— А наконечник сложно заменить?
— В принципе, можно. Но тогда у болта сместится центр тяжести, и стрелять им станет сложнее. Хотя, если с близкого расстояния…
— Стреляли почти вплотную, не дальше пяти метров, — Женя поежилась. — Одеяло насквозь пробито в двух местах.
— Ладно, об одеяле потом, — перебил её Палий. — Так что там насчет тапочек?
— Да просто я не хочу, чтобы сейчас помимо всего прочего начались выяснения, что делал Борька у меня в комнате ночью. Мы с ним договорились, что он об этом будет молчать. Но с утра принесло Ольгу, и она увидела этот дурацкий сланец около кровати. Ну и решила, что кто-то у меня ночевал. — Женя говорила, очень сомневаясь, что её слова звучат убедительно.
— То есть ты хочешь, чтобы никто не подозревал, что у вас с Ротманом роман? — рассмеялся Палий. — Ради душевного спокойствия Алины, что ли?
— В том числе! Совершенно не хочется выглядеть в её глазах подлой соперницей, тем более, без всяких оснований.
— Ага, значит, ты хочешь, чтобы я выступил в роли твоего тайного возлюбленного? А основания?! Одни только синие шлепанцы? — возмутился Палий. — Нет уж, милая, если ты решила запудрить Ольге мозги, придется нам с тобой разыграть хотя бы примитивную пародию на адюльтер. Заодно будем надеяться, что слухи об этом невиданном событии услужливые друзья донесут и до Марка — пусть побесится.
— Ох черт, я не подумала о том, что эти слухи донесут заодно и до твоей жены… — ахнула Женя. — Нет, тогда представление отменяется, мне совершенно не хочется быть причиной твоих семейных разборок.
— Какой жены? — до крайности удивился Палий. — Разве Дина не сообщила тебе, что я развелся? А я-то думаю, почему мне никто соболезнования не выражает!
Женя пожала плечами, хотя её тоже удивила скрытность Дины. Обычно при встрече подруги выкладывали все известные им новости о бывших соучениках.
— Она, небось, и про то, что я из Москвы уехал, тоже не сказала? А, ну понятно, она же с моей бывшей — подруги, вот и пытается мою семейную лодку снова на воду спустить. Вне зависимости от моего желания. Представляешь?
— Нет, не представляю, — честно ответила Женя.
— Так что в данный момент ты можешь не заботится о том, что доложат моей жене. Бывшей жене. Давно пора лишить её некоторых иллюзий.
— Ох, Митька, если бы я знала, то точно к тебе бы с этой идеей не сунулась, — мрачно прикусила губу Женя, и чтобы сгладить хоть немного неловкость ситуации, налила ещё стакан «Нарзана», хотя пить ей уже не хотелось.
— Тут, Женька, есть только одна серьезная проблема, — Палий потопал ногами. Сланцы были ему почти впору, только слегка велики, что для шлепанцев вполне допустимо. — Эту обувь не носят с носками.
С этими словами он, ухмыльнувшись, стащил носки и сунул их в карман.
— Ну вот, теперь все в порядке, и мы можем начинать морочить голову Ольге и всем остальным. Пошли?
— Ладно, пошли! Надеюсь, что Борька сдуру не кинется при всех предъявлять претензии на свою обувь.
Женя выглянула в окно и обнаружила, что на террасе никого уже нет. Наверное, собрались где-то в доме. Даже на пляже не осталось ни души, и только желтело забытое кем-то полотенце. Море было все так же безмятежно и лазурно. Сколько продлится этот томительный штиль? Женя вдруг решила, что сегодня обязательно пойдет купаться. Потому что Инга права — море осталось прежним, несмотря ни на что. И пусть неизбежно и непоправимо изменится все остальное, но что-то должно быть в этом мире константой. Пусть — море.
Прежде, чем спуститься вниз, Женя вышла из холла на балкон. Днем тут было даже уютней, чем ночью. Несколько экзотических растений в больших горшках, пара плетеных кресел и стеклянный столик с девственно чистой пепельницей. Инга при её появлении подняла голову и улыбнулась. К удивлению Жени, сегодня она читала «Золотого теленка». На столике лежала стопка разнокалиберных изданий, распечатанный пакетик чипсов и карамелька.
— Приехал следователь, — сообщила Жене Инга. — Загнал всех внутрь.
— А ты почему не пошла? Наверное, скучно сидеть тут и не знать, что происходит.
— Во-первых, мне совсем не скучно, а во-вторых, мама не хочет, чтобы я там под ногами крутилась.
«Ах, ну да, — подумала Женя, — Ольге совсем не желательно, чтобы ребенок слушал воспоминания, в некоторых из которых она выглядит не самым лучшим образом. Особенно те, которые касаются её легкомысленного романа с отцом Инги».
— Ладно, тогда я все же пойду туда, — вздохнула Женя. — Хотя если бы кто-то предложил мне не крутиться там под ногами, я бы не возражала.
ГЛАВА 9
Почему-то все оказались в столовой. Наверное, тут было светлее, чем в гостиной, а значит, можно было наблюдать за выражением лиц. Об этом говорило и то, что майор Караваев сел спиной окнам, так, чтобы свет падал на остальных. Женя вошла и остановилась в раздумье, куда бы пристроиться ей. Палий вскочил и придвинул к своему стулу ещё один. Правда, и Гоблин тоже поднялся, но Митя успел раньше.
