– Надеюсь, вы не подозреваете в этом меня?
– Не подозреваю, я уверен, что вы приехали, чтобы его разыскать.
– Откуда такая уверенность?
Джон нахмурился и еле заметно кивнул. От зверского удара по затылку я свалился со стула. Юноша Мигель подскочил ко мне и несколько раз с чувством приложился ногой по ребрам.
– Вставайте, Евгений.
– А что, больше бить не будут? А то я еще поваляюсь.
– Не обижайтесь на Майкла, он просто очень близко к сердцу принял факт пропажи государственного имущества.
– Понимаю. – Я, кряхтя, поднялся на ноги. – Классика жанра: добрый полицейский и злой полицейский.
– Ошибаетесь: злой и очень злой.
– Вот как?
– Именно. И учтите, мое терпение заканчивается. Не советую вам и дальше его испытывать.
– Вы знаете, недавно смотрел по телевизору выступление вашего президента. Он назвал наши страны стратегическими партнерами. Кто вы, черт подери? Объясните, почему меня похитили и пытают?
– Пытают иначе. Думаю, вы это знаете. И потом, если наши страны теперь партнеры, начинайте сотрудничать. Назовите для начала ваше настоящее имя, должность, звание и организацию, которую вы представляете.
– Давайте начнем с вас.
К моему величайшему удивлению, возмездия за хамство не последовало, и я очень скоро понял почему.
– Разведывательное управление министерства обороны Соединенных Штатов Америки, Евгений… – с доброй улыбкой сообщил Джон. – Подразделение «Охотники», слышали о таких?
– Ни разу, – ответил я, всеми силами стараясь не показывать налетевшую грусть. – Скажите, а рыболовы у вас тоже есть?
Между прочим, было отчего впасть в тоску. Сам, правда, по работе не сталкивался, но слышал рассказы старших, вовсю хлеставшихся с ними в лихие и беспредельные времена «холодной войны». Серьезные ребята, до предела жесткие и в средствах особо не церемонящиеся. По рассказам, работали они в основном против нас. Впрочем, и наши тогда не отставали. Тот же Сергеич, рассказывали, тоже разок-другой сподобился серьезно их обидеть. После развала советской империи команду, говорят, на время распустили за ненадобностью. Какой смысл тратить казенные деньги на содержание крутых парней, если бывший вероятный противник вдруг заделался белым и пушистым, а во главе его вместо прежних суровых дядек встали обычные «чего изволите?» и шлюхи, готовые обслужить по полной программе и почти задаром.
А потом что-то изменилось. Россия вдруг поднялась на ноги и стала отряхиваться. Официантов и шлюх при власти сменили совершенно другие люди, менее политкорректные и совсем непонятливые. Регулярные доклады в «вашингтонский обком» прекратились, лафа закончилась.
– Значит, слышали, – правильно понял мою едва уловимую грусть собеседник. – А потому не будем понапрасну тратить время. Я буду задавать вопросы, вы будете отвечать. Честно и подробно.
Он опять кивнул. Истосковавшийся по работе Мигель подскочил ко мне и провел молниеносную серию в три удара – в печень, по животу и опять в печень. А когда я скорчилась от боли, треснул кулаком по загривку. Я упал на пол и затих.
Очнулся, полежал, подождал, пока хоть немного утихнет боль, потом просто валялся на грязном полу, ожидая продолжения «банкета». Ныть, стонать, распускать сопли и валять дурака, как я всегда любил, просто не имело смысла, не та публика.
– Собираетесь вставать, – поинтересовался Джон, – или вам понравилось?
– Рад бы, только нет сил. – Если я при этом и слукавил, то самую малость.
Мигель, добрая душа, подошел, рывком поднял меня и забросил, как ветошь, на стул. Я взгромоздился и обмяк.
– Ну, – приветливо спросил Джон, – что скажете?
– Послушайте, – проскрипел я, – если вы собрались меня бить, зачем было тащить ради этого через весь город? Зашли бы в номер и лупили сколько душе угодно.
– Вы не ответили.
– А вы еще толком не спросили.
– Освежить память?
– Я все помню. Вам что, надо знать, как меня назвали при рождении или где находится изделие?
– Давайте начнем со второго пункта.
– Не возражаю. Где находится изделие, я не знаю.
– Но вас прислали разыскать его.
– Да. – Врать и изображать партизанку Зину просто не имело смысла. Какие-то добрые люди уже просветили этих «охотников» и «рыболовов».
– Нашли?
Я попытался рассмеяться, но не совсем удачно: опять заболела отбитая садистом Мигелем печенка. Приятно, конечно, что человек так серьезно относится к работе, но зачем же так по-зверски? А может, этот милый юноша – просто садист?
– Поймите, – через силу проговорил я, – по крайней мере, постарайтесь это сделать. Если бы я хоть что-то накопал, давно бы переехал в посольство или залег на дно.
– Очень хочется во все это верить.
– Ну так верьте.
– Рад бы, старина, да не могу, – покачал он головой и снова позвал Майкла. Тот выскочил у меня из-за спины и размахнулся, но Джон остановил его: – Стоп! Успокойся, сходи последи за обстановкой. И скажи Мэри, чтобы принесла нашему другу лекарство.
Какие у них все-таки интересные имена: Джон, Мэри, Майкл. Тот здоровяк, что притащил меня сюда, наверняка Том.
