— Вы знали в лицо мадам Моризо или мадам Жизель?
— Нет, мосье, я никогда ее не видал.
— Но она ведь очень известная фигура в Париже.
— Не для меня. — Старый мосье Дюпон пожал плечами. — Надо сказать, в последнее время я редко бываю в Париже.
— Насколько я знаю, вы недавно вернулись с Востока?
— Да, мосье, — из Персии.
— Вы с сыном много путешествовали по нехоженым тропам?
— Pardon?
— Вы бывали в диких краях?
— Да-да.
— Вам когда-либо встречалось племя, которое отравляет стрелы змеиным ядом?
Это пришлось перевести, и когда мосье Дюпон понял вопрос, он решительно покачал головой.
— Никогда. Никогда я не сталкивался с подобными вещами.
Дюпон-младший повторил показания отца. Он ничего не заметил. Он сначала подумал, что покойную ужалила оса, потому что перед этим она кружила над ним самим, и он в конце концов раздавил ее.
Дюпоны были последними свидетелями.
Коронер откашлялся и обратился к присяжным.
Он сказал, что это, без сомнения, самое поразительное и невероятное дело, которое ему приходилось разбирать в суде. Женщину убили — самоубийство или несчастный случай исключаются, — женщину убили в самолете, в небольшом замкнутом пространстве. Посему не может быть и речи о том, что преступление совершил посторонний. По логике вещей, кто-то из свидетелей, которых они заслушали этим утром, — убийца или убийцы. Это ужасное обстоятельство, но от него никуда не уйти. Кто-то из дававших показания отчаянно и беззастенчиво лгал.
Преступление совершено с беспрецедентной дерзостью. На глазах у десяти — а если считать стюардов, то и двенадцати — свидетелей убийца поднес духовую трубку к губам и послал смертоносный снаряд — и никто не обратил на него внимания. Откровенно говоря, это выглядит неправдоподобно, но есть неопровержимые свидетельства — сама духовая трубка, найденная на полу, след укола на шее покойной и заключение медицинской экспертизы. И как бы то ни было, дело обстоит именно таким образом.
Поскольку показаний против какого-либо определенного лица не имеется, он может лишь порекомендовать присяжным вынести вердикт[23], обвиняющий в убийстве неизвестное лицо или лица. Все присутствующие отрицали факт знакомства с покойной. Полиция установит, кто и при каких обстоятельствах был с ней знаком. В отсутствие какого-либо мотива преступления он может лишь посоветовать вынести только что предложенное им решение. Пусть господа присяжные обдумают эту формулировку.
Широколицый присяжный с подозрительными глазками, тяжело дыша, подался вперед:
— Можно задать вопрос, сэр?
— Конечно.
— Вы говорили, что трубку нашли под сиденьем? Чье это было место?
Коронер посмотрел в записи. Сержант Уилсон подошел к нему и прошептал:
— Гм, да. Это место, номер девять, занимал мосье Эркюль Пуаро. Мосье Пуаро, надо сказать, очень известный и уважаемый частный сыщик, который… э-э, несколько раз сотрудничал со Скотленд-Ярдом.
Широколицый мужчина перевел взгляд на мосье Эркюля Пуаро и с неодобрением остановил его на длинных усах маленького бельгийца.
«Иностранцы, — говорили глаза широколицего мужчины, — нельзя доверять иностранцам, даже если они рука об руку с полицией».
Вслух он сказал:
— Это тот самый мистер Пуаро, который нашел отравленный дротик, так?
Присяжные удалились. Через пять минут они вернулись, и старшина вручил коронеру лист бумаги.
— Что это значит? — Коронер нахмурился. — Вздор, я не могу принять такой вердикт.
Через несколько минут он получил исправленный вердикт: «Мы считаем, что покойная скончалась от яда. По показаниям не представляется возможным выяснить, кем именно был применен яд».
Глава 5После дознания
Когда после оглашения вердикта Джейн выходила из суда, она обнаружила рядом с собой Нормана Гейла.
— Хотел бы я знать, что было написано на бумажке, которую коронер так решительно отверг, — сказал он.
— Думаю, что могу открыть это вам, — послышался голос сзади.
Они оглянулись и увидели искрящиеся глаза мосье Эркюля Пуаро.
— Сначала в преднамеренном убийстве обвинили меня, — проговорил маленький усатый человечек.
— Ну что вы… — воскликнула Джейн.
Пуаро весело закивал головой.
— Mais oui. Когда я выходил, я слышал, как один человек сказал другому: «Этот маленький иностранец — помяни мое слово, это он у б и л!» Присяжные думали то же самое.
Джейн не знала, посочувствовать или рассмеяться. Когда она рассмеялась, Пуаро улыбнулся в ответ.
— Но теперь вы понимаете, что я просто вынужден за это взяться, чтобы снять с себя подозрения, — проговорил он и удалился с поклоном.
Джейн и Норман поглядели ему вслед.
— Невероятно чудной экземпляр, — сказал Гейл. — Называет себя сыщиком. Не представляю себе, какого рода сыском он способен заняться. Любой преступник учует его за милю. Не представляю себе, как он может замаскироваться.
— У вас ужасно старомодные понятия о сыщиках, — сказала Джейн. — Все эти накладные бороды давно устарели. В наши дни сыщики сидят на месте и обдумывают дело, стараясь вникнуть в психологию преступника.