Майор сидел и неторопливо перебирал какие-то бумаги и фотографии, выложенные из синей пластиковой папки. На некоторые он смотрел с таким интересом, словно видел их в первый раз. Скорее всего, так и было. Женя заметила притулившегося у горки с фарфором незнакомого молодого человека со скучающим выражением лица. У его ног стоял здоровенный кожаный портфель, из тех, которые были в ходу лет тридцать назад.
— Все собрались? — спросил майор, обводя комнату взглядом.
— Кажется да, — кивнул Борис.
Женя и Палий сидели очень удачно, у ближнего к дверям закругления стола, и тоже могли видеть почти всех. Есть положительные стороны в том, чтобы прийти в числе последних.
— А Инга Рыжова? — майор покосился в бумаги.
— Инга? — удивилась Алина. — Зачем ребенку присутствовать при таком… серьезном и не очень приятном разговоре?
— Да просто потому, что мне нужно кое-что уточнить у всех, кто в тот вечер был в доме и рядом с ним. А Инга достаточно взрослая шестнадцатилетняя девушка, так что её свидетельство может нам помочь.
— Она, скорее всего, на балконе, — отозвалась Ольга. — Я схожу и приведу её.
Женя порадовалась за Ольгу — та поняла, что не стоит сейчас спорить и что-то доказывать. Если Караваев решил, что Инга должна быть тут, значит, он всё равно настоит на своем. Пока Ольги не было, Алина спросила, не желает ли кто кофе или сока. Желание высказало сразу несколько человек, и горничная вкатила тележку с чашечками и кофейником, звякнули о фарфор ложечки, и обстановка сразу стала менее напряженной и официальной.
Ольга вернулась. Следом за ней в комнату проскользнула Инга с книгой в руках. Жене вдруг подумалось, что желание девчонки все время прижимать к себе какой-нибудь том похоже на способ иметь какую-то внешнюю поддержку и защиту. Инга, большую часть жизни проводящая с книгами, на подсознательном уровне воспринимает их как друзей и, возможно, гораздо комфортнее чувствует себя, когда книги рядом. А может быть, она просто решила почитать во время скучной взрослой беседы. Она и уселась сбоку у стены, за шкафом. И сразу открыла заложенную пальцем страницу.
— Итак, — тем временем произнес майор, — я бы хотел рассказать вам о том, что мы установили из событий, произошедших перед и во время убийства Вершинина. Предупреждаю сразу, что делаю я это не для того, чтобы держать вас в курсе дела, а только чтобы ещё раз проверить последовательность передвижений и действий всех вас в ту ночь и заполнить некоторые белые пятна.
Кто-то резко стукнул чашкой о блюдце. Дина принялась что-то шептать на ухо Алине. Но, заметив, что на них обращают внимание, смолкла.
— Вначале о самом убийстве. — Майор прокашлялся. — Вершинина, и это подтвердила экспертиза, ударили по голове одним из мечей, висевших у камина. А точнее, тем, что поменьше. После этого меч вымыли в морской воде, удалив все отпечатки пальцев и смыв кровь, и повесили обратно на стену гостиной. Раненый упал в воду, не смог выплыть и захлебнулся. Вот такая последовательность. Время смерти — примерно с часу до трех часов ночи. Скорее всего, два часа или половина третьего.
«Скорее всего, я в это время уже спала» — подумала Женя. — Я знаю только, что около полуночи или чуть позже Сашка разговаривал на пирсе с Алиной. Но знает ли об этом майор? Её мысль зацепилась ещё за что-то, но возможности обдумать это пока не было.
— А теперь начнем по порядку. Ужин начался в семь часов вечера. Присутствовали все, кроме Вершинина. Он приехал последним, около восьми. Очевидно, был голоден, потому что когда примерно в полдевятого все пошли танцевать, он остался в столовой и продолжал ужинать. Кроме него, тут оставался Никита Игоревич Дунаев, да и все остальные время от времени заходили. Так?
Гоблин кивнул. Он сидел, уложив на стол локти, и внимательно слушал Караваева. Прочитать что-либо на его лице было невозможно, но Жене показалось, что он чем-то раздражен, хотя и усиленно это скрывает. Впрочем, спокойных и нераздраженных сейчас в комнате было мало. Разве что парень с портфелем, Палий да сам майор. Остальные сдержанно психовали.
Танцы продолжались примерно до половины одиннадцатого, потом в гостиную подали десерт: фрукты, мороженое и клубнику со сливками, и госпожа Ротман отпустила горничных, всех троих. Они отправились на остановку автобуса и уехали в город. Кондуктор автобуса это подтвердила, в такое позднее время пассажиров было немного. А охрана засвидетельствовала, что больше горничные в ту ночь не возвращались.
Жене показалось, что дверь столовой слегка дрогнула, и раздались тихие удаляющиеся шаги. Или это ей показалось? Хотя было бы странно, если бы горничные не пытались подслушивать.
Около одиннадцати часов вечера танцы закончились, и ещё примерно полчаса все, кроме Инги Рыжовой, оставались в гостиной. Туда пришел и Вершинин. Пинчук и Ротман сняли со стены шпаги, а Дунаев — меч. Шел общий разговор. Инга ушла раньше, ещё до танцев. Она поднялась на балкон и там читала до темноты. Потом пошла к морю и уселась в шезлонге на пирсе. На том, который слева от дома.