Как там Сэм говорил? «Даже когда уже безнадежно, люди все равно продолжают надеяться. И тогда еще охотнее верят в чудо». Вот и Ася станет верить в чудо.
Она вскинула голову, огляделась.
Рядом по-прежнему никого, кроме лагерных. Ася поднялась, подошла к потерянно бродившему по поляне Денисову, тронула за локоть.
– Алик.
Тот мотнул, головой, нахмурился.
– Алик! – крикнула она громче, дернула за руку.
До того наконец-то дошло – повернулся, посмотрел на нее. Но не факт, что увидел. Зрачки расширены до предела, так что от радужки почти ничего не осталось, и в глазах совсем никакого выражения, просто бездонная черная пустота. Пробормотал что-то бессвязное, потом рассмеялся.
Ася отступила. Бесполезно. С ними тоже не справиться без чужой помощи.
– Лиза, – она отыскала взглядом малышку из пятого отряда, подошла, присела перед ней на корточки. – Я возьму твою обезьянку? Можно?
Девочка только блаженно улыбнулась, но даже не пошевелилась. Тогда Ася осторожно вытянула игрушку из ее рук.
Если она предъявит обезьянку, в лагере ей точно поверят, что она видела пропавших, что она знает, где те находятся, и уже не придется доказывать, уговаривать и объяснять, чтобы не тратить драгоценное время.
Ася и сейчас, когда бежала, крепко сжимала игрушку в руке, а та смотрела вверх ненастоящими стеклянными глазами, размахивала руками и ногами. Безвольная, неживая, чересчур податливая. Совсем как лежащий на земле Сэм.
Мысль отозвалась болью в груди. Ася даже дернулась, словно это в нее стреляли, на ходу осмотрелась по сторонам.
Видимо, сейчас она плохо соображала, поэтому, кажется, сбилась с пути, заблудилась – случайно забрала в сторону или повернула не туда. Тропы под ногами нет, кругом лес. Никаких просветов между деревьями не заметно, никакой реки рядом.
И что теперь делать? Вернуться? Но она и тут не могла бы определить точно – это куда?
Наверное, лучше бежать вперед. Лес же не безграничный, когда-нибудь да закончится.
И он действительно закончился. Ася обрадовалась, что наконец-то выбралась к реке, а, если держаться берега, она уже точно не собьется. Но впереди оказалась дорога. Тоже неплохо.
Ася перелезла через канаву, выбралась на обочину. Мимо промчалась пожарная машина с включенными мигалками. Значит, в ту сторону – в экодеревню. Тогда ей, скорее всего, в противоположную. А там, где поворот к лагерю, должен стоять указатель. Ася его определенно видела, когда проезжали на автобусе. Главное, чтобы не слишком далеко.
Заметив приближающуюся издалека легковушку, Ася выскочила прямо на дорогу, стала подпрыгивать и махать руками.
Машина остановилась, немного не доехав, и Ася поспешно бросилась к ней. За рулем сидела перепуганная женщина, наверное, немного помладше бабушки.
– Господи, девочка! – запричитала она, выбравшись из салона. – Ну нельзя же так. Я же задавить могла! – А рассмотрев Асю как следует, только сильнее разахалась: – Что это с тобой? Где ж ты была-то? Ты цела? Случилось чего?
– Довезите меня до лагеря, – не слушая ее, взмолилась Ася. – Пожалуйста! – И, не дожидаясь ответа, вцепилась в ручку на автомобильной двери.
– Да садись, конечно. Довезу. Не проблема.
Женщина не стала спорить и возмущаться, тоже скорей вернулась за руль, рванула с места. И даже расспрашивать особо не стала, только еще раз поинтересовалась, как прежде, цела ли Ася, все ли с ней в порядке и не поехать ли лучше в больницу в райцентр.
– Нет, в лагерь. Пожалуйста! – упрямо повторяла Ася.
Минут через десять они и правда оказались у центральных ворот. Те, несмотря на позднее время, были настежь распахнуты. Возле них стояли машины – одна точно полицейская, – толпились люди. Ася сразу заметила Клушу, которая что-то экспрессивно выговаривала человеку в форме, направилась прямиком к ней, крепко сжимая обезьянку.
– Я знаю, где ребята, – начала еще на подходе. – Я там тоже была и видела. Они возле скал, о которых легенда про трех девушек. Вот! – Ася выставила перед собой игрушку. – Это Лизочкина. Она ведь вместе с ней пропала. Лизочка с ней никогда не расстается. Правда, Елена Михайловна?
Клуша вытаращилась на нее, опешила.
– Это правда? – обратился к ней полицейский. – Это пропавшей девочки обезьянка?
– Ну… она действительно всегда ее с собой таскала, – проблеяла Клуша.
Полицейский перевел взгляд на Асю.
– А ты тоже одна из пропавших?
– Нет, – она замотала головой. – Я просто их нашла. Мне помогли найти. Я там была. Правда!
– Да верю я тебе, верю, – успокоил ее полицейский и еще раз окинул красноречивым взглядом. – Сейчас сообщу остальным, чтобы отправлялись туда.
– Только быстрее! – выпалила Ася. – И скорую помощь вызовите. Пожалуйста.
– Она и так уже едет, – сообщил полицейский. – А ты посиди пока в машине. Сейчас все подробно расскажешь. И вы, Елена Михайловна, пока никуда не уходите.
