– Спасибо, что так быстро откликнулся, Патрис, – произнес Ричард, наслаждаясь мгновениями буквально солнечной славы.
– Рад помочь! – отозвался Патрис, что-то настраивая на приборах и направляя шар в небо над воротами и головами разъяренных журналистов, ожидающих там. – Не каждый день доводится поработать в качестве такси для Лионель Марго.
Он улыбнулся актрисе, которая благоразумно пряталась посреди корзины, избегая пристального внимания длинных объективов.
– Как чудесно, месье, иметь возможность взять и улететь в облака, если вам того захочется, – проговорила Лионель, когда они оказались достаточно далеко.
Патрис непринужденно улыбнулся:
– Если позволяет погода, мадам, если позволяет погода.
– Прошу, зовите меня Лионель.
Он кивнул и ответил:
– Патрис.
Валери кашлянула, схлопывая атмосферу.
– Сколько займет путь? – поинтересовалась она очень деловым тоном.
Патрис пожал плечами в простом жесте, который, по сути, означал: «займет столько, сколько займет», – путешествие на монгольфьере не подчиняется ни расписанию, ни спешке.
– Хоть весь день, насколько я понимаю? – тихо произнесла Лионель, думая о том дне, что ей предстоял.
Путешествие в Валансе стало самым настоящим воплощением мечты. Ранний осенний туман стелился по виноградникам, словно клочки сахарной ваты, среди полей резвились, будто призраки, и убегали под покров леса олени. Река Фолле расширялась, сужалась и снова расширялась, медленно протекая сквозь пробуждающиеся поселения. В какой-то момент Патрис ловко опустил воздушный шар над совсем крошечной деревушкой.
– Вообще, так делать нельзя, – сказал он, – но клиентам нравится.
Неискушенному взгляду показалось бы, что шар двигается опасно низко.
– Чувствуете запах? – спросил Патрис, глубоко вдыхая.
Они чувствовали. Из трубы boulangerie[18] поднимался божественный аромат. Даже Лионель, которую занимали совсем другие мысли, закрыла глаза и тоже глубоко вздохнула. Ричард присоединился. Запах был таким сильным, что можно было почти ощутить вкус теплого багета во рту.
– Патрис! – раздалось снизу, и с черного хода пекарни показался полный мужчина в фартуке. – Давай бросай веревку!
Ничего не ответив, Патрис сделал так, как велено, и пекарь привязал к концу веревки маленькую корзинку.
– Bon appétit[19], – крикнул он и махнул рукой.
– Merci, друг мой! – отозвался Патрис. – Корзинку верну позже!
Шар вновь набрал высоту, и Ричард вместе с остальными угостился разнообразными круассанами и еще теплым багетом. Это был самый запоминающийся завтрак в его жизни.
– Как чудесно, Ричард, – сказала Валери, стоя рядом с ним и глядя вниз. – Просто чудесно.
Он отметил ее восторг и задумался, удастся ли уговорить Патриса дать ему несколько уроков, чтобы в следующий раз прокатить Валери на шаре самостоятельно. Однако Паспарту испуганно тявкнул, прервав ход его мыслей.
Путешествие заняло чуть больше часа – лишь Ален с Паспарту хотели, чтобы оно поскорее закончилось, – но на территории замка их уже ждала встревоженная толпа. Среди людей неизбежно был Фридман, который, вероятно, переживал, покроет ли страховка то, что его старлетка висит в корзине высоко над сельской Францией.
– Спасибо, Патрис, – поблагодарил Ричард, когда они принялись выбираться на землю.
– Обращайся, Ричард.
Затем Патрис посмотрел на Лионель.
– В любое время, – добавил он, тепло улыбаясь.
– Спасибо. – Актриса улыбнулась в ответ. – Хотела бы я так добираться на работу каждый день.
Они немного скованно пожали друг другу руки, задержав их чуть дольше принятого.
И вновь их неумолимо прервала Валери, принявшаяся подталкивать Лионель к одному из местных гольф-мобилей, которые должны были доставить их к трейлерам и на съемочную площадку. Оказавшись там, Ричард увидел, что Лионель глубоко вздохнула и нервно открыла дверь своего трейлера. Прежде чем девушка успела подняться по ступенькам, Валери протиснулась мимо нее и вошла первая, затем быстро высунула голову обратно и попросила Ричарда помочь ей осмотреть трейлер.
– Прости, моя дорогая, – обратилась Валери к Лионель, тепло улыбаясь, – но лучше перебдеть.
Лионель пожала плечами и присоединилась к Дженнифер Дэвис, которая сидела на скамейке и наслаждалась утренним солнцем.
Ричард зашел в трейлер, и Валери немедленно закрыла за ним дверь.
– Смотри! – прошипела девушка, указывая на освещенное зеркало.
На нем красовалось очередное послание, выведенное алой помадой: «Ну что, ты готова, шлюха?»
Ричард вскинул брови.
– Как-то не очень дружелюбно, да? – тихо спросил он.
Валери развернулась, чтобы понять, не шутит ли он, не относится ли легкомысленно к тому, что она считает опасным развитием событий, и заключила, что это не так и типичный Ричард просто обдумывает формулировку, а ее контекст сродни тому, как ленивец разглядывал бы зеленый листочек, поэтому она с некоторым раздражением воскликнула:
– Временами ты такой англичанин!
