Да вряд ли она к человеку отношение имела. По крайней мере, в это очень хотелось верить. Что пес ее или на лагерной помойке подобрал, или притащил из какой-нибудь деревни.
Деревенские же часто скотину держат. А для чего еще? Либо для молока, либо на еду.
В лес Алла, конечно, не пошла. Они с Митрохиным остались в медпункте под присмотром медички. Тоже жаль. По их реакции Асе было бы проще уточнить направление – туда они шли или не туда?
Топали уже почти полчаса. Вожатые подгоняли малышей. Старшие так просто не подгонялись, не столько от усталости, сколько нарочно брели нога за ногу, еще и показательно нудили, что дожили – начали траву на чай и лечение собирать, как будто голодные годы и нормальных лекарств еще не изобрели.
Ася только хмыкала про себя, в чужие разговоры не вмешивалась и не спорила. Она ароматный травяной чай очень даже любила и попьет потом с удовольствием, если им и правда будут заваривать.
Они с дедом всегда травы собирали, иван-чай делали, ферментировали по-особому. Ни с какими ароматизаторами не сравнить! Но местным нытикам не докажешь. Они, наверное, и душицу от зверобоя не отличат, а вместо чистотела лютики ядовитые нарвут.
В итоге вышли на почти идеально круглую, какую-то пасторальную полянку. По центру ее действительно лежал огромный камень. Ася специально обошла его, внимательно рассматривая.
Ну хоть какие-то следы от ночного жертвоприношения должны же на нем остаться. Хоть одно пятнышко. Но кроме желтых и бледно-зеленых нашлепок лишайника она ничего не обнаружила. Не оттирали же его потом щетками с мылом. Так что, скорее всего, Синичкиной с Митрохиным и правда все привиделось.
– Внимание! – громко объявила Клуша. – До восемнадцати тридцати сбор трав. Далеко от поляны не отходим, по одному не разбредаемся, ягоды не едим. Сейчас вожатые расскажут, что искать. У каждого отряда свои задания. Что принесли, показываем и сортируем по видам. Лучший отряд получит грамоту.
Ася, дослушав, только снисходительно фыркнула. Что можно собрать, топчась на одном месте? Даже в этом разнотравье. Да и Ксюша с Лилей ни о чем новом ей не рассказали, она давно уже все эти растения знала: и как выглядели, и как назывались. Она для вида нарвала небольшой пучок – душицу, ромашку, кипрей – принесла, бросила на дно корзины, а потом осторожно, шаг за шагом начала углубляться в лес.
Ася даже придумала, что ответит, если заметят ее побег, но никто не обратил внимания. Вожатые расслабились, забыв, что в толпе как раз легче всего затеряться, сидели возле отрядных корзин, зацепившись языками. Но и ребята разбегаться не собирались. Старшие, разбившись на компании и редкие парочки, лениво бродили между деревьев, тоже больше трепались, забив на травы, а мелкие носились и играли.
Ася, специально выбирая такой путь, чтобы за спиной оставались заросли погуще, и время от времени оглядываясь, уходила все дальше и дальше. Еще минуту назад хорошо различимые ребячьи голоса теперь доносились еле-еле, превратились в неразборчивый гул.
Такое обманчивое чувство, когда казалось, будто отошел совсем чуть-чуть, хотя на самом деле прошагал довольно много, Асин дед называл «играми лешего».
С дедом леший тоже поиграл. Заманил к себе и не отпустил. А врачи сказали, что всему виной сердечный приступ. Находись дедушка в тот момент дома или в людном месте, может, все и обошлось бы – помогли бы, вызвали неотложку, спасли.
Ася поморщилась, глаза защипало от грустных мыслей, а вверху живота появилось неприятное сосущее чувство.
Нет! Ей не верилось. Какой еще сердечный приступ, если человек даже не жаловался никогда? Явно здесь что-то другое.
Но и заблудиться дед, знающий лес как свои пять пальцев, тоже не мог. Ему глаза завяжи, заведи в любое место, он все равно на карте покажет, где находится. Безо всякого навигатора!
Громкий хруст за спиной отвлек от мыслей, заставил спрятаться за толстый ствол, затаиться, прислушаться.
Из куста с писком вылетела птица, и опять воцарилась тишина. Все, больше ничего.
Ася огляделась по сторонам. Лес походил на насторожившееся, вышедшее на охоту животное – принюхивался, изучал, проверял, свой ты или чужой. И она не двигалась, просто стояла и ждала. Но постепенно напряжение схлынуло, впечатление сгладилось, жуткое видение рассеялось, и пришла уверенность, что никого поблизости нет – ни зверя, ни человека.
Значит, можно идти дальше, на ходу присматриваясь внимательнее: вдруг где-то обнаружится след Синичкиной и Митрохина. Но максимум, что попалось, – за кустом у трухлявого пня валялся блестящий фантик. Самый обычный. Такие конфеты в каждом магазине продавались, наверняка нашлись бы и в деревенском. Поэтому мало ли кто и когда его бросил. Может, он месяц уже здесь лежал.
Это только во второсортных детективах случайная бумажка способна сыграть решающую роль. А в жизни оставленный в лесу мусор – просто признак человеческого безразличия к природе.
Ася наклонилась, чтобы подобрать фантик, но тут же краем глаза уловила движение в траве: черное, гибкое, тонкое тело молнией проскользнуло в шаге от ноги.
