– Сонь! – прозвучало уже совсем близко.
Да что ж ему надо?
Она остановилась, развернулась резко, бросила зло:
– Чего тебе?
Рыжий не обиделся и не рассердился, дернул плечом, произнес негромко, но спокойно и твердо:
– Я знаю, что это не ты.
Зато Соня по-прежнему злилась, никак не могла взять себя в руки и успокоиться. Еще и он со своим сочувствием, от которого легче не становилось, а наоборот, глаза только сильней щипало. Вот и не получалось говорить нормально, а только огрызаться и кричать.
– Откуда?
– Просто знаю, – заявил Рыжий все так же убежденно и твердо. – Ты бы так никогда не сделала. – И неожиданно предложил: – Хочешь, я Кошку найду и с ней поговорю?
Соня даже вскинулась удивленно:
– Зачем?
– Ты же переживаешь, что она думает на тебя, – пояснил он.
Ну наверное, ну переживала, ну может. Только сама не осознавала, пока Рыжий не сказал. Но разве это важнее и значимей подставы Силантьевой, предательства Демида? Ну что ей какая-то задавака Кошкина?
Соня так и ответила:
– Да с чего ты взял? Мне плевать. На всех плевать.
А Кошка пусть и дальше носится с этим дурацким дневником. Если он ей дороже людей.
Яна и носилась. Точнее, уже сидела в той самой беседке недалеко от игровой площадки, сжимая в руках обгоревшую тетрадь. И думала.
Может, и правда сжечь дневник ко всем чертям? Как Настя хотела. Или забросить куда подальше, чтобы больше никто не нашел? Потому что реально одни неприятности от него.
Кошкиной даже стыдно было, что бросалась на людей, как больная. И все из-за подобной фигни. Еще и выговаривала Вале, что та ведет себя как истеричка. А сама-то? И скорее всего, именно Силантьева стянула из рюкзака дневник, но только чтобы подсунуть его Соне.
Вот же дурында. Неужели действительно считала, что никто не догадается, что все поверят. Но, похоже, поверил только один. И то потому, что полный идиот.
Яна повертела в руках тетрадь, вздохнула, в очередной раз прикидывая, что с ней делать. На самом деле выкинуть? Или все-таки дочитать?
Непрочитанного не так уж и много осталось, и жутко интересно – правда в дневнике написана или чистая выдумка? А может, и то и другое сразу. Как-то уж слишком много совпадений: и мертвая чайка, и то, что нормальный лагерь почему-то закрыли, и предупреждения бывшего директора, даже его слова про психопата. Явно же и здесь говорилось о чем-то подобном.
Кошкина опять вздохнула, закусила губу, потом разложила тетрадь на коленях, открыла, отыскала нужную страницу.
«16 июня
Из второго отряда тоже сбежал вожатый. Или всё же пропал? Тот самый Сергей, который очень экодеревней интересовался. Уехал на выходной и не вернулся, и на звонки не отвечал. Старшуха возмущалась, типа чего от детей ждать, если сами вожатые так себя ведут. А я даже не знаю. Он, конечно, всегда был немного странный, но в остальном вполне ничего. Так во втором отряде считали. Всегда своих поддерживал и прикрывал, если надо. А еще вечером в тот день, когда была экскурсия, он к нашей Ксюше приходил, просил у нее мобильник. Он все-таки считал, что в деревне была та самая Жанна, просто почему-то не призналась. И сказал, он в любом случае выяснит, что происходит. Но если она его номер заблочила, он и решил позвонить с незнакомого телефона, с Ксюшиного. Тогда Жанна наверняка ответит. Но она не ответила.
Зато на другой день Ксюше с Жанниного номера позвонила какая-то тетка. Ксюша с ней разговаривать не стала, слишком занята была, и попросила меня отнести телефон Сергею. У второго отряда корпус же рядом с нашим. И сказать, чтобы он сам вернул, когда поговорит. Я отнесла и передала.
Вообще-то интересно было, о чем они там болтали, но я подслушивать не стала. Тем более Сергей сразу в вожатскую ушел. А телефон принес только где-то через час и при этом еще страннее выглядел. Рассеянный какой-то. Ксюша спрашивала, что с ним, но он не отвечал, только отмахивался. А рано утром уехал. И правда не вернулся. Ни на следующий день, ни через два дня. Совсем как та Жанна».
Глава 13
Двенадцать лет назад
Сергею она понравилась с первого взгляда, с первой встречи, с первого дня в школе вожатых. Даже тем, что добросовестно относилась к любым заданиям, словно примерная школьница. Но после занятий Жанна сразу исчезала, как Золушка, боявшаяся задержаться даже на минуту, начисто лишая его шанса подойти, заговорить – не об учебе, а о своем личном – и уж тем более напроситься в провожатые. Даже когда они все в последний день, получив сертификаты, собрались в кафешку это отметить, она не пошла.
Зато Сергей нечаянно увидел, как Жанна садилась в дорогую иномарку с каким-то очень серьезным и солидным мужчиной в водительском кресле. Отчего стало горько и неприятно, хотя повода вроде и не было. Их же пока ничего не связывало.