Ричарда это несколько ошарашило.
– Что ты хочешь от меня услышать? – немного обиженно произнес он.
Может, он все еще пребывал мыслями на воздушном шаре и излишне расслабился, но замечание показалось ему грубоватым.
– Что ты об этом думаешь? – спросила Валери, хотя у нее явно уже были собственные соображения.
– Ну, – начал Ричард, считая, что его, как обычно, проверяют, – во-первых, написавший это имеет доступ к сценарию, потому что, как полагаю, ссылается на сегодняшнюю сцену. Таким образом, круг подозреваемых сужается до тех, кто принимает непосредственное участие в съемках, ведь график был изменен.
Он был очень горд своим выводом и посмотрел на Валери, ожидая одобрения. Хмурясь, она медленно кивнула, а затем склонила голову набок.
– Признаюсь, я об этом и не подумала. – В голосе девушки звучала странная неуверенность.
– Оу… – Ричард оказался потрясен этим откровением не меньше самой Валери.
– Я посчитала, что речь идет о ее личности в целом. Будто написавший имеет в виду, что вот-вот нанесет удар!
Ричард перечитал короткое послание.
– Или и то и другое, – пожал он плечами.
Валери выглядела чрезвычайно встревоженной.
– Ричард, мне это не нравится. Я очень беспокоюсь за Лионель.
Они посмотрели друг на друга через зеркало и выведенное на нем послание. В дверь вдруг постучали.
– Уже можно войти? – раздался голос Лионель.
– Быстро! – шепнула Валери. – Сотри!
Она схватила упаковку влажных салфеток для снятия макияжа и бросила Ричарду, который тут же приступил к делу. Он смазал послание так, чтобы оно стало нечитабельным. Лионель открыла дверь в другом конце трейлера, и Валери пошла ей навстречу, чтобы увести ее от гримерной зоны.
– Всё в порядке? – спросила актриса.
– О да!
Валери, подумал Ричард, причем уже не в первый раз, совершенно не умеет лгать. Это свое «о да» она произнесла с такой фальшивой, всепоглощающей бодростью, что Лионель тут же заподозрила неладное.
– Точно? – нервно уточнила она.
– Да, точно, – Валери немного поубавила энтузиазм. – Ричард кое-что пролил, сейчас уберет. Временами он такой неуклюжий!
Он не мог отделаться от мысли, что Валери вконец обнаглела. А затем услышал, что обе девушки хихикнули. Лгала Валери пусть и паршиво, но то, что Ричард был неотесанным болваном, которого невозможно оставить одного, видимо, вполне вписывалось в рамки правдоподобности.
– Ах вот как! – буркнул он себе под нос, начисто вытирая зеркало. – Да чтоб я еще раз организовал полет на воздушном шаре.
– Все убрал, Ричард? – пронзительно крикнула Валери.
– Да! – с раздражением отозвался он. – Но я такой криворукий недоумок, кто знает, что сломаю в следующий раз.
Он крепко поддал в слова сарказма, надеясь, что Лионель так же к нему невосприимчива, как Валери, и направился к ним по коридору.
– Готово, – мрачно заключил Ричард.
Воцарилось неловкое молчание, и стало ясно, что Лионель вновь витает где-то далеко. Она выглядела не столько взволнованной, сколько решительной, будто съемка – препятствие, которое ей нужно преодолеть, обременительное задание, которое нужно выполнить, пусть оно и не вызывает энтузиазма. И стало ясно, что Валери теперь еще больше недовольна ситуацией. От мысли, что ее прекрасная племянница вот-вот окажется перед камерами обнаженной и ее будет лапать этот хам, Рид Тернбулл, Валери, очевидно, хотелось схватиться за пистолет, и Ричард беспокоился за нее так же сильно, как и сочувствовал Лионель.
– А знаете, – произнес он, стремясь разрядить атмосферу, – во время съемок «На секретной службе ее величества» Дайана Ригг так сильно невзлюбила Джорджа Лэзенби, что перед каждой сценой с поцелуем ела чеснок.
– А у тебя есть под рукой чеснок, Ричард? – едко поинтересовалась Валери.
– Нет, – ответил он и решил с этого момента держать язык за зубами.
Они все знали, что это работа Лионель, отчего ситуация становилась лишь сложнее. Юная актриса тихонько готовилась. Валери нервничала, только тронь – и сорвется, как механизм мышеловки. А Ричард, к счастью, был слишком англичанином, чтобы обсуждать что-либо подобное. Лионель позаботилась о том, чтобы сцена была максимально исторически оправдана, а не вписана лишь ради беспричинной наготы. Такое случалось в прошлом, когда исполнитель главной мужской роли настаивал, чтобы в сценарий добавили постельную сцену, особенно для его собственного удовольствия. Но нет. Это Мария-Луиза, эрцгерцогиня Австрии, вторая жена Наполеона Бонапарта, мать его маленького сына, которая была на двадцать два года моложе супруга. Наполеон ее любил, хотя и не так сильно, как все еще любил Жозефину, с которой развелся. Нежная сцена, случившаяся как раз в то время, когда Наполеон начинал сомневаться в себе, казалась естественной. Но легче от этого не становилось.