Змея! Это уже по-настоящему страшно и опасно. Хотя дед объяснял, что первыми змеи никогда не нападают, но при встрече с ними Асю, как и большинство людей, охватывала оторопь.
– Тихо ты. Не двигайся, – внезапно раздалось за спиной.
Но Ася, наоборот, просто чудом удержалась, чтобы не заорать во все горло и не подпрыгнуть, потому как неожиданно зазвучавший поблизости незнакомый голос с легкой хрипотцой напугал только сильнее.
Глава 20
Двенадцать лет назад
Ася обернулась.
Позади в нескольких шагах от нее стоял парень. Примерно ровесник. С лицом, загорелым почти до черноты, с яркими синими глазами, обрамленными абсолютно девчачьими длинными и густыми ресницами. Русые волосы, напротив, были выжжены солнцем до золотистого блонда. Одет очень просто и безыскусно, на плечах – рюкзак.
В другой ситуации Ася посчитала бы его привлекательным и симпатичным, но сейчас ей больше всего хотелось зацепить говорившего. Скорее всего, от досады, что так старательно уходила от своих, пытаясь отыскать следы и выяснить хоть что-то полезное, а вместо этого наткнулась на чужака. Да еще настолько заносчивого.
– Тут змеиное гнездо, а ты топаешь, не смотришь, – снисходительно пояснил он, протянул презрительно: – Городска-а-ая.
– А ты, видимо, настоящий деревенский? – огрызнулась Ася, смерила незнакомца неприязненным взглядом. – Раз фантики за собой подбирать не научился.
– Это не мой фантик, – возмутился парень, легко клюнув на подначку.
– Ну да, ну да, – с деланым пониманием покивала она. – Оправдывайся теперь.
Парень еще сильнее насупился.
– Говорю, что не мой, – повторил упрямо. – У нас и конфет нет.
Странно, конечно. Ася тоже раньше жила в поселке, и в местных магазинах не настолько все плохо было. А у них тут что, позапрошлый век?
Она усмехнулась скептически.
– У вас – это где?
– В Караганде, – отрезал парень грубовато.
Вот ведь!
Ася сунула фантик в карман – не бросать же назад, особенно под чужим придирчивым взглядом. В лагере выкинет, а сейчас лучше гордо развернуться и уйти, больше не говоря ни слова.
Она даже уже шагнула, отступила от пня, но внезапно передумала. Раз уж так сложилось, почему не использовать возможность?
– А если ты действительно местный, случайно не знаешь, где тут поляна, большая такая, с камнем посередине?
– Знаю, – с напором выдохнул парень. – Там, – и махнул рукой в сторону, откуда пришла Ася.
Но то ли потому, что отозвался он слишком быстро, то ли внутреннее чутье подсказало, она не поверила.
– А другой нет?
– Зачем тебе? – ответил парень вопросом на вопрос.
Между прочим, тоже верный признак, что от тебя пытаются что-то скрыть.
– Да девочка из отряда там фотик оставила, – ляпнула Ася первое, что придумалось. – И теперь боится, что родители голову оторвут, если не найдет.
– А с чего она взяла, что именно на поляне? – прищурился парень, потом сказал: – Разве вам фотики в лагере разрешают?
– А ты с чего взял, что я из лагеря? – буркнула Ася.
– Так ты сама про отряд сказала, – снисходительно напомнил собеседник, потом озабоченно покачал головой: – И ты бы не бродила тут. Болото. Засосет еще.
Теперь Асе окончательно стало ясно, что парень врал, надеясь, что она «городска-а-ая» и действительно не разбиралась. Но она-то как раз все прекрасно замечала, и ни один признак не указывал на болото: и деревья стояли – великаны, и речка текла в другой стороне.
Но Ася кивнула, будто поверила, послушно двинулась туда, откуда пришла – очень-очень медленно, спотыкаясь и осторожно озираясь, словно на самом деле боялась угодить в несуществующее болото.
Парень постоял, посмотрел, дождался, когда она отойдет подальше, а потом направился в противоположную сторону. Ася как раз обернулась, удачно выбрав момент, и опять шагнула за дерево, потом осторожно выглянула из-за ствола и… не увидела никого.
Незнакомец будто сгинул. Или провалился сквозь землю. Но для леса это нормально – в зарослях легко затеряться, особенно если на тебе подходящая одежда. А парень как раз был одет в камуфляжную куртку и неприметные серые штаны.
Дедушка всегда говорил, что, если идешь в лес, лучше выбирать что-то яркое, заметное издалека. Но сейчас – не тот случай. Ася ведь и сама специально неброско оделась.
Она еще немного постояла за деревом, пережидая, затем вернулась на прежнее место. Потому что была убеждена – нет там никакого болота, а нужная полянка наверняка есть. Просто некоторые почему-то не хотели, чтобы Ася ее нашла.
Через несколько десятков шагов она наткнулась на сломанные ветки, причем не так и давно – даже листья еще не до конца завяли. Решила, что на правильном пути, и двинулась дальше, попутно не только присматриваясь, но и прислушиваясь.
Чуть дальше на колючем кустарнике обнаружился клочок джинсы. Конечно, не факт, что он оторвался именно от одежды Синичкиной или Митрохина, но ведь оба вернулись в таком виде, будто дрались со стаей диких кошек.