы господин Максимовский, повторяю, привлек для охраны собственного тела настоящих специалистов, подстрелить его, даже в кромешной темноте, было бы гораздо труднее. Зато проблемы с отходом вряд ли бы возникли. Настоящие профессионалы в таких случаях первым делом стараются эвакуировать из зоны опасности клиента. А у этих парней, натасканных на уничтожение террористов, просто сработали инстинкты. Дверь во двор распахнулась, мимо протопали две пары ног. Через некоторое время эти двое вернулись и, остановившись рядом с моим укрытием, принялись обмениваться мнениями на непонятном мне гортанном языке, но очень эмоционально. А потом один из них пнул, от полноты чувств, ногой контейнер.
Мой многострадальный копчик и выступ в стене сошлись. От боли потемнело в глазах. Чтобы не заорать в голос, я вцепился зубами в свою ладонь…
Глава 14Парад идиотов
Я оставил на столике кафе деньги, с учетом чаевых, аккуратно затушил сигарету и вышел на улицу.
– Куда прикажете, сэнсэй?
– Сначала в «Комфорт», потом поедем, поужинаем, – бодро откликнулся я, – заодно и поговорим.
– Хорошо выглядите, – заметил он, бросив взгляд в зеркало. – Можно подумать, были в отпуске.
– Именно, – кивнул я. – Догуливал неделю в счет позапрошлого года, у нас с этим строго.
Эти семь дней я был у Рут, причем последние две ночи мы провели не только под одной крышей. После акции она буквально на себе вытащила меня из кафе, где я отсиживался. Когда я выкарабкался из-за контейнера и немного изменил физиономию, сил хватило аккурат на то, чтобы добрести походкой ненадолго ожившего мертвеца до какой-то забегаловки неподалеку. Там я осторожно присел на стул и, поняв, что самостоятельно уже не поднимусь, послал SOS Рут. Через полтора часа я валялся на полу в маленькой комнате на первом этаже. Почему, спросите, на полу? Да потому что лежать на чем-то более мягком не мог.
Два дня я просто лежал пластом, лишь изредка отваживаясь на «суворовский переход» до сортира и обратно, потом, когда полегчало, принялся потихоньку бродить по дому и общаться с хозяйкой. Отсыпался впрок, когда она уходила на работу, читал или просто валялся на спине, лениво размышляя. Дождавшись возвращения Рут, активно участвовал в поедании ужина. Должен признать, никогда еще меня не кормили так вкусно. И вообще, хозяйка дома и недавняя напарница при ближайшем рассмотрении оказалась на удивление милой женщиной. Настолько милой, что за два дня до отъезда я рискнул подняться ночью к ней в спальню и не был спущен с лестницы. На следующее утро Рут позвонила на работу и сообщила, что неважно себя чувствует, а еще через сутки она отвезла меня в Мальме.
– Можно спросить? – Мы сидели в крохотном кафе на окраине, до приезда Константина оставалось всего ничего.
– Да, – ответила она и добавила: – Если Центр даст добро. – Затем подняла на меня глаза и улыбнулась: – Шучу, в любое время. Буду рада.
– Не обещаю, что это будет скоро.
– Ничего не надо обещать. – Она наклонилась и коснулась губами моей щеки. – Мой домашний телефон ты знаешь. До встречи. – Встала и вышла из кафе.
Вот так, никаких слез, соплей и дурацких вопросов из серии «Скажи, как твое настоящее имя?». Ее вполне устроило Хоэль, так же, как и меня – Рут. Она вообще не страдала исконным бабским любопытством, не поинтересовалась даже, на кой черт ей надо было в завершение акции прострелить руку этому самому Максимовскому. Я и сам, признаться, не понял. Может, ему таким способом тонко указали на допущенные ранее ошибки, может, намекнули на не ту национальную принадлежность охраны, а может, просто прикололись. Россия – щедрая душа, у нас все может быть. И бывает.
– Что ты сказал, Костя?
– Я бы не советовал ехать в «Комфорт».
– Интересно, почему?
– Четыре дня назад туда приходил мачо в кожаных штанах, дал гостиничному детективу три тысячи крон и пообещал еще «пятерку». Оставил фото человека, немного похожего на вас, просил держать ушки на макушке и позвонить, если вы появитесь.
– В кожаных штанах, говоришь? Прическа как у князя Дракулы и аккуратная черная бородка?
– С проседью.
– И что?
– Детектив позвонил через час. Мне. Я ему накануне пообещал «десятку».
– Замечательно! А он не попробует срубить денег и там, и там?
– Не думаю, мужик он толковый, и потом, я его предупредил.
– Ну, если предупредил… Куда едем?
– На квартиру. Что будем делать, сэнсэй?
– Ужинать. Пива хочешь?
– Очень. Только я имел в виду…
– Я понял, но сначала ужин. Знаешь какую-нибудь приличную пивнушку?
– Вы не поверите, «Севастополь».
– Да что ты говоришь?!
– Точно. Классное место.
– Поехали.