За стенкой опять мерзко заиграли на гитаре. Бить морды у крошки Мигеля получалось намного лучше.
– Не желаете еще что-нибудь рассказать, Евгений?
– Открою все тайны Кремля, Джон, только отнимите у этого Элвиса гитару.
– Увы, – развел он руками, – не могу, у нас демократия. А вот насчет тайн Кремля подумаю. Нам с вами предстоит долгий разговор.
– Вам решать.
– Рад, что вы это поняли. А почему вы улыбаетесь?
– Это просто гримаса боли, – бодро соврал я. Перед тем как принять «лекарство», стоило подумать о приятном. Солнце, море, мулатки, Рут. Стоп, а она-то тут при чем? Отставить Рут, пусть будет Марианна или, например, Анна-Луиза.
А вот и горничная, в смысле, та блондинка, что прикидывалась ею с утра пораньше. Без тележки, но с сумкой. Том подошел ко мне и закатил рукав.
– Хорошие вены, – заметил Джон. – Сейчас мы проверим, Евгений, или как вас там, насколько вы были правдивы. – Мне даже не протерли руку спиртом, просто взяли да и воткнули иглу. – Постарайтесь расслабиться, друг мой, – голосом семейного доктора прошептал на ушко здоровяк Том.
– Есть, сэр! – Я закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Процесс пошел.
Глава 17Старые песни о старом
На этот раз я пришел в себя от звука оплеух, потом наступила боль. Лупили, оказывается, меня. Гитара, что интересно, умолкла, значит, крошка Мигель опять с нами. Я с усилием открыл глаза и тут же столкнулся взглядом с Джоном.
– Достаточно, Майкл, наш друг уже очнулся.
– Конечно, сэр, – бодро ответил он, навесил напоследок еще пару раз, да так сильно, что едва не сломал мне шею. Закончил и с чувством исполненного долга отошел в сторонку.
– Как вы, Евгений?
– Не знаю, – сказал я, вернее, хотел сказать, а вместо этого зашипел, как гусь.
– Хотите воды?
На сей раз она попала по назначению, то есть в меня, а не на меня, потому что этим занимался лично Джон.
– Оставьте нас, – распорядился он.
Том и Мэри вышли сразу, Мигелито за ними. Остановившись в дверях, бросил на меня прощальный, полный тоски взгляд. Обиделся, я так понимаю, уж больно ему понравилось рихтовать меня во имя идеалов демократии.
– Желаете еще воды? – заботливо поинтересовался Джон, и мне не очень понравилось это живое человеческое участие.
– Спасибо, достаточно. Вот если бы сигаретку…
– Вы курите?
– Когда есть что – с удовольствием.
– Напрасно, старина, рак может убить вас.
– Сдается, вы сделаете это гораздо раньше.
– Как знать. – Он сунул мне в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. – Травитесь.
– Может, освободите мне руки, – попросил я, глубоко затянувшись. Слегка закружилась голова. – Я сейчас не опаснее котенка.
– Собирался это сделать, но передумал. – Джон взял из-за стола стул и переставил поближе к моему, спинкой вперед. Уселся на него верхом и принялся с интересом меня разглядывать.
– Кто вы, Евгений? – задумчиво спросил он и тоже закурил.
– Рак убивает, – напомнил я.
– Думаю, вам самое время задуматься о собственной жизни. Мне повторить вопрос?
– Не стоит. Интересно, что я такого вам наболтал, что стал так интересен?
– Самое интересное, что ничего такого интересного, – тонко подколол меня Джон. – Абсолютно ничего.
– Я что, молчал?
– Нет, почему, отвечали на все вопросы…
– Ну? – Я похолодел.
– Только отвечали невпопад. Несли какую-то чушь о карнавале в Бразилии, голых мулатках… Может, вы – сексуальный маньяк?
– Вы мне льстите. Моя интимная жизнь, поверьте, тосклива, как утро на помойке. По большому счету ее просто нет. – Я совершенно искренне вздохнул. – Остаются только мечты.
– Можно подумать, у меня… – начал было он, но сам себя оборвал: – Кто такая Рут?
– Рут? Почем я знаю? Наверное, еще одна мулатка, которую мне не суждено трахнуть.
– Тогда почему вы постоянно вспоминали, что она прекрасно готовит?
– В моем возрасте, Джон, мечтаешь уже не просто о бабе, а о бабе у плиты.
– Я сейчас зарыдаю.
– Хотите об этом поговорить?
– Не об этом.
– Тогда о чем же?
– О вас, друг мой, о вас. Для начала позвольте восхититься.
– Моим профилем?
– Выучкой. Вам ввели довольно-таки действенный препарат, а вы принялись рассказывать о Бразилии, где небось ни разу и не были.
– Был, – возразил я с обидой, – целых два раза.
– Буду говорить откровенно. Поначалу я принял вас за какого-то маленького оперативника, поэтому и отнесся к вам соответственно. Больше бить вас не будут. Примите извинения.
– Принимаю, – охотно согласился я. – Меня прямо сейчас проводят в отель или как?
– А вы шутник, – мило улыбнулся он. – Вынужден вас разочаровать, назад в гостиницу вы не поедете, по крайней мере сейчас.
– Жаль.
– Но… Но все еще возможно. Если вы честно поделитесь со мной добытой информацией, останетесь в живых и сегодня же покинете страну.