Но, может, Синичкина и права. И это был кто-то из наших мальчиков. Правда, зачем лезть в окно? Комнаты же не запираются, и через дверь гораздо легче войти. Но наши знают, что, если рискнут сунуться и кто-то из девчонок проснется, тут такой визг и вой поднимется. И Митрохину не придется ни с кем разбираться, и без него по шее надают. Потом еще и Ксюша добавит.
Скорее уж тогда кто-то из другого отряда. Решил напугать. Бывают же такие придурки, любители тупых шуточек».
– Макс, прямо про тебя, – хохотнул Демид, но Рыжий только смерил его пренебрежительным взглядом.
– Ян, не отвлекайся, читай. Что там дальше?
Но дальше прочитать не удалось, потому что опять появилась Настя. Ее реально словно магнитом притягивало каждый раз, когда Яна открывала дневник.
– Что тут у вас? – спросила инструкторша, пытаясь заглянуть через плечо Славика.
– Ничего, – сообщила Кошкина, поспешно засунув тетрадь Соне под ветровку.
Та запахнула полы, поплотнее прижала ее рукой.
– Просто обсуждаем, откуда там дохлая птица взялась, – пояснил Рыжий.
– Да откуда еще? – Настя критично поджала губы, покачала головой, но как-то уж слишком показательно. – Птицы же тоже не бессмертные. Вы разве не в курсе? А чайки еще и гнезда на крышах устраивать любят. Но… – на секунду задумалась, – надо бы ее убрать, конечно. – И многозначительно выложила: – Я тут сарай нашла с инвентарем. Там лопата есть и грабли. И швабры тоже. Не мешало бы в комнатах подмести. Но лучше, конечно, пол вымыть и пыль протереть, чтобы в грязи не ночевать. А потом уже и ужин пора готовить.
– Ну, блин, и поход у нас, – проворчал Рыжий. – Посуду мой, пол подметай, пыль протирай. Хуже чем дома. Как будто никуда и не уходили.
– Ничего-ничего, – бесстрастно откликнулась Настя. – Вас для того родители сюда и отправили, чтобы учились самостоятельности. И хоть немножко выживанию. Хватить уже ныть и жаловаться.
– Так никто и не жалуется, – возразил Демид.
– Давайте мы с Киселем чайку уберем, – предложил Рыжий, наверняка лишь бы в комнатах не прибираться. – Чтобы некоторые в обморок не падали. Только вы нам грабли дайте. Или еще что-нибудь.
– Сам сходишь и возьмешь, – хмыкнул Демид. – Анастасия Игоревна тебе направление укажет.
– Будут вам грабли, – подтвердила Настя и распределила окончательно: – Демид и Славик наводят порядок в комнате для мальчиков, а Валя с Яной и Соней в комнате для девочек. – Махнула рукой: – Идемте, инструменты возьмем.
Пока прибирались в корпусе, распогодилось, тучи почти разошлись, солнце выглянуло. Даже немного парить начало.
– Если завтра погода наладится, сходим на речку, искупаемся, – пообещал Дмитрий Артемович. – А пока можно в душевой ополоснуться, если и там с водой в порядке.
– Так горячей же нет, – напомнил Демид.
– В речке тоже нет, – как всегда, усмехнулась Настя. – Но вас это обычно не останавливает.
– Так, может, сейчас на речку и сходим, – предложил Киселев. – Вечером вода всегда теплее.
– А ночью еще теплее, – осклабился Рыжий.
Инструкторша тут же прожгла его суровым взглядом.
– Максим! Никаких дальних прогулок в темноте. А уж тем более купаний. Чтобы все были на виду. Никаких приключений без сопровождения взрослых. Мы за вас перед вашими родителями отвечаем.
– А если я вон Кошку на свидание позову, – не унимался Рыжий, – вы тоже с нами пойдете?
Но ответила ему не Настя, а сама Яна.
– Никто с нами не пойдет, – отрезала твердо, – потому что я тоже с тобой не пойду. Во-первых, не Кошка, а Яночка, а во‐вторых, – она сделала паузу, снисходительно скривила уголок рта, – лучше Соню позови.
Рыжий неожиданно потупился и покраснел, и Соня почему-то смутилась, выдав на автомате:
– Да очень надо!
– Она лучше не с Рыжим, – неожиданно вклинилась Валя, которая вроде бы давно успокоилась и даже немного помогла с уборкой, хотя не столько работала, сколько просто вид делала, минут по десять протирая каждый подоконник, но договорить ей помешала Настя, скомандовав:
– Ну все, достаточно болтать впустую. Кто желает, действительно может сходить на речку, – она вопросительно посмотрела на тренера, – с Дмитрием Артемовичем. Остальные помогают мне с ужином.
Девочки идти купаться отказались, просто умылись, растянули веревку между двумя древесными стволами и развесили на ней влажную после дождя одежду. А парни пусть сами о подобном заботятся, когда вернутся с речки. Потом занялись ужином, обеденную гречку заменив на макароны.
Во время готовки Валя не отлынивала, наоборот, была хлопотливой и услужливой, всем видом показывая: «Вот вы меня не цените, осуждаете, а я не обижаюсь, наоборот. Вот я какая». По крайней мере Соне со стороны так представлялось, пусть и не совсем понятно, чего это с ней.
Время закрутилось, как пружина, понеслось вскачь, невольно заставляя задуматься о своей условности. И к концу ужина потихоньку начало темнеть, хотя июньские дни в году самые длинные, а ночи самые короткие.