Ну вот, теперь еще и этот Мунтяну, в смысле, Цопа. Страшный в гневе и неукротимый, поклявшийся на семейном кафеле (у них так принято) зверски отомстить. Интересно, кто ему рассказал, что я здесь? Если так пойдет и дальше, подозреваю, в самые ближайшие дни стоит ожидать приезда очень лихих людей из Средней Азии. В восемьдесят девятом они выбили мне все зубы, а я за это кое-кого из них просто убил.
– Как вам здесь? – прикончив кружку и вытерев рот платком, спросил Костя.
– Недурно, – снисходительно ответил я. – Но не более того. – Рут, если честно, готовит много лучше здешнего шеф-повара. – Закажу-ка я еще пива, присоединишься?
– А может, ну его? Купим упаковку «Холстена», и на квартиру. Там все и обсудим.
– Под селедочку?
– Не совсем понимаю причину вашего веселья, сэнсэй.
– Думаешь, станет легче, если я начну рыдать?
– Сами, между прочим, учили, что не стоит недооценивать противника.
– Не забыл?
– Все помню, даже ту подлянку.
Костя имел в виду закрытие программы за полмесяца до конца обучения и разгон слушателей в разведроты, иначе не назовешь. Набрали, понимаешь, толковых ребят, помучили как следует учебной программой, отсеяли негодных, а остальных обучили основам ремесла. Неплохие, кстати, были парни, тот же Костя, тогда его, правда, звали Антоном. Володя Стрельцов старательный был парнишка. Еще этот, как его, Витя, невысокий такой, симпатичный блондин. В общем, обучили, а потом взяли и послали на хрен. Ребята тогда даже нажрались с горя.
– Ты в курсе, что этот красавец, Мунтяну, неделю назад устроил шухер в ресторане?
– Не совсем в ресторане и не шухер. Просто натрескался в хлам в одной забегаловке под названием бар, обиделся за что-то на официанта и запустил в него стулом.
– Попал?
– Попал в зеркальную стенку, побил стекла и расколошматил несколько бутылок.
– Орел! А скажи-ка мне, дружище, с какой такой радости ты вчера так натрескался?
– Что, сильно заметно?
– А ты как думаешь?
– Не знаю, с радости ли, – умоляюще посмотрел он на меня.
– И все-таки?
– Двадцать девять лет, – вздохнул Костя, – вчера стукнуло.
– Пожил, однако. С меня подарок. Что бы ты хотел?
– Возьмите к себе.
– Ты это серьезно?
– Серьезнее не бывает.
– Ничего не могу обещать. И вообще, не я это решаю. Но поговорить, когда все закончится, кое с кем могу. У нас в последнее время сильно народу поубавилось, может, и возьмут тебя, алкаша.
– Я не алкаш, честное слово.
– Верю. Что пил вчера, водку?
– Ее, родимую, – кивнул он. – И много.
– Скажи-ка, ты знаешь, где этот красавец остановился и как называется бар, где он так красиво выступал?
– Обижаете, сэнсэй. Живет в пансионе класса «полторы сраных звезды» возле Фредерисбергского парка, шумел в кабаке под названием «Бар».
– Источник?
– Местная полиция.
– Там, помнится, у вашего резидента кореша трудятся.
– Не только у него.
– Замечательно. Ты его посмотрел?
– Конечно.
– Сколько с ним народу?
– Двое, – хмыкнул Костя. – Такие же придурки.
– Поселились вместе с ним?
– В одном клоповнике класса «четверть звезды», в получасе езды.
– Конспираторы, однако.
– Не то слово.
– Как далеко от того бара полицейский участок?
– Примерно в полукилометре, но приезжают, если что случится, минут через десять.
– Почему?
– Бармен им «постукивает», вот и не хотят палить источник. А к чему это?
– Сейчас мы допьем пиво, и спать, а завтра по плану – «мокруха».
– Будем делать больно?
– Хуже. Этот хрен объявил мне кровную месть. Значит, завтра мы его…
– Зарэжэм? – Костя схватил со стола пластиковую вилку и сделал выпад.
– Закроем.
Глава 15Гоп-стоп в салуне, или вендетта по-молдавски
Из бара можно выходить по-всякому: «летящей» об асфальт походкой, ползком и на четвереньках. Иногда, если вечер, так сказать, удался, из него просто выносят. А вот заходить туда следует круто и решительно, как одинокий стрелок в салун на Диком Западе. Если вы, конечно, мужчина, а не какой-нибудь жалкий слизняк в очках.
Он пинком распахнул дверь, вошел в полутемный зальчик и остановился, чтобы присутствующие как следует рассмотрели его и ужаснулись. Настоящий хозяин жизни, первый парень на деревне, гроза окрестных пивняков: кожаные брюки «в облипку», кожаная куртка, ковбойские сапоги на высоченных каблуках. Зачесанная назад и вверх копна темных волос, изящная темная бородка с проседью. Крутые темные очки на элегантном, с легкой горбинкой, носу.
Его узнали, но почему-то не особо испугались.
– Опять этот кретин приперся, – тихо сказал загружающему поднос спиртным официанту бармен. – Вышвырни его, Свенни, только не калечь.