— Но письма меня тоже волнуют! — воскликнула Шарлотта, как ребенок, и из глаз ее брызнули слезы. Она всхлипнула, достала носовой платок, высморкалась и посмотрела на него. — Есть очень тревожные сведения. Я… я подумала, что вы захотите незамедлительно их узнать.
— Я?.. — Генерал уже понял, о чем пойдет речь: ему причинят новую боль. Он инстинктивно подался назад, его волнение усилилось. — Что вы узнали? — спросил он.
— Макс держал два дома… — Слово «бордель» она произнести не смогла. Слишком грубо.
Он, похоже, не понимал, что это значит.
— Правда? — В его голосе слышалось замешательство. Теперь они разговаривали формально, словно момента близости и не возникало. Так было проще обоим.
Шарлотта рванула с места в карьер, чтобы не думать об эмоциях.
— Один — обычный, каких в Девилз-акр много. Второй — для очень высокопоставленных клиентов. — Она горько улыбнулась, хотя смотрела на камин. — Которые приезжали в каретах. Он даже предлагал им женщин благородного происхождения, по заказу.
Генерал молчал. Она попыталась представить себе, что он чувствует. Не верит, ужасается… или знает? Но, несомненно, чувствовал он и боль.
Шарлотта медленно выдохнула.
— Адела Поумрой — одна из них.
Он по-прежнему молчал.
— Поумрой был педерастом. Я думаю…
Шарлотта замолчала, пытаясь найти оправдание для этой женщины. Почему? Чтобы оправдать и Кристину в его глазах? Балантайн этого не заслуживал. Вновь на нее нахлынуло невероятно сильное желание обнять его, прижать к груди, прикоснуться к недостижимой ране… сделать что угодно, лишь бы облегчить боль! Идиотизм. Если это что-то изменит, то лишь к худшему. Он и так раздражен и обижен; любовь, которую он к ней испытывал, уже наверняка раздавлена ее же двуличием… не говоря еще и о новой угрозе.
— Извините, — она все смотрела в камин.
— А что известно о других? — спросил генерал. Истолковать интонации она не смогла.
— Доктор Пинчин делал аборты проституткам, и не всегда удачно. Оплату главным образом брал натурой. Миссис Пинчин очень мрачная и очень респектабельная.
— А Берти Эстли? — настаивал Балантайн. Он интересовался только фактами, маскирую свои чувства к ней… или к Кристине, или к кому-то еще, стремлением эти факты понять.
— Ему принадлежала чуть ли не целая улица в Девилз-акр: жилые дома, мастерские, кабак. Разумеется, Бью Эстли мог убить его из-за денег. Недвижимость приносила большой доход. — Тут Шарлотта посмотрела на Балантайна.
— Вы в это верите? — Он выглядел совершенно спокойным, разве что лицо его напряглось и левая рука сжалась в кулак. На мгновение, пока он не посмотрел в сторону, Шарлотта увидела блеск его глаз.
— Нет, — с усилием ответила она.
Дверь распахнулась, и в библиотеку вошла Кристина, с побледневшим лицом, сверкая глазами, в пальто — видать, собралась уходить — и с большой красивой сумкой.
— Ах, мисс Эллисон, как приятно видеть вас вновь! — заговорила она, пожалуй, излишне громко. — Должна сказать, вы самый усердный человек из моих знакомых. Наверное, скоро сможете читать лекции о жизни солдата на Пиренейской войне для научных обществ. Вы и сейчас обсуждаете именно это, так?
Заранее приготовленная ложь тут же сорвалась с губ Шарлотты:
— Мои знания очень ограничены, миссис Росс. Но у меня есть родственник, которого очень заинтересовали эти письма. Я хочу их ему показать, вот и пришла, чтобы испросить разрешения у генерала.
— Как благородно с вашей стороны прибыть сюда лично. — Кристина подошла к письменному столу, не отрывая глаз от Шарлотты, выдвинула ящик. — Другая женщина вполне обошлась бы письмом, особенно в такой ужасный день. Улицы уже побелели от снега, а снегопад только усиливается. Вы совершенно замерзнете, пока доберетесь до дома. — Ее лицо дернулось. Она что-то достала из ящика, сунула в сумку, громко щелкнула застежкой.
Генерала очень разозлило столь пренебрежительное отношение дочери к Шарлотте, и он даже не поинтересовался, что она взяла.
— Домой мисс Эллисон поедет, естественно, в моей карете! — фыркнул он. — Ты, конечно же, приехала в своей, и моя тебе не понадобится?
— Конечно же, папа. Неужели ты подумал, что я воспользовалась общественным омнибусом? — Она прошла к двери и открыла ее. — До свидания, мисс Эллисон. Я надеюсь, ваш… родственник… получит от Пиренейской войны не меньше удовольствия, чем, похоже, получаете вы.
И она вышла, захлопнув за собой дверь. Через несколько мгновений хлопнула дверца кареты, и они услышали стук копыт на мостовой.
— Вроде бы она что-то у вас взяла, — заметила Шарлотта, с тем чтобы нарушить гнетущую тишину, не придавая этому какое-то значение.
Балантайн подошел к столу, выдвинул ящик, из которого Кристина взяла некий предмет и переложила в свою сумку. На его лице отразилось недоумение. У рта появились морщинки боли, ранее отсутствовавшие.
Кристина была одной из женщин Макса. Шарлотта уже поняла, что Балантайн или знал об этом, или догадался. А как же Алан Росс?