Ася послушно забралась в машину, на заднее сиденье. Клуша топталась рядом с недовольным лицом и обиженно поджатыми губами, но следом за Асей не полезла – ее же не приглашали. А полицейский отошел в сторону, на ходу доставая рацию. Переговорил и сразу вернулся. Тоже уселся в машину, в кресло рядом с водительским, дверь закрывать не стал, развернулся к Асе.
– Все будет хорошо, – заверил ее убежденно, спросил: – Тебя как зовут?
– Ася.
– Отлично, – кивнул, сделал паузу, произнес: – Тогда рассказывай, Ася, что ты об этом знаешь.
И она рассказала – все, что случилось за эти дни, что услышала от Сэма и увидела своими глазами. Вспомнила и про пропавших вожатых, и про неудавшееся свидание Синичкиной и Митрохина.
Полицейский слушал внимательно, не смеялся, не говорил, что у нее чересчур разыгралась фантазия, уточнял, задавал вопросы. Возможно, просто уже привык. Он ведь в своей работе с самым разным сталкивался, потому особо и не удивлялся. Или ему по службе положено с любыми свидетелями так разговаривать.
А потом у него сработала рация. Он не стал выходить из машины, но отвечал в основном слишком коротко, чаще всего просто твердил «Да. Понял. Да». Хотя из рации тоже доносились голоса, но Ася с трудом их разбирала, слыша больше какой-то скрип и скрежет. Еще и кровь от волнения слишком громко стучала в висках.
Но эти слова она четко поняла – полицейский опять развернулся к ней, улыбнулся сдержанно, произнес:
– Не переживай, нашли ваших ребяток. Ваши же, лагерные, и нашли первыми.
– Они все живы? – с тревогой выдохнула Ася.
Полицейский почему-то ответил не сразу, сначала неуверенно замялся и только потом проговорил с нарочито бодрыми интонациями:
– Ну наверняка. А как иначе? Сказали, что всех нашли, значит, всех.
Ася посмотрела на него пронзительно, одновременно с надеждой и с сомнением, а он опять увильнул, перескочил совсем на другое.
– В общем, спасибо тебе за помощь. – Дернул бровями и добавил: – Только на будущее… давай с тобой договоримся, Ася. Лучше вот без таких приключений. А если случится что-то подобное, обращайся к взрослым. Вызывай полицию или спасателей. Хорошо?
Она кивнула на автомате. Слова полицейского пролетели мимо, задев лишь вскользь, и сразу забылись. Да и все остальное теперь текло как-то параллельно с Асей.
Полицейский, высунувшись из машины, окликнул Клушу:
– Елена Михайловна, всех нашли, скоро привезут. А вы позаботьтесь пока о девочке. Ей, я думаю, отмыться надо и переодеться. Хорошо бы еще врачу показать. У вас же есть врач в лагере? А потом пусть она отдыхает.
Ася и тут не стала возражать, равнодушно потопала за Клушей. Та отвела ее не в корпус, а в медпункт. В нем, как оказалось, был не только туалет, но еще и крошечная душевая, а чистую одежду принесла из отряда Лиля. Ася и ночевать там осталась, под присмотром медички.
Ей было все равно, абсолютно все равно, будто она больше не имела никакого отношения к окружающему ее миру. И это чувство отстраненности не исчезало еще долго.
И когда Ася уже официально давала показания полиции. И когда стояла в беседке, одновременно желая и боясь заглянуть в тайник. И когда писала на ее стене фразу, которую так и не смогла завершить. И когда собирала вещи перед отъездом. Как раз тогда она и наткнулась на спрятанную в чемодане тетрадь.
Ася безучастно перелистала дневник. Везти его домой она точно не собиралась. Пусть остается здесь – вместе со всеми жуткими воспоминаниями.
Поначалу она даже хотела выбросить его в мусор или сжечь, но все-таки не решилась. Замотала в целлофан и засунула в щель за плинтусом.
Смену срочно свернули, и ребята отправились домой на два дня раньше. А бабушка при встрече все обнимала Асю и гладила по голове. Как маленькую. Но она не сопротивлялась – так действительно становилось легче. И потом даже не заговаривала про лагерь, отвечала знакомым, что все лето провела дома.
Единственное, с чем она не могла справиться, – воспоминания о Сэме. Ася думала о нем почти не переставая, даже разговаривала мысленно.
Они были знакомы всего несколько дней, но ей казалось, что они уже стали друзьями. Или даже больше, чем друзьями. Сэм не походил ни на кого из знакомых парней. Он однозначно был лучше всех.
Однажды Ася нарисовала его портрет. Но почти сразу же безжалостно порвала на мелкие клочки и выбросила. А вместе с ними постаралась выбросить из головы и все остальное случившееся.
Глава 29
За несколько недель до похода
Настя вяло поковыряла ложкой овсяную кашу в тарелке.
Бабушка сейчас наверняка примется ворчать, что внучка слишком мало ест, что ее ветром унесет во время очередного похода. Как будто ей не двадцать шесть лет, а всего шесть и она не понимает, когда действительно не хочет есть.
– Настюша, ты же отвезешь меня на дачу? – кинув неодобрительный взгляд на почти полную тарелку, но сдержавшись, поинтересовалась Нина Аркадьевна.
– Да, бабуль, – на автомате выдала Настя.
– Сегодня Миланочка приедет, – последовало далее. – Ты ведь помнишь, в этом году она поступает, сдает документы. Потом еще экзамены.