Потом еще припечатала словом:
– Заткнись, истеричка!
Но на Демида не очень-то подействовало.
– А что? А разве не так? – воскликнул он, наступая на Яну. – Нас специально сюда завели. Настя. Дмитрий Артемович. Для чего?
– Настя тут ни при чем, – вмешался Рыжий. – Ее тоже схватили.
– Ну вот! И что теперь? Никому же не известно, где мы.
– Миша за помощью побежал, – напомнила Соня. – В Покровское. Директор сказал, там есть один человек. Который обязательно поможет.
Ей очень хотелось в это верить. Ведь получалось, другой надежды у них просто не было. Да и эта, если задуматься, выглядела довольно призрачной. Остальные наверняка тоже все прекрасно понимали, но не решились высказаться прямо. Даже Демид.
Он просто сжал губы, пытаясь унять дрожь подбородка, отошел в сторону. Валя опять всхлипнула. И на нее тоже захотелось крикнуть – чтобы держала себя в руках. Потому что всем страшно, все в отчаянии. Но если это показывать, если не контролировать себя, то они просто запаникуют, разрыдаются, набросятся друг на друга или сойдут с ума.
– Но мы тоже не будем просто так тут сидеть, – заявил Рыжий.
– И что ты предлагаешь? – поинтересовался Демид с пренебрежительным вызовом.
Но уж лучше так, чем как раньше. Пусть опять соревнуются и подначивают друг друга. Это, как ни странно, успокаивало – ведь так было всегда, привычно, буднично, в порядке вещей.
Ребята огляделись, но лишь убедились, что оказались в каменном мешке: бетонный пол, глухие голые стены, два крошечных отверстия воздуховода, в которые разве что рука пролезет.
Скорее всего, когда-то помещение использовали под склад. Но даже стеллажей или полок не осталось, одни обломки. А единственная связь с внешним миром, не считая запертой крепкой двери, маленькое окно под самым потолком – не дотянешься, даже если подпрыгнуть. И забраться не на что, нет совсем ничего, что можно было бы использовать. Все давно вывезли и разворовали.
Но даже лавка или стул не помогли бы. Слишком низко. Получилось бы разве что дотронуться пальцами до подоконника, да и то не всем, а только высокому Демиду или Рыжему.
Стекло в окне целое, но за много лет основательно заляпанное грязью, поэтому внутри совсем сумрачно, а когда снаружи стемнеет, станет хоть глаз выколи. Если их тут оставят на ночь. Но сами они не собирались бездействовать и смиренно ждать.
– Подсадишь? – обратился Рыжий к Демиду.
– Почему я? – возмутился тот.
– А ты мне предлагаешь? – сердито цыкнула на него Кошкина. – Или, может, Славику? – Она фыркнула презрительно. – Хотя, конечно, могу и я. – И демонстративно двинулась к стене.
Демид ухватил ее за руку, остановил, буркнул насупленно:
– Не надо. Сам справлюсь. – Примерившись, устроился точно под окном, привалился спиной к стене, чуть присел, подставил сложенные ладони, посмотрел на Рыжего: – Залезай.
Тот не стал тянуть и откладывать, хотя легко и просто не получилось – он даже чуть не навернулся, пока Демид распрямлялся. Но все-таки устоял, вовремя вцепившись в подоконник, который, когда парни оба вытянулись в полный рост, оказался у Рыжего на уровне груди.
В первую очередь он глянул сквозь стекло.
– Макс, что там? – спросила Соня, не замечая, что первый раз за все время назвала его по имени.
– По-моему, задний двор, – откликнулся Рыжий. – Где мы дерево рубили.
– Там есть кто-нибудь? – это уже Кошкина.
– Не вижу никого.
– Попробуй открыть.
Они все замерли напряженно, казалось, даже дышать забыли, но всего через несколько мгновений прилетело:
– Никак. Здесь ручки нет.
На какой-то миг всех накрыло волной отчаяния.
– Так разбей, – недовольно морщась от роли подставки и применяемых усилий, посоветовал Демид.
Яна прожгла его негодующим взглядом.
– А если услышат? Стекла же зазвенят.
– Макс, – внезапно подал голос Славик. Все это время он просто молча сидел у стены и с надеждой наблюдал за происходящим и вдруг поднялся, проговорил: – Рама же деревянная? А если штапики отковырнуть? Тогда стекло внутрь выпадет.
– Чего? – осторожно обернувшись, уставился на него Рыжий. – Ты про что? Какие штапики?
– Ну рейки такие тоненькие, которые стекло держат, – объяснил Славик.
– А-а, – протянул Рыжий, провел рукой по раме. – Можно. Только нечем. Пальцами мне не подцепить.
– Может, в мусоре что найдется, – предположила Соня, хотела уже ринуться на поиски, но Славик произнес, одновременно шаря по карманам:
– У меня ножик должен быть. Я его обычно всегда с собой ношу. В одном видосе видел. Там сказали, что в лес без ножа нельзя ходить.
Он действительно выудил складной перочинный нож, выправил лезвие.
– Вот! Там еще открывашка есть, пила и ножницы.
– Ни фига себе ты вооружился, – с уважением произнес Рыжий, наклонился, вцепившись в подоконник.
Славик передал ему ножик через Демида.
– Только побыстрее, – пробухтел тот.