Балантайн выпрямился во весь рост, его глаза широко раскрылись, лицо побледнело.
— Она взяла мой револьвер.
На мгновение Шарлотту парализовало. Потом она вскочила.
— Нам надо ехать за ней. Найдите кеб, — скомандовала она. — Она только что отъехала. На снегу останутся следы — мы последуем за ней. Куда бы они ни поехала, мы успеем ее остановить… а потом помочь ей!
Генерал широкими шагами подошел к двери, позвал лакея. Вырвал из его рук пальто Шарлотты, свое не взял. Схватил ее за руку и потащил к двери. В следующее мгновение они уже угодили в метель. Белый сумрак едва рассеивал свет уличных фонарей.
Балантайн перебежал через подъездную дорожку на покрытую снегом траву под деревьями. Карета Кристины пересекла площадь и теперь притормозила, поворачивая за угол. По западной стороне площади, от одного светового фонарного пятна к другому медленно катил кеб.
— Извозчик! — закричал Балантайн, размахивая руками. — Извозчик!
Шарлотта спешила за ним по траве и опавшим листьям, промокла до щиколоток, стараясь не отстать. Ее лицо онемело от холода, а пальцы, пусть и в перчатках, теряли чувствительность. Она прилагала все силы, чтобы держаться рядом с генералом.
В кебе уже сидел сэр Роберт Карлтон.
Балантайн распахнул дверцу.
— Срочное дело! — прокричал он, перекрывая шум ветра. — Извини, Роберт! Кэб нужен мне!
Полагаясь на долгую дружбу и покладистый характер Роберта, генерал протянул руку и буквально вытащил его из кеба, после чего повернулся к Шарлотте, обнял за талию и подсадил на подножку. Потом велел извозчику ехать к улице на дальней стороне площади, следом за каретой Кристины. Он сунул пригоршню монет в руку изумленного извозчика и чуть не свалился на пол от рывка кеба: извозчик от блеска золота превратился в Йиуя.[25]
Шарлотта плюхнулась на сиденье и схватилась за опору для руки. Она не успела даже поправить юбки. Кеб уже огибал угол; Балантайн выглядывал из окна, пытаясь разглядеть карету Кристины, надеясь, что они не потеряли ее метели.
Стук копыт глохнул в мягком снежном покрывале. Кеб бросало из стороны в сторону: колеса скользили, катились, вновь скользили. В любое другое время Шарлотта перепугалась бы до смерти, но сейчас могла думать только о том, что Кристина где-то впереди, с револьвером генерала. Так что собственная безопасность нисколько ее не волновала. Кеб, опасно кренясь, мчался сквозь белую мглу, а Шарлотту душил другой страх: как бы Кристина никого не убила. Она собиралась застрелить Алана Росса? Неужели все-таки он убил сначала Макса, а потом остальных… и Кристина это знала? Она собиралась застрелить его? Или предложить покончить с собой?
Балантайн подался назад, более не выглядывал в окно. Кожа раскраснелась от ветра, снег налип на волосы.
— Они впереди. Одному Богу известно, куда она направляется! — Его лицо так замерзло, что губы едва шевелились.
Шарлотту бросило на него, когда кеб, чуть ли не перевернувшись, огибал очередной угол. Балантайн поймал ее, на мгновение прижал к себе и отпустил.
— Я не знаю, где мы, — продолжил он. — Ничего не вижу, кроме снега и, время от времени, уличных фонарей. Не узнаю эти места.
— Она едет не домой? — спросила Шарлотта и тут же пожалела о своем вопросе.
— Нет, мы вроде бы повернули к реке. — Он тоже подумал об Алане Россе?
Они летели сквозь белый мир без стука копыт и скрипа колес. Слышалось только щелканье кнута да крики извозчика. Падающие снежинки в круге света от уличного фонаря сменялись холодной темнотой, чтобы появиться вновь под следующим фонарем. Кэб сбросил скорость, теперь они поворачивали все чаще. Вероятно, не теряли карету Кристины из виду, потому что извозчик новых указаний не спрашивал.
Куда она ехала? Предупредить Аделу Поумрой? Или нет? Та наняла какого-то психа, чтобы убить своего мужа?
Ответы кружились в голове Шарлотты, и ни один из них не представлялся правильным. Впрочем, сердцем она уже все поняла. Кристина возвращалась в Девилз-акр. В один из публичных домов… чтобы кого-то убить!
Сидевший рядом с ней Балантайн молчал. Какие бы кошмары ни разворачивались перед его мысленным взором, он боролся с ними в одиночку.
Еще один угол, еще одна выбеленная снегом улица — и наконец-то они остановились. В окне появилась голова извозчика.
— Ваша дама пошла туды! — Он махнул рукой, Балантайн распахнул дверцу и выскочил из кеба, предоставив Шарлотте выбираться самой. — Туды, — повторил извозчик. — В публичный дом сестер Долтон. Не знаю, чевой-то ее туда понесло, ежли спросите меня. Ежли туды хаживает ее муженек, так ей лучше притворяцца, что она не знает об этом, а не мчацца за ним, как угорелой! Енто непристойно! И смыслу в ентом нет. Чем меньше гришь женщинам, тем лучшее! Для них… Леди лучше остаться в кебе. Хосподи! Вам низзя брать ее с собою!
Но Балантайн не слушал. Он уже пересекал улицу к ступенькам, ведущих к нужному ему дому. На свежевыпавшем снегу Кристина оставила четкие следы.