орую, понять, связаны ли похищения или это просто отдельное дело, совершенно случайно произошедшее в одном месте.
— Алло, Юлия Дмитриевна, — Погорелов набрал номер криминалиста, — давайте встретимся прямо у этой станции. Здесь всё дождём смыло, ничего интересного нет.
Погорелов отключил связь, поёжился от прикосновения промокшей до нитки куртки и пошёл обратно, как вдруг увидел валяющуюся в кустах круглую резинку типа прокладки.
— Может что-то интересное, — вздохнув произнёс он и, наклонившись, чтобы подобрать изделие, вдруг упёрся взглядом в примятую траву.
Здесь явно было видно, что траву словно нарочно приподняли, а кусты, наоборот, как будто опустили, потому что слегка поникшие кончики всё ещё свежих листьев неестественно отклонились от основной массы ивняка. Погорелов быстро встал, разгрёб руками ветки и увидел, что они подломлены у самого основания, а дальше, в гуще кустов, из-под наваленного бурелома торчат ноги, обутые в кроссовки.
— Твою налево.
Погорелов быстро раскидал мешающие растения, упал на колени рядом с припрятанным девичьим телом и, ткнув пальцы в холодную кожу шеи, рванул из кармана телефон:
— Алло, скорая, это оперуполномоченный Погорелов. Мне срочно нужна машина, у девушки крайне слабый пульс, насколько я вижу, есть колото-резаное, и у неё переохлаждение. Дайте водиле мой номер, я объясню куда ехать, — сдирая с себя куртку и укрывая почти безжизненное тело Ольги, проговорил он.
Глава 12
Холодные кляксы дождя растекались по лобовому стеклу машины, мигавшей в наступающих сумерках синими проблесковыми маячками. Погорелов пил горячий чай, припасённый в термосе одним из сотрудников патрульно-постовой службы, и смотрел, как на месте, где он обнаружил Ольгу, быстро орудуют врачи, отогнавшие его греться в машину.
— Да, беда, — сказал пожилой полноватый водитель полицейской машины. — И как вы её там углядели? Может, вас отвезти куда?
— Да куда? — махнул рукой оперативник. — Сейчас следователь наша приедет, криминалиста ещё нужно дождаться, — автоматически ответил Погорелов. — О, а вот и они, — завидев машину Глаши, Сергей стал выбираться из автомобиля постовой службы. — Спасибо за чай, а то продрог сильно, дождь этот треклятый, — поглядывая в сторону, где Ольгу оперативно грузили в карету скорой помощи, сказал Погорелов.
— Привет, — выйдя к нему навстречу, проговорила Глаша, кутаясь в коротенькую кожаную куртку. — Как девушка?
— Не знаю, — Сергей помотал головой, — там очень погранично всё, — покачал он в воздухе ладонью. — Я не понимаю, как можно было так её прохлопать.
— Ты о чём? — удивилась Глафира.
— О предыдущем осмотре места происшествия. Я-то сюда исходя из показаний свидетеля приехал. Я бы эту Осколкину придушил за такое.
— Ну, если ты не против, этим займусь я.
— Ой, здрасьте, Анна Михайловна, — увидев материализовавшуюся Лисицыну, сказал Погорелов.
— Я вам тут на месте не нужна, так что иди, Серёжа, договорись с экипажем, — она кивнула в сторону полицейской машины, — чтобы меня до местного доставили. А я пока с врачами побеседую.
Погорелов покивал, увидел вытаскивающую чемоданчик из багажника Глашиной машины Юлию Дмитриевну и, спохватившись, полез в карман.
— Добрый вечер, — он протянул Юле пакет, — не уверен, конечно, что имеет отношение к делу, но нашёл на той же тропинке, где и девушку.
— Спасибо, — коротко кивнула женщина. — Мне нужна одежда потерпевшей. Можем второго постового послать вместе с машиной скорой помощи, чтобы он всё забрал?
— Не уверен, что они сейчас будут аккуратно её раздевать, там отпечатков точно много будет.
— Не страшно. Я разберусь, иногда отпечатки не самое важное. Может, что-то найду, — Юля подхватила чемоданчик. — Проводите меня на место?
— Да, конечно. Там не видно ни черта, но попробуем разобраться. Глафира, ты идёшь? — спросил он Польскую, пытавшую врачей насчёт состояния Ольги.
В сумерках осенней мороси Лисицына вышла возле здания местного управления и почти сразу попала ногой в маленькую канавку, до краёв наполненную водой.
— Вы аккуратно, тут эта стройка, будь она неладна, все ноги можно переломать. Ближе-то, к сожалению, не подъехать, на подъезде позавчера весь асфальт сняли.
— Спасибо, — процедила Анна Михайловна, подобрала полы пальто и пошла на свет фонарей, бледными маячками тлевших над входной дверью неприметного серого здания.
— Здравствуйте, — наклонившись к окошку дежурного, проговорила Лисицына, — мне к следователю Осколкиной.
— Приём ещё пять минут будет идти, а вы даже до её кабинета не дойдёте. Так что лучше в следующий приём приходите.
— А давайте попробуем, вдруг я уложусь в пять минут со своим вопросом? — улыбнулась Лисицына.
— Пробуйте, — равнодушно пожал плечами мужчина. — Давайте документы.
Лисицына привычно потянулась за удостоверением, но остановилась, положила перед мужчиной паспорт и уже через несколько минут стояла перед дверью местной следовательницы.