— То есть экономят силы.
— Физические — пожалуй; но конечно же нужен холодный ясный ум.
— Понятно. Горячий и затуманенный не подойдет.
Оба они рассмеялись.
— Послушайте, — начал Гейл. Щеки его слегка порозовели, и он торопливо проговорил: — Вы не возражали бы — я хочу сказать, это было бы ужасно мило с вашей стороны — уже несколько поздно, но как насчет того, чтобы нам выпить чаю? Мне кажется, товарищи по несчастью, и…
Он остановился. А про себя подумал:
«Что с тобой, болван? Ты что, не можешь, не запинаясь, не краснея и не изображая полного идиота, пригласить девушку на чашку чаю? Что она о тебе подумает?»
Замешательство Гейла только подчеркнуло хладнокровие и самообладание Джейн.
— Большое спасибо, — ответила она. — Я с удовольствием выпью чаю.
Они разыскали кафе, где мрачная, надменная официантка с сомнением выслушала их заказ, словно желая сказать: «Не судите меня, если будете разочарованы. Это только говорится, что у нас подают чай, но сама я об этом слыхом не слыхала».
В кафе было почти безлюдно. Это как бы подчеркивало интимность чаепития вдвоем. Джейн сняла перчатки и поглядела на своего спутника. Он привлекателен — голубые глаза и улыбка. К тому же он просто приятен.
— Темная история, верно? Это убийство, — торопливо заговорил Гейл. Он до сих пор не мог отделаться от нелепого замешательства.
— Вот уж точно, — откликнулась Джейн. — Меня она беспокоит — из-за моей работы. Не знаю, как там воспримут.
— М-да. Я об этом не подумал.
— Антуан, может, захочет избавиться от служащей, которая замешана в истории с убийством, да еще к тому же давала показания в суде.
— Люди странные существа, — задумчиво произнес Гейл. — А жизнь такая… такая несправедливая. Ведь это же не ваша вина… — Он сердито нахмурился. — Это отвратительно!
— Ну, пока ничего не случилось, — напомнила ему Джейн. — Зачем раньше времени сердиться и тревожиться из-за чего-то, в конце концов, Антуана можно будет понять. А вдруг это я ее убила. Говорят, стоит один раз кого-то убить, то потом уже не остановишься. Ну кому будет приятно, когда его причесывает такая вот особа.
— Достаточно только взглянуть на вас, и сразу станет ясно, что вы не в состоянии никого убить, — серьезно проговорил Норман.
— Ну не скажите, — возразила Джейн. — Иногда мне ужасно хочется убить кое-кого из моих дам — если бы только я была уверена в своей безнаказанности! В особенности одну — каркает, как ворона, и ничем ей не угодишь. Я даже иногда думаю, что убить ее — доброе дело, а вовсе не злодеяние. Правда-правда. Так что видите, какие у меня преступные мысли.
— Ну, так или иначе, в данном убийстве вы неповинны, — сказал Гейл. — Уж в этом я могу поклясться.
— А я могу поклясться, что неповинны вы, — ответила Джейн. — Но это не поможет, если ваши пациенты решат иначе.
— Мои пациенты, да… — Гейл задумался. — Вероятно, вы правы — я всерьез об этом не думал. Лечиться у зубного врача, который, может быть, маньяк-убийца, — и впрямь не слишком заманчивая перспектива.
И неожиданно, с чувством, он прибавил:
— Послушайте, вас не шокирует, что я — зубной врач?
Джейн подняла брови.
— Меня? Шокирует?
— Я хочу сказать, что в зубном враче всегда есть что-то комичное. В общем, это не слишком романтичная профессия. Вот к терапевту все относятся с почтением.
— Не унывайте, — утешила его Джейн. — Зубной врач, без сомнения, на ступеньку выше помощницы парикмахера.
Они рассмеялись.
— Чувствую, мы будем друзьями, — сказал Гейл. — Как по-вашему?
— Думаю, что будем.
— Может быть, как-нибудь вечером вы поужинаете со мной, а потом мы сходим на спектакль.
— Спасибо, я не против.
Помолчав, Гейл спросил:
— Как вам понравилось в Ле-Пинэ?
— Там было восхитительно.
— Вы приезжали туда раньше?
— Нет, видите ли…
В приступе откровенности Джейн поведала историю с выигрышем в лотерею. Они сошлись на том, что лотереи романтичны и необходимы и осудили английское правительство, которое смотрит на них с подозрением.
Их беседу прервал молодой человек в коричневом костюме, который уже несколько минут слонялся поблизости.
Он поднял шляпу и довольно развязно обратился к Джейн.
— Мисс Джейн Грей? — осведомился он.
— Да.
— Я из газеты «Уикли Хаул», мисс Грей. Не могли бы вы написать нам коротенькую статейку о загадочной смерти в воздухе? Так сказать, впечатления пассажирки.
— Нет, нет, благодарю вас.
— Смелее, мисс Грей! Мы хорошо заплатим.
— Сколько? — спросила Джейн.
— Пятьдесят фунтов — гм, пожалуй, даже побольше. Скажем, шестьдесят.
— Нет, — ответила Джейн. — Я не смогу. Я не знаю, о чем писать.