— Что случилось? — спросила она.
— Нам подбросили американского агента. Куда ехать?
— Пока прямо. На втором перекрестке налево. Мне показалось, он мертв.
— Так оно и есть. Как Падильо?
— Час назад был в полном порядке.
— Для Берлина это большой срок.
— Куда мы едем? — спросил Куки.
— Я лишь выполняю команды.
— За нами следят, — подала голос Марта.
В зеркале заднего обзора я заметил автомобильные фары.
— Сейчас мы все уладим, — пообещал я девушке. — Куки, ты, помнится, хвалился меткостью.
— Стрелять я умею.
— Сможешь попасть в колесо?
— С тридцати футов — без труда.
— Годится. Сейчас я на скорости сверну за угол и тут же резко тормозну. Выпрыгивай из машины и показывай свое мастерство.
Я резко нажал на педаль газа, «мерседес» буквально прыгнул вперед, а я уже выворачивал руль под протестующий визг шин. Тут же тормознул. Куки распахнул дверцу и метнулся к углу, сжимая в руке револьвер, прислонился плечом к стене. Наши преследователи попытались завернуть, практически не снижая скорости. Чувствовалось, что водитель знает, как пользоваться тормозами и коробкой передач. Куки тщательно прицелился и выстрелил дважды. Правые задняя и передняя шины взорвались одномоментно. Автомобиль бросило к бордюрному камню. Я видел, как водитель изо всех сил пытается его выровнять. Но чуда не произошло. Они перевалили через бордюрный камень и врезались в дом. К тому времени Куки уже сидел в кабине плавно набиравшего скорость «мерседеса». Я мог и не спешить. Куки достал фляжку и глотнул виски. Предложил девушке на заднем сиденье составить ему компанию, но та отказалась.
— Куда теперь? — спросил я.
— Придется добираться переулками. У них есть рации.
— Куда теперь? — нетерпеливо повторил я.
— Налево.
Я вывернул руль, и «мерседес» по крутой дуге обогнул еще один угол. Я уже понятия не имел, где мы находимся.
— А сейчас?
— Через три квартала направо.
Я придавил педаль тормоза, чтобы проверить, в порядке ли тормоза, на случай, что нам понадобится резко поворачивать.
— Слушай, а зачем они подбросили его нам? — спросил я Куки.
— Помощника Бурмсера?
Я кивнул.
— Может, они думали, что он — наш друг.
— Надеюсь, они ошибались.
ГЛАВА 11
Пока мы петляли по улицам Восточною Берлина, с губ Марты срывалось лишь «направо», «налево», «вперед». Пешеходов и машин становилось все меньше. Жилые дома уступили место промышленным сооружениям.
— Мы в районе Лихтенберг, — пояснила Марта. — Осталось немного. Направо.
Я повернул направо и проехал полквартала.
— Сюда. В этот проезд.
Проезд разделял два пятиэтажных здания, уцелевших при бомбардировке Берлина во время войны. Две машины в нем не разъехались бы, но для одного «мерседеса» ширины хватило. Я осторожно подал машину вперед, выключив фары, оставив лишь габаритные огни.
— За домами будет гараж. Вы можете поставить туда машину.
— Справа или слева?
— Слева.
Проезд окончился кирпичной стеной, но между ней и домом слева притулился гараж со сдвижными воротами. Я нажал на педаль тормоза, и Марта вылезла из кабины.
— Помоги ей, Куки.
Девушка протянула Куки ключ, тот открыл замок и откатил воротину. Я загнал мерседес в гараж, заглушил двигатель, погасил фонари. В гараже стояла еще одна машина — довольно-таки новый «Ситроен 10–19». То ли темно-зеленый, то ли черный, темнота мешала точно определить цвет.
— Сюда, — прошептала Марта. Открыла дверь, ведущую из гаража в здание. — В войну здесь шили форму, но русские вывезли все оборудование. Потом здесь разместили ночлежку, затем какое-то предприятие. Сейчас дом пустует. Новые хозяева появятся только в следующем месяце, — она раскрыла сумочку и достала фонарь-карандаш. — Нам наверх