— Добрый вечер, — открыв дверь в кабинет, сказала Лисицына.
— Куда? — грубоватым тоном остановила её Осколкина.
— На приём, — отозвалась Лисицына.
— Приём окончен, — жёстко сказала сидящая за столом женщина.
— Нет, — покачала головой Лисицына. — Есть ещё несколько минут.
— Вон пошла отсюда, а то я тебя научу время чужое считать в обезьяннике. Поняла? — рявкнула на неё Осколкина. — Ну что? Я вызываю наряд? — протянула она руку к трубке телефона.
— Не стоит, — покачала головой Анна Михайловна и вышла за дверь.
— То-то же, — недовольно крикнула ей вслед хозяйка кабинета.
Лисицына, выйдя в коридор, сориентировалась, где находится кабинет начальника управления, и без стука, кинув суровый взгляд на встрепенувшуюся секретаршу, вошла в просторный офис.
— Слушаю вас? — воззрился на неё недовольный мужчина.
— Полковник Лисицына Анна Михайловна, — доставая удостоверение, проговорила Лисицына. — Следователь по особо важным делам, спецотдел «УГРОЗА».
— Здравствуйте, не понимаю, за какие заслуги удостоен таким визитом, — мужчина встал, и на лице его под буравящим взглядом Лисицыной застыла странная маска удивления.
— Вызовите следователя Осколкину, — без объяснений проговорила Лисицына.
— Так ушла она уже, наверное, — предчувствуя что-то совсем нехорошее, слабо отозвался мужчина.
— Я могу попросить сама, чтобы её вызвали к вам в кабинет, но тогда, боюсь, возникнут вопросы, кто руководит вашим отделением: вы или Осколкина.
— Да вы меня не так поняли, я сейчас всё сделаю.
Через несколько минут в кабинете появилась Осколкина, полностью замотанная в ткань дорогого плаща и с очень недовольной миной на лице.
— Что вы людей от работы отвлекаете? Жаловаться пришла всё-таки? Я тебе что говорила? Теперь ты точно в обезьянник поедешь, ещё и хулиганку себе заработаешь.
— Осколкина, — заикаясь и покрываясь пунцовыми пятнами, прошипел начальник, — ты вообще в своём уме?
Лисицына без лишних слов показала своё удостоверение и спросила:
— Вам свидетель показывал, откуда выехала машина?
— В документах всё есть, — поджимая губы и бестолково перебирая руками складки пальто, сказала Осколкина.
— Вот именно что есть. Но вы не только не обратили на это внимание, вы даже не подумали о том, что это мог быть преступник. А ведь именно благодаря этим показаниям там была обнаружена похищенная девушка, — спокойно сказала Анна. — И молитесь всем богам, если вы, конечно, хоть в какого-то верите, чтобы она смогла выжить. У неё несколько колото-резаных ножевых ранений. И я не знаю, как она смогла пережить долгую ночь и полдня, пока её не нашёл наш сотрудник, который с огромным трудом получил от вас необходимые сведения. И то, только после звонка из Федеральной службы безопасности. А если бы вы вчера обратили внимание на показания свидетеля, то у девушки было бы гораздо больше шансов выжить и она не провела бы кошмарную ночь в абсолютной беспомощности. И поверьте, теперь я не спущу с вас глаз и вам не удастся прикрыться всей вашей сетью полезных знакомств. Вас в очень короткий срок привлекут к ответственности. И отнюдь не за халатность, — закончив речь, Лисицына посмотрела на бледнеющего начальника управления и спросила: — Вы сами отстраните от дел следователя Осколкину или предпочитаете разделить эту самую ответственность солидарно?
— Сам, — достаточно твёрдо проговорил мужчина. — Удостоверение, оружие и рапорт. Немедленно. С мерой пресечения сейчас разберёмся. Начнём с подписки.
— Ну что ж, вижу, что у вас всё под контролем, — сказала Лисицына и, заметив некое облегчение на лице начальника, добавила: — И это хорошо. Но мы бы не были коллегами, если бы не помогали друг другу, — Анна набрала номер телефона и сказала: — Пройдите, пожалуйста.
Дверь почти сразу открылась, и в кабинет вошли несколько мужчин.
— Здравствуйте. Служба собственной безопасности.
— Я же правильно понимаю, помощь вам не помешает, — негромко сказала Анна Михайловна и вышла.
Утро катилось по улицам города вместе с визгливым ветром, яростно, словно с похмелья, выжимало досуха облака и сыпало дождём на изрядно подмоченный город и близкий пригород, где было ещё мрачнее, потому что роза ветров перебрасывала эпицентр непогоды по кругу, в результате чего он постоянно возвращался к огромному пятну кладбища. Ветер возле сторожки вытирал асфальт тряпкой из палых листьев, скрипел плохо прикрытой калиткой, свистел между оградами и с силой шатал ветви стойких деревьев.
— Алексеич, — дробно постучала в дверь сторожки бабулька в тёмном платке и растянутой кофте с дыркой под мышкой, — Алексеич, чёрт ты лысый, иди, тебя батюшка целый час кликает по телефону, всё дозвониться не может. Или ты опять зенки залил, лакальщик ты лютый? — раскрыв скрипящую дверь, женщина стоящим возле косяка веником обтряхнула ботинки и шагнула через порог. — Матери мои честные, — взвизгнула она и выкатилась обратно, поминутно крестясь и матерясь, и не оглядываясь побежала по дорожке, широко расставив руки и хватая сырой воздух открытым ртом.