— Я не специалист по эпилепсии, — ответил доктор Брайант. — Но, насколько мне известно, при лечении эпилепсии прекрасные результаты дают препараты из яда кобры. Но, еще раз повторяю, это не моя специальность.
— Знаю, знаю. Меня, собственно, интересует другое: мне показалось, что поскольку вы сами были в самолете, то у вас могли возникнуть по этому поводу какие-то соображения. Они могли бы мне пригодиться. Ну что я потащусь сейчас к эксперту, если я даже не знаю, о чем его спрашивать.
Доктор Брайант снова улыбнулся.
— Есть резон в том, что вы говорите, инспектор. Вероятно, ни один человек, ставший поневоле свидетелем убийства, не может вот так запросто взять да и выбросить его из головы… Признаюсь, меня оно заинтересовало. Я немало размышлял.
— И к каким выводам пришли, сэр?
Брайант медленно покачал головой.
— Меня не оставляет ощущение — как бы это получше выразиться — чего-то нереального. Слишком много экзотики. Ведь у преступника не было шансов остаться незамеченным. Вероятно, это безрассудный человек, равнодушный к опасности.
— Очень верно, сэр.
— И ведь какой яд выбрал! Где он мог его раздобыть?
— То-то и оно. Сплошные загадки. Я думаю, мало кто вообще слыхал о такой змее — бумсленг, и уж тем более мог заполучить его яд. Вот вы сами, сэр, вы доктор — разве вы когда-нибудь держали в руках эту отраву?
— Действительно, доступ к таким редким ядам имеют очень немногие. Есть, правда, у меня один знакомый, он работает над тропическими болезнями. У него в лаборатории я видел различные образцы высушенного змеиного яда — кобры, например. Но не помню, чтобы там был бумсленг.
— Вы не могли бы мне помочь… — Джепп передал доктору листок бумаги. — Винтерспун написал три фамилии — сказал, что я могу с ними проконсультироваться. Знаете ли вы кого-нибудь из них?
— С профессором Кеннеди я мало знаком. Хейдлера знаю хорошо; сошлитесь на меня — он для вас сделает все, что сможет. Кармайкл работает в Эдинбурге — я лично его не знаю, но, насколько мне известно, они добились неплохих результатов.
— Благодарю вас, сэр. Весьма обязан. Не буду вас дольше задерживать.
Выйдя на Харли-стрит, Джепп самодовольно усмехнулся.
«Такт превыше всего, — сказал он себе. — С помощью такта чего не добьешься. Уверен, что он так и не понял, зачем я приходил. Такие дела».
Глава 21Три улики
Когда Джепп возвратился в Скотленд-Ярд, ему доложили, что его ожидает мосье Эркюль Пуаро.
Джепп был искренне рад видеть приятеля.
— Ну, мосье Пуаро, что вас привело ко мне? Новости?
— Я надеялся получить их у вас, мой добрый Джепп.
— Вы в своем репертуаре. На самом деле новостей маловато: торговец в Париже опознал духовую трубку. Фурнье, сидя в Париже, ухитряется вынимать из меня душу со своей moment psychologique[77]. Я до посинения допрашивал стюардов, и они оба клянутся, что никакой moment psychologique не было. Во время рейса не произошло ничего странного, ничего необычного.
— Психологическая ситуация могла иметь место, когда оба они находились в заднем салоне.
— Я и пассажиров допросил. Не могут же все лгать.
— В одном деле, которое я расследовал, лгали все!
— Опять вы и ваши дела! По правде говоря, мосье Пуаро, я не слишком доволен. Чем больше я всматриваюсь, тем больше загадок. Шеф уже косо на меня поглядывает… Но что я могу поделать? К счастью, в дело замешаны иностранцы. Мы можем валить все на французов, а они там в Париже будут талдычить, что убийца — англичанин, пусть, дескать, англичане и расхлебывают.
— А вы действительно думаете, что это сделали французы?
— Откровенно говоря, нет. На мой взгляд, археологи — это типичное не то. Они роются в земле и порют вздор о том, что случилось тысячи лет назад. Хотел бы я знать, откуда это им может быть известно? И кто будет с ними спорить? Они скажут, что какой-нибудь гнилой нитке бус пять тысяч триста двадцать два года — и поди возрази. Археологи они такие — наплетут с три короба, хотя сами как будто верят в то, о чем говорят. Но вроде бы люди они безобидные. Ко мне третьего дня заходил один старичок — видите ли, у него сперли скарабея — так он, бедняга, был в таком отчаянии, беспомощный, как младенец. Нет, между нами говоря, у меня и в мыслях нет, что это сделала парочка французов-археологов.
— Кто же, по-вашему, это сделал?
— Ну, возможно, Кленси. Он странно себя ведет. Ходит по улицам, бормочет себе под нос. Что-то он замышляет.
— Вероятно, сюжет новой книги.
— Может, и так — а может, и что другое; но как я ни старался, никакого мотива не обнаружил. Я до сих пор думаю, что СЛ 52 в черной книжечке — леди Хорбери; но добиться от нее ничего не удалось. Могу вам сказать: она — крепкий орешек.
Пуаро мысленно улыбнулся. Джепп продолжал:
— Стюарды — ну, я не нашел ничего, что связывало бы их с Жизелью.