После кафешки они отправились гулять, решив по полной использовать последний день вольной жизни. Как пугали бывалые, для вожатого в лагере просто не существовало понятия «свободное время», его не хватало даже на насущные нужды вроде поесть и поспать.
Наконец-то вернувшись домой, Сергей, особо не заморачиваясь на сборы, просто покидал в большую дорожную сумку вещи и на автобус явился одним из первых. Но не первым. Потому что всех опередила Жанна.
– Привет, – произнес он хмуро, невольно припоминая ее вчерашний отъезд.
– Привет, – откликнулась она, заметила: – Ты рано.
– Ты тоже.
Сергей был почти уверен, что на том их разговор и завершится, как обычно, но, получилось, ошибся.
Жанна неожиданно поинтересовалась:
– А ты с какого факультета?
– Культурологии.
– А я с исторического, – сообщила она и опять спросила: – Это потому ты всегда такой серьезный?
– В смысле «не от мира сего»? – усмехнулся он.
– Нет, что ты, – возразила Жанна. – Я бы сказала, воодушевленный.
С ней оказалось легко и интересно болтать. Хотя получалось, что про себя она почти ничего не рассказывала, зато с любопытством расспрашивала его. И Сергей сам не заметил, как выложил ей, что жил с матерью, что в прошлом году та вдруг совершенно неожиданно выскочила замуж и уехала в Италию, что любимый его художник – Рерих и что учение Блаватской кажется ему довольно-таки серьезным.
Жанна не смеялась, не называла его интересы странными. Даже поддержала и сама рассказала про исторические общины, про единение с природой.
– Сейчас очень много дисгармонии в мире. Мы все куда-то спешим, теряем себя и здоровье, не обращаем ни на что внимания. Если что-то болит, просто глотаем обезболивающее, не задумываясь почему, и фактически работаем на обогащение фармкомпаний. Точно так же и с едой. Нас пичкают усилителями вкуса, чтобы мы привыкали и покупали все больше, не обращая внимания, что в действительности едим обычную синтетическую гадость. А жить надо иначе. Обратиться к истокам, тогда и дети наши родятся здоровыми, и сами мы станем намного счастливее. Я взяла с собой несколько книг. Как приедем, я тебе дам. Обязательно прочитай. Там как раз об этом.
Сергей болтал с Жанной всю дорогу до лагеря. Хотел даже поменяться, чтобы оказаться с ней на одном отряде. Обратился к директору, но Николай Васильевич отправил его к старшей вожатой Елене Михайловне. А та что-либо менять категорически отказалась, сославшись на то, что они оба уже едут в лагерь. А кто тогда будет перед отъездом принимать детей у родителей и сопровождать?
Но зато эти два дня до начала смены, пока готовили лагерь к заезду, Сергей и Жанна наобщались вдоволь. Как-нибудь и потом выкроят возможность. И даже тот мужчина на иномарке незаметно стерся из памяти, тем более он вполне мог оказаться родственником – отцом, например, или дядей.
Сергей дорожил каждой выпавшей им минутой, а вот Жанна пару раз, ничего не говоря, куда-то отлучалась – просто на какое-то время пропадала из лагеря, а когда возвращалась, делала вид, что никуда не уходила.
А вот это действительно было странно и невольно пробуждало тревогу, но Жанна легко отвлекала от неприятных мыслей своими улыбками и хорошим настроением. Она словно постоянно находилась на подъеме, так что еще неизвестно, кто из них более воодушевленный.
Жанна действительно сразу по приезде принесла Сергею несколько книг. Он повертел их в руках, заглянул под обложку. Автор, врач-психиатр, внушал доверие перечнем дипломов и стажем работы. Наверное, и правда стоило почитать.
Но вот так же без предупреждения отлучившись в очередной раз, Жанна не вернулась в лагерь. Ее вещей тоже не оказалось на месте.
Сначала Сергей подумал – дело в нем. Это он что-то сделал не так. Сказал обидное? Слишком навязчиво пытался выяснять, куда она исчезает? И принялся строчить сообщение за сообщением – извинялся, предлагал встретиться в городе, когда будут забирать ребят, но Жанна не отозвалась.
Тогда он обратился к книгам, надеясь найти в них хоть какую-то подсказку. И действительно нашел кое-что – фотографию, которая использовалась вместо закладки. На ней был запечатлен деревянный, будто сказочный домик, а на обороте записан адрес. Правда, судя по интернет-картам, на упомянутом месте располагалась то ли ферма, то ли частное подсобное хозяйство. Но работник лагеря – житель одной из окрестных деревень – подсказал Сергею, что на самом деле там находилось экопоселение, что жили в нем энтузиасты, проповедующие единение с природой, и что некоторые называли их сектой.
Только как туда попасть?
Свободные часы на долгую отлучку можно выкроить разве что ночью, но слишком велики шансы в темноте заблудиться в незнакомой местности. А отправиться в экопоселение днем – дело просто невероятное, если только взять выходной. Еще и разговор с фольклористом, приехавшим в лагерь, усилил стремление, и Сергей на одной из вечерних планерок предложил раздраженной и растревоженной таинственными происшествиями Елене Михайловне устроить туда экскурсию.