Рыжий не огрызнулся, не одернул его в ответ, откликнулся:
– Стараюсь.
И опять остальным приходилось лишь ждать, слушать, как потрескивает рассохшаяся древесина, как металл с противным скрежетом царапает стекло.
– Черт! – сердито зашипел Рыжий, перехватил нож левой рукой, а пальцы правой засунул в рот.
– Порезался? – с тревогой воскликнула Соня. – Надо перевязать? У меня платок есть.
Но Рыжий только отмахнулся:
– Потом.
Вниз полетела одна сломанная рейка, в красных пятнах поверх шелушащейся белой краски, потом вторая.
Демид по-прежнему морщился, корчил недовольные физиономии, но терпел.
– Стекло возьмите кто-нибудь, – наконец произнес Рыжий.
Соня опять устремилась первая.
– Только сама не обрежься, – предупредил ее Рыжий, опять осторожно наклоняясь.
– Пролезешь? – спросила Яна.
– Я-то пролезу, – заверил он убежденно. – А вот как остальные?
Особенно тот, кто окажется последним, ведь некому будет его подсадить. Хотя и остальные под сомнением, если даже ловкий изворотливый Рыжий с трудом справился. Он долго пытался подтянуться, цепляясь за стену носами кроссов, но опять едва не срывался, пока Демид, собрав все оставшиеся силы, не подставил ему для упора согнутую в локте руку. Лишь тогда Рыжий все-таки заполз животом на подоконник, отчасти высунувшись в окно, потом еще какое-то время извивался, выбираясь.
Наконец подошвы его кроссовок мелькнули в оконном проеме, и он исчез снаружи. Хотя почти сразу опять появился, присев на четвереньки, заглянул вниз, доложил негромко:
– Здесь тихо. Никого. – Потом спросил: – Кто-нибудь еще полезет? Я отсюда помогу, за руки вытащу. Или сначала попробую добраться до корпуса? У нас же в рюкзаках есть веревки.
– Давай лучше сначала за веревками, – отозвалась снизу Кошкина.
Скорее всего, она понимала, как будет сложно тем, кто останется в подвале, когда другие уже на свободе. Да и Рыжему проще одному действовать, отвечать и беспокоиться только за себя.
– Хорошо, – согласился он, пообещал: – Скоро вернусь. – И осторожно, постоянно озираясь, двинулся вдоль стены к углу, который находился всех ближе к забору.
Вдоль него легче пробираться, прячась за кустами и высокой травой. Да хоть ползком. И лучше продвинуться подальше за жилой корпус, чтобы подойти к нему с противоположной от столовой стороны – там как раз комната девчонок, и окна открыты. Но сначала не мешало бы осмотреться, узнать точно, где их тюремщики.
Рыжий, припав к стене, заглянул за угол, отметил облегченно: тут тоже никого, как он и предполагал.
Смысл тем людям бродить возле ограды по нескошенным зарослям? Они наверняка и подумать не могли, что ребята попытаются вылезти в окно, иначе бы и возле него выставили человека. Или заколотили бы. Но тоже, видимо, посчитали – дети! Значит, перепугаются, значит, будут сидеть тихо, как мышки, смиренно ожидая, что с ними сделают.
Ага! Не с теми связались!
Глава 35
Ему и правда едва не пришлось ползти – Рыжий передвигался короткими перебежками, низко пригибаясь к земле. В одном месте задержался, наблюдая. Насчитал пятерых: мужчины разного возраста и комплекции. Но не факт, что это все.
Они торчали возле столовой, переговаривались. Один потягивал воду из бутылки, другой что-то перекладывал в небольшом пластиковом чемоданчике, похожем на ящик для инструментов или дорожную аптечку.
Вот это Рыжему совсем не понравилось, но он не стал задерживаться. Главное, побыстрее добыть веревку и вытащить остальных. А эти пусть что хотят, то и делают после того, как ребят и след простынет.
Он и дальше следовал своему плану: не стал пробираться в корпус по прямой, обошел по кругу, внимательно озираясь, забрался через окно в девчачью комнату, из нее, согнувшись в три погибели, прокрался в соседнюю, на всякий случай прихватил не одну веревку, а две и той же дорогой двинул назад.
На обратном пути Рыжий чувствовал себя увереннее и смелее, но все равно старался не рисковать, хотя и торопился: он же понятия не имел, что на уме у тех уродов. Вдруг решат проведать пленников. Или…
Не важно, что там предполагалось еще, если не позволить ему случиться. А именно ради этого Рыжий все и проделывал, и ему везло.
Он опять благополучно добрался до цели. Ребята заметно оживились, когда увидели его в оконном проеме, Соня даже улыбнулась. Демид опять забухтел, но и от роли лесенки не отказался.
Яна распределила очередь, кто за кем, сама согласилась остаться предпоследней, а первым решили вытаскивать Славика. Он самый легкий, как раз подойдет, чтобы отработать технику и приноровиться.
Рыжий обмотал вокруг пояса один конец веревки, второй спустил в подвал, посоветовал:
– Лучше тоже обвязаться, а я буду подтягивать.
Точнее, собрался все это сказать и уже начал. Но успел произнести только половину фразы, как на плечо тяжело легла чужая рука, и над головой прозвучало:
– Надо же, какие сообразительные детки!
Потом та же рука скомкала ворот его футболки и резко потянула вверх.