— Доктор Брайант?
— По-моему, что-то там есть. Слухи о нем и пациентке. Молоденькая, хорошенькая — отвратительный муж — наркоман или что-то подобное. Если он не будет осторожен, то тут же вылетит из врачебной касты. Это неплохо связывается с РТ 362. У меня даже появилось одно интересное соображение, где он мог добыть змеиный яд. Я ходил к нему, и он себя выдал, прямо скажем, с головой. И все же пока только одни предположения — никаких фактов. В этом деле факты добыть непросто. Райдер, по-видимому, прямой и честный, признается, что летал в Париж брать заем и не смог получить. Дал имена и адреса — все проверено. Я обнаружил, что его фирма была на грани банкротства неделю-две назад, но сейчас они, похоже, выкрутились. Стало быть, опять никаких результатов. Все это дело — сплошная неразбериха.
— Неразберихи не бывает в природе, неясность — да; но неразбериха существует только в неупорядоченном сознании.
— Называйте это как хотите, толку-то что — Фурнье тоже зашел в тупик. Вы небось все уже разложили по полочкам, но не желаете говорить!
— Вы надо мной смеетесь. У меня отнюдь не все разложено по полочкам. Я, согласно своей системе и методу, продвигаюсь маленькими шажками, и до цели еще очень далеко.
— Рад слышать это. Может, поделитесь вашими системными шажками?
Пуаро улыбнулся.
— Я составил маленькую табличку — вот. — Он вынул из кармана листок. — Идея такова: убийство это действие, произведенное для получения некоего результата.
— Повторите это помедленнее.
— Но ведь это так просто.
— Может, но у вас это звучит сложно.
— Нет-нет, очень просто. Скажем, вам нужны деньги — вы получите их, когда умрет тетя. Прекрасно, вы производите действие, то есть убиваете тетю, и получаете результат — наследуете деньги.
— Мне бы парочку таких теток, — вздохнул Джепп. — Продолжайте, я вас понял. Вы хотите сказать, что должен быть мотив.
— Я предпочитаю свою формулировку. Действие совершено, действие — это убийство, каковы же результаты этого действия? Сравнив различные результаты, мы должны получить ответ на задачу. Результаты одного действия могут быть чрезвычайно многообразны — данное действие влияет на группу разных людей.
Eh bien, я решил рассмотреть — через три недели после преступления, — что оно повлекло за собой в одиннадцати разных случаях.
Он развернул листок.
Заинтересованный Джепп подался вперед и через плечо Пуаро прочел:
Мисс Грей. Результат — временное улучшение. Увеличение жалованья.
Мистер Гейл. Результат — скверный. Утрата практики.
Леди Хорбери. Результат — хороший, если она СЛ 52.
Мисс Керр. Результат — скверный, так как из-за смерти Жизели лорд Хорбери вряд ли получит сведения, которые вынудили бы его супругу согласиться на развод.
— Гм. — Джепп прервал изучение списка. — Стало быть, вы думаете, она имеет виды на лорда? У вас особый нюх на эти дела.
Пуаро улыбнулся. Джепп снова склонился над таблицей.
Мистер Кленси. Результат — хороший, — ожидает, что заработает на книге об этом убийстве.
Доктор Брайант. Результат — хороший, если РТ 362.
Мистер Райдер. Результат — хороший, ибо подработал на статьях об убийстве, что помогло фирме удержаться на плаву. Также хороший, если Райдер ХВБ 724.
Мосье Дюпон. Результат — отсутствует.
Мосье Жан Дюпон. То же самое.
Митчелл. Результат — отсутствует.
Дейвис. Результат — отсутствует.
— И что это вам дает? — скептически спросил Джепп. — Не думаю, что написать «Я не знаю. Я не знаю. Я не могу сказать» — значит приблизиться к цели.
— Это дает четкую классификацию, — объяснил Пуаро. — В четырех случаях — у мистера Кленси, мисс Грей, мистера Райдера и, думаю, сюда можно прибавить леди Хорбери — налицо положительный результат. В случаях мистера Гейла и мисс Керр — результат отрицательный. В четырех случаях, насколько известно, нет никакого результата — и в одном, у доктора Брайанта, результат то ли отсутствует, то ли явно положительный.
— И что из этого? — спросил Джепп.
— Из этого следует, что мы должны продолжать поиски, — ответил Пуаро.
— Не основываясь почти ни на чем, — мрачно проговорил Джепп. — А главное, мы не стронемся с места до тех пор, пока не получим то, что нам нужно, из Парижа. Разрабатывать надо сторону Жизели. Клянусь, я добился бы от этой служанки больше, чем Фурнье.
— Сомневаюсь, друг мой. Самое интересное в этом деле — личность покойной. Женщина без друзей, без родных, без, так сказать, личной жизни. Женщина, которая когда-то была молодой, любила и страдала и затем недрогнувшей рукой захлопнула ставни — и с прошлым было покончено; ни фотографии, ни сувенира, ни безделушки. Мари Моризо стала мадам Жизелью, ростовщицей.
— Вы думаете, ключ к разгадке в ее прошлом?
— Может быть.
— Он бы нам ох как пригодился! В этом деле нет никаких улик.
— Нет, друг мой, улики есть.
— Духовая трубка, конечно…
— Нет-нет, не духовая трубка.