Ребята остались у костра, только посуду помыли и дров побольше натаскали, чтобы на дольше хватило. Повесили над огнем котелок с водой – для чая, – приготовили коробку с заваркой.
Настя поднялась со скамейки.
– Я тут кипрей за столовой видела и кошачью мяту. И малину, – ответила на вопросительные взгляды. – Можно тоже добавить, вкуснее будет. – И двинулась решительно.
– Ян, слышала? – не удержался Рыжий. – Кошачья мята.
Та закатила глаза, выдохнула громко. Демид нахмурился, недобро посмотрел на шутника.
– Чего ты все к ней цепляешься?
– А ей нравится, – нахально выдал Рыжий и протянул Кошкиной тонкую длинную ветку с насаженным на ее кончик кусочком ржаного хлеба. – Держи, Яночка. Если на огне пожарить, вкусно. Почти шашлык, хоть и без мяса.
Кошкина невозмутимо приняла подарок, несмотря на то что сама недавно жаловалась, насколько макаронами с тушенкой объелась. И Соню почему-то это неприятно царапнуло, а ведь вроде бы тоже никаких особых причин для этого не было.
– Лучше бы зефирки взяли, – с досадой проговорила она. – В кино обычно их на костре жарят.
– Хлеб тоже ничего, – возразил Рыжий, встал, подошел, протянул и ей ветку с кусочком.
– Я и тебе сделал, – сообщил, как будто Соня могла не понять, и… уселся рядом.
Ну не так чтобы совсем уж рядом, просто на той же скамейке, но она все равно немного отодвинулась. Правда, ветку перед этим взяла.
– Ян, а у тебя дневник с собой? Почитаешь еще? Не хуже обычных страшилок.
– Вот именно, – брезгливо поморщилась Валя. – Бред какой-то. А вы с ним таскаетесь.
Но, может, и не брезгливо, а от страха. Если ее даже мертвая чайка так напугала, вряд ли ей нравилось слушать страшилки. Да еще в сумерках, на смену которым медленно, но неуклонно подкрадывалась ночная темнота. Да еще в заброшенном лагере посреди леса, когда, кроме них, в округе ни одной живой души и ни спасателей, ни полиции, ни папы с мамой.
– Что за дневник? – вскинулся Дмитрий Артемович. – Книжка какая?
– Не, тетрадка, – пояснил Киселев. – Чей-то дневник с записями. Вроде бы про этот лагерь. Но, может, действительно кто-то страшилки придумывал, чтобы интересней было.
– Вряд ли придумывал, – не согласился Рыжий. – А даты тогда зачем?
– Какие даты? – еще сильнее заинтересовался тренер.
– Как обычно в дневниках пишут, – пояснила Яна. – День, месяц.
– И год?
– Года нет. Но по дням совпадает. С тем, как сейчас. Пятнадцатое июня, семнадцатое июня. А вы случайно не знаете, давно этот лагерь закрыли?
Тренер пожал плечами.
– Не знаю. Откуда? Но, может, Настя знает.
– Она все равно не скажет, – вмешалась Соня.
– Почему? – удивился Дмитрий Артемович, предложил: – Если хотите, я у нее спрошу. – И опять обратился к Кошкиной: – А можно посмотреть на дневник?
Кошкина замялась. Решала – действительно показать или соврать, что не взяла, в рюкзаке оставила? Это только Соня точно знала, что тетрадь у нее с собой, что Яна не любила оставлять без присмотра, потому что не доверяла Насте. Но инструкторши сейчас рядом не было, все еще бродила, собирая свои травки для чая, хотя вода в котелке уже готовилась закипеть. А Дмитрий Артемович внушал доверие. Тем более у него точно не имелось никаких скрытых интересов, обычное человеческое любопытство.
Сейчас тетрадь хранилась у Кошкиной не за поясом брюк, а во внутреннем кармане куртки-джинсовки. Яна отогнула полу, медленно вытащила его, протянула тренеру. Тот тоже потянулся, но взять дневник не успел. Потому что…
Да потому что опять вмешалась Настя. Подошла неслышно с пучком травок в руке, пока они разговаривали и внимательно следили за неуверенными манипуляциями Кошкиной, конечно, все сразу увидела, воскликнула раздраженно:
– Опять эта тетрадь? Да сколько же можно? Сейчас начитаетесь, а потом снова истерики? – И резко выдернула дневник из Яниных пальцев.
Соня даже глазам не поверила, как ловко у нее это получилось. Совсем как у фокусника. Выхватила и одним махом – в костер. Даже не глянула для интереса, что там, не прочла ни словечка. Просто взяла и швырнула.
Глава 10
Тетрадь, совсем как дохлая птица крылья, раскинула страницы, и упала немного в сторону, но огонь все равно легко ее достал. Обложка начала тлеть, испуская сизый дымок.
Соне стало тревожно и страшно, она даже на миг ощутила себя предательницей: будто писавшая им доверилась, поделилась тайнами, самым сокровенным, а они не уберегли. И тут раздались шаги, громкий, неожиданный хруст и какой-то глуховатый, словно надсаженный голос:
– Хорошего вам вечера, люди добрые! Кого это занесло в наши края?
Подошедший оказался пожилым мужчиной, сухощавым, слегка сутулым, с широкой лысиной, обрамленной коротким пушком седых волос. На носу очки в крупной темной оправе, совсем немодной, словно им лет двадцать, не меньше. Кожа загорелая, хотя всего-то вторая половина июня – наверное, мужчина много времени проводил на солнце. А еще он вел за руль велосипед, на котором, скорее всего, и приехал.