Мы встретились с ним на другом конце кладбища, едва не столкнулись нос к носу. Человек в таких же, как у меня, очках навел «ствол»:
– Попрошу без глупостей, сэнсэй. Поднимите руки и не дергайтесь. Если вы не забыли, я не самый плохой стрелок.
– Не забыл, Костик. – Я приподнял руки на уровень плеч. – Что с моим напарником?
– Мертв, по-моему. Я всадил в него две пули. Кстати, снимите очки.
– В голову?
– В левый бок. Где изделие?
– В… – Ответ прозвучал в рифму.
– Вынужден напомнить, что я вооружен, а вот вы – нет. Если надумаете изображать героя, начну стрелять.
– Значит, решил разбогатеть. – Я сделал несколько шагов в сторону и присел на лавочку. – Извини, что-то замаялся.
– Решил, – сознался он. – Когда сумма поднялась до тридцати пяти миллионов, вдруг понял, что больше не хочу быть бедным и честным.
– А совсем недавно рвался в «притворщики», – напомнил я и потянулся к левому внутреннему карману куртки. – Хочу достать сигареты, не возражаешь?
– Доставайте, только медленно и печально. – Он присел на скамейку напротив и напрягся.
– Насчет печально ты, Костя, угадал… – Я извлек портсигар, достал сигаретку и похлопал себя по карманам: – Огоньку не найдется, изменник?
– Зажигалка у вас, как всегда, в правом боковом кармане, сэнсэй. Убедительно прошу, не надо финтить, сами же показывали тот трюк.
– Точно, – с горечью признался я, прикуривая. – Называется, научил на свою голову.
– Спасибо за науку, – хмыкнул он. – А у вас портсигар прикрывает сердце, как у Бонда в «Казино “Рояль”».
– «Из России с любовью», бестолочь!
– Насчет бестолочи вопрос дискуссионный. Напоминаю, что пистолет у меня, и очень хотелось бы знать, где то, что я ищу.
– А что потом?
– Потом я просто уйду с ним, – быстро ответил он. – Вы всегда мне нравились, сэнсэй, так что не беспокойтесь. – Он сказал это настолько искренне, что я сразу понял: в живых меня оставлять не собираются. И потом, ему явно не приходилось до сих пор никого убивать вот так, глядя в глаза, и он нервничал, хотя изо всех сил пытался это скрыть.
– Не делай этого, – попросил я. Бросил окурок на землю, растоптал его и тут же полез в портсигар за следующей порцией курева.
– Чего?
– Извини за высокий стиль, не стоит продавать душу. Я не первый день в профессии, поверь, кое-что повидал…
– Бла-бла-бла. Всегда считал вас толковым мужиком, даже пытался вам подражать. Вы еще гимн исполните!
– Рад бы, Костя, но слов не знаю.
– Ну, тогда расскажите о чести и совести. – Он нарочно заводил себя. Мальчугану предстояло впервые в жизни убить, да еще собственного учителя, а это непросто.
– Значит, уже все решил, – устало спросил я, – и не будешь переигрывать?
– Совершенно верно.
– Ну, тогда, если тебе не трудно…
– Что?
– Больше не называй меня сэнсэем.
– Обиделись? – удивился он. – Из-за того, что я вас переиграл?
– Всех нас кто-нибудь когда-нибудь переигрывает.
– А я, признаться, считал, что вас никто еще не побеждал. – По-моему, он даже расстроился.
– Побеждали, Костик, и не раз. Дело в другом.
– Понимаю, я нарушил кодекс чести. Не захотел быть еще одним верным песиком. Дружок, тапочки! Дружок, лапу! – Он опять начал заводиться. – Посмотрите на себя, сэнс… извините, у вас уже башка седая…
– Неужели? – заволновался я.
– Точно, седая… – злорадно подтвердил он. – И дырок в организме небось штук пять…
– Больше.
– А ради чего?
– Работа такая.
– Работа, – передразнил он. – А я, знаете, проснулся вчера утром и вдруг понял, что больше в этих тараканьих бегах участвовать не желаю. Хочу быть богатым и счастливым. Короче, где оно? Отвечайте прямо сейчас, в противном случае у вас станет на одно здоровое колено меньше, – поднял он пистолет, и я понял, что шутки закончились.
– Значит, говоришь, тридцать пять «лимонов». Черт с тобой, твоя доля – двадцать процентов от общей суммы.
Глава 24Рубка за бабки. Продолжение
– Что?!
– Плохо слышно? Повторяю, я только что предложил тебе двадцать процентов, или семь миллионов долларов.
– Не верю своим ушам, сэнсэй. Можно, я опять буду называть вас так?
– Хрен с тобой.
– Значит, вам тоже надоело быть верным пуделем, и вы решили поработать на себя?
– Можно сказать и так.
– Нескромный вопрос, давно решили?
– С самого начала.
– И постеснялись предложить мне долю?
– За долю, Костик, знаешь, что бывает? И потом, прости меня, кто ты такой, чтобы влезать в долю ко мне?
– Вот я какой, – покрутил он «стволом». – Ситуация меняется.
– Еще как, – согласился я. – Зачем, спрашивается, было стрелять в моего друга?
– Оказывается, у вас есть друзья?
– Был один. Теперь уже нет.
– Ничего, зато теперь не надо делиться.
– С ним я бы поделился.
– Не расстраивайтесь, поделитесь со мной. Кстати, я что-то не понял, почему мне полагается так мало? По-моему, я заслуживаю половину от суммы, как минимум.
– Ты так думаешь?
– Я вообще могу забрать себе все.
– А не пойти ли тебе… кладоискатель хренов! – душевно произнес я и опять полез в портсигар.
– Дайте и мне сигаретку.
– Кури свои, – сварливо ответил я.
– Не зарывайтесь, сэнсэй, пистолет-то у меня.
– Засунь его туда, куда я тебя только что послал!
– Успокойтесь.
– Ты что, решил, что за это долбаное изделие выплатят такую прорву денег и отпустят на все четыре стороны?
– Да, – удивленно захлопал он глазами. – А что?
– Дебил! – взревел я. – Господи, с кем приходится работать!
– Объясните.
– Нет, ты действительно поверил, что добрые дяди в обмен на эту хрень выдадут тебе тридцать пять кейсов с «зеленой» наличкой?
– А почему нет?
– Ну да, конечно. А еще дадут «Кадиллак», чтобы было на чем увезти триста пятьдесят килограммов баксов. Какая это у тебя командировка, лошара? Первая, вторая?
– Третья, – ответил Костик.
– А у меня сто двадцать третья! Если ты до сих пор не понял, самое опасное еще впереди.
– Пожалуйста, продолжайте.
– Надо грамотно перевести деньги, чтобы не осталось следов. Это целая операция, чтоб ты знал.
– Следы остаются всегда, сами учили.
– Согласен, но если сделать все по уму, то на поиски этих денег понадобится сумма раз в пять большая. В этом случае никто этим заниматься не будет. Теперь понял, лишенец?
– Почему вы все время обзываетесь? – с какой-то детской обидой спросил он.
– Потому что на твоем месте должен был быть совершенно другой человек. Которому не надо разжевывать. – Я горестно развел руки в стороны. – Костя, я, пожалуй, надену очки. Привык, знаешь ли, видеть того, с кем беседую. Тем более что мы оказались компаньонами.
– Черт с вами!
– Продолжаю. Для того чтобы осуществить такого рода проводки, потребуется потратить много-много денежек. Думаю, никак не меньше тридцати процентов на все про все.
– Серьезно?
– Нет, блин, шучу. Кроме того, после получения «бабок» нам надо затеряться. – Я опять открыл портсигар, взял было крайнюю левую сигарету из отдельно лежавших пяти, но передумал и ухватил крайнюю правую. – Достать надежные документы. У тебя есть такие?
– Пока нет.
– Вот видишь. – Я постучал сигаретой по крышке портсигара. – А еще надо будет все в себе изменить, кроме пола, конечно. Или ты собираешься сменить пол, Костя?
– Не смешно.
– Ну и не смейся. – Я сунул сигарету в рот. – Кстати, ты пришел один?
– Конечно.
– Тогда кто там ходит?
– Где?
– Там. – Я показал рукой налево, а он, резко развернувшись, недоуменно пробормотал:
– Никого не вижу. – И это были последние слова в его жизни.
Костя схватился за щеку, как будто его укусил комар. Повернулся ко мне, попытался поднять пистолет, но обмяк и сполз со скамейки на землю. Я вытащил изо рта похожую на сигарету трубочку и положил назад в портсигар. У меня действительно нет привычки таскать с собой «стволы», но это совсем не означает, что я не имею при себе оружия. Который уже год ношу с собой несколько трубочек со стрелочками, вымазанными ядом растительного происхождения, этакие маленькие духовые ружья. Простое и очень эффективное оружие ближнего боя, рекомендую. Если бы я воспользовался крайней левой, Костя остался бы в живых и через полчасика пришел в себя, а так при вскрытии, если таковое состоится, любой врач безошибочно определит смерть от обширного инфаркта.
Я сорвался с места и со всех ног помчался смотреть, как дела у Грека. Когда Костя сказал, что не стрелял в голову, возникла надежда. Дело в том, что каждая собака в нашей службе знает, что я из принципа не ношу «броников», Грек же без него даже купить газету не выходит, и тоже исключительно из принципа. На наше общее счастье, ни один из нас покойником не был. Учили его, учили, но самую малость все же недоучили. Правильно, получается, сделали, что закрыли программу.
Я подбежал к нему. Толя валялся на боку и тихо шевелил губами.
– Что?! – Я склонился над ним, расстегнул рубаху и принялся осторожно расстегивать лямки бронежилета.
– Как больно-то… – произнес он шепотом, чуть слышно.
– А ты что думал? Помнишь, как со мной было в Швейцарии?
Поднял его на ноги, и мы вдвоем поковыляли к машине.
– Сиди тихо, я сейчас. – И помчался назад.
Костя лежал там, где я его оставил. Покойники, как известно, оживают только в фильмах ужасов. Я аккуратно извлек еле заметную стрелку у него из щеки и не менее аккуратно забросил ее в кусты. Через несколько часов яд из нее выветрится, и она станет абсолютно безопасной. Поднял покойника, взвалил себе на плечи и поспешил к «Орлам».
Вот такой печальный итог получается. Жил да был один толковый паренек по имени Костя, или как там его. Захотел попасть в разведку и оказался там. Совершенно добровольно, между прочим, в нашу службу никого на аркане не тянут. Выучился и стал работать, а в один прекрасный момент вдруг представил себе кучку из тридцати