Дверь ей открыл симпатичный мужчина в дорогом шёлковом халате, расшитом восточными узорами. Разглядывая неожиданную посетительницу, он заинтересованно улыбался.
– Мне нужен Олег Савельевич Чекуров, – сказала Маша внезапно охрипшим голосом.
– Это я, – улыбнулся мужчина ещё шире.
– Мне нужно с вами поговорить.
– Ну что ж, проходите в квартиру.
И она прошла. Он проводил её в гостиную.
И Маша не нашла ничего лучшего, как сразу ему всё выложить.
– Аферистка! – неожиданно зло фыркнул он, когда она замолчала.
Изумлённая Маша подняла на него свои бездонные глаза и тихо прошептала:
– Что вы такое говорите?! Я ваша дочь.
Он подошёл вплотную и навис над ней, а потом, одновременно расстегивая её блузку, стал заваливать на диван.
– Что вы делаете?! – испуганно закричала она, пытаясь ухватиться за скатерть.
– Сейчас посмотрим, какая ты дочь, – процедил он.
Маша тем временем нащупала пепельницу и ударила ей мужчину. Он покачнулся.
Что было потом, она не видела, так как стремглав выскочила из кошмарной квартиры. Она почему-то была уверена, что он кинется следом за ней, и сердце её от этой мысли бешено колотилось.
Но погони не было, и она постепенно успокоилась.
Лишь придя на съёмную квартиру, она отошла от шока и горько разрыдалась, благодаря бога за то, что хозяйки в это время не было дома.
Несколько дней она тем не менее жила в страхе, что он станет искать её, и вздрагивала не только от каждого звонка в дверь, но и от телефонного. Даже шаги на лестничной клетке и шуршание котов пугали её.
Но постепенно всё прошло. Она поняла, что он её разыскивать не будет. Да и как, он не знает её имени и фамилии. Даже если он помнит мамину фамилию, мама могла выйти замуж, и отчим бы удочерил её, дав свою фамилию. Маша вспомнила о добром и таком домашнем дяде Жоре, и слёзы полились из её глаз с новой силой.
– Мамочка, – тихо спросила она, – зачем ты прогнала Жору? Мы были бы так счастливы все вместе.
Постепенно начало темнеть, и Маша могла различать только смутные силуэты деревьев и чужих памятников. Она тихонько отступила от холмика.
– Я завтра опять приду, – пообещала она.
Маша шла пешком до автобусной остановки, снежный ветер уже превращался в метель. Девушка стала притоптывать на месте. Её ноги сковывало холодом, а автобуса всё не было. Дойти до дома пешком можно, но далеко, и Маше, пожалуй, в её состоянии было не одолеть пути.
Неожиданно на остановке притормозила полицейская машина. Высунувшийся из машины мужчина оглядел девушку и тихо позвал:
– Маша…
Она вздрогнула.
– Вы кто?
– Ты ведь Маша Куприянова?
– Да.
– Садись, – он открыл дверь кабины.
– Куда вы хотите меня отвезти?
– Пока к твоей бабушке, я ваш участковый. Вера Петровна беспокоится.
Маша села в машину, и они поехали. Она следила за дорогой. Всё правильно, ехали они к её дому. Маша не знала, что дома её уже давно ждут сотрудники полиции, чтобы увезти в город, из которого она недавно приехала.
Когда они ближе к полудню появились на пороге квартиры Куприяновых, Вера Петровна заявила, что Маши нет дома, и не хотела пускать в квартиру непрошеных гостей. Но пришедший с приезжими участковый разъяснил ей, что пустить полицейских придётся.
На их настойчивый вопрос, где Маша, она нехотя произнесла:
– У матери.
– Так её мать… – заговорил один из них.
– Вот и Маша там.
– На кладбище?
Вера Петровна кивнула.
– Так метёт же?
– Я не могла её удержать.
Оперативники хотели немедленно поехать за девушкой, но бабушка, всхлипывая, попросила:
– Дайте ей с матерью проститься, ироды!
«Ироды» решили подождать, но чем сильнее разыгрывался ветер, тем больше они начинали проявлять беспокойство. В конце концов забеспокоилась и бабушка.
И если полицейские думали, не сбежала бы, бабушка опасалась, как бы не замёрзла.
Было решено послать за Машей участкового, он человек местный, всё здесь знает. Участковый оправдал ожидания, доставив девушку домой.
Бабушка решительно отпихнула в сторону ринувшихся к внучке мужчин и посадила её на кухне отпаивать чаем. Через некоторое время на кухню вошёл и участковый, вернулся он с горячим чайником и кружками.
– Закусить надо, – сказал он, достал из своей сумки бутерброды и поделил на всех.
А потом Маша узнала, что её подозревают в убийстве Олега Савельевича Чекурова.
– Как это в убийстве? – спросила она растерянно.
– Следователь объяснит, – ответил один из полицейских.
Маша поняла, что вопросы задавать бесполезно, и замолчала. Она молчала всю дорогу, с ужасом думая, неужели она его и впрямь убила. Ведь она этого не хотела! Она пришла умолять его о помощи! А в результате…
Наполеонов увидел перед собой белокурую голубоглазую девушку с запавшими щеками и плотно сжатыми губами.
– Садитесь, – сказал он, – я следователь Александр Романович Наполеонов.
– Мария Александровна Куприянова, – произнесла она так просто, словно он знакомился с ней в парке на скамейке.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Задавайте, – разрешила она.
Но едва он открыл рот, перебила его:
– Нет, подождите, лучше я сама вам всё расскажу.
И она рассказала ему всю свою историю с самого начала и до конца. Он не перебивал её, и только когда девушка завершила свой рассказ, следователь спросил:
– И вам даже в голову не пришло, что вы его убили?
– Нет, – покачала она головой. – Я боялась, что он побежит за мной, потом опасалась, как бы он не стал искать меня.
– И вы ничего не слышали об убийстве бизнесмена Олега Савельевича Чекурова?
– Нет, откуда? Телевизора у меня нет, газет я не читала, на работе об этом никто не упоминал.
– Хорошо, подпишите протокол на каждой странице.
Маша послушно и аккуратно поставила свою подпись везде, где требовалось.
– Ваша бабушка приехала и просит о свидании с вами.
– Бабушка? – встрепенулась девушка.
– Да, вам будет разрешено короткое свидание.
На самом деле Вера Петровна в этот же день, как увезли Машу, взяла билет на поезд, денег на самолёт не хватало.
Добравшись до места, пришла добиваться приёма у следователя, и там, в коридоре, её окликнул хорошо одетый высокий мужчина с тёмно-русыми волосами и карими, слегка раскосыми глазами:
– Вера Петровна!
Она молча разглядывала его минуту или больше.
– Вы не узнаёте меня? – спросил он тихо, и губы его тронула грустная улыбка.
– Серёжа! – вскрикнула Куприянова.
– Он самый.
– А ты зачем здесь?
– Следователя жду.
– Я тоже хочу спросить его, что с моей Машей. – Вера Петровна тихо заплакала.
– Вы посидите здесь, – сказал ей Юргенев, – мне уже назначено. Я всё узнаю, и мы с вами поедем.
– Куда?
– Ко мне. Вы где остановились?
– Пока нигде.
– Ну вот и хорошо, будете пока жить у меня.
– Машу посадят! – всхлипнула Куприянова.
– Не факт, – сурово ответил Юргенев, – мы наймём адвоката.
– Я продам квартиру, – прошептала Вера Петровна.
– Не надо ничего продавать. У меня есть деньги.
– Юргенев, войдите! – крикнули из-за приоткрывшейся двери кабинета.
– Сидите и ждите меня, – велел Сергей пожилой женщине, и она послушно опустилась на стул.
Юргенев уже имел до этого разговор с Мирославой Волгиной и чуть ли не на коленях умолял её спасти от тюрьмы единственную дочь его единственного друга.
– Я этого сделать не могу, – отрезала Волгина.
– Я прошу вас!
– Помочь может только хороший адвокат, который будет стоить немалых денег.
– Я согласен на всё.
– Хорошо, я переговорю с одним адвокатом, и, если он согласится взяться за ваше дело, я дам вам его телефон.
Адвокатом, с которым собиралась поговорить Мирослава, был Ян Белозёрский. Они были знакомы ещё со студенческих времён. Яна и его жену Магду Волгина считала своими хорошими друзьями. Иногда Мирослава рекомендовала его своим клиентам.
В адвокатской среде Ян был известен тем, что время от времени брался защищать тех, кто не мог оплатить его услуги. Правда, за дело он брался только в том случае, если родственникам или самому обвиняемому удавалось убедить Белозёрского в своей невиновности или непреднамеренности. Обвести его вокруг пальца ещё не удалось никому.
Славился он и тем, что дела почти всегда выигрывал или добивался минимального наказания.
Как и обещала, Мирослава позвонила Белозёрскому домой и спросила, не выберут ли они с Магдой время в один из ближайших вечеров, чтобы приехать к ней в гости.
– Это будет просто дружеская вечеринка? – уточнил дотошный Ян.
– Не просто, мне нужно с тобой поговорить.
– Хорошо, я сейчас посмотрю свой график, созвонюсь с Магдой и перезвоню тебе.
Собственно, так он и сделал. Перезвонил и спросил:
– Послезавтра в восемь вечера подойдёт?
– Вполне.
– Кто будет на вечеринке?
– Я и Морис…
– И мы с Магдой, – усмехнулся он в трубку.
– И ещё Дон.
– Отлично. Паулину мы оставим с тёщей.
– Жаль, – улыбнулась на этот раз Мирослава, так как Паулина была здоровенной и умильно любвеобильной собакой породы боксёр. Вместо того чтобы охранять дом, она норовила облобызать всех переступавших порог дома адвоката.
Договорившись о встрече с адвокатом, Мирослава перевела взгляд на Мориса.
– Может, нам пожарить курицу и… – проговорила она осторожно.
Он улыбнулся.
– И купить в ближайшем хлебном киоске мятных пряников.
– Скажешь тоже.
– Не беспокойтесь, я приготовлю ужин на уровне.
– Спасибо! – обрадовалась она и, чмокнув его в щёку, выскользнула из комнаты.
Морис прижал руку к тому месту, которого коснулись её губы, и сидел не шевелясь несколько минут. На губах его светилась улыбка.
Ужин он и впрямь приготовил замечательный. Ян и его жена Магда не скрывали восхищения.
Хотя восторг в первую очередь вызывала сама Магда. Высокая, стройная, со сложной причёской из волос цвета червонного золота, с мягко светящимися карими глазами, в вишнёвом платье, с нитью жемчуга, стекающего в декольте, и жемчужными же серьгами, она притягивала взгляд и не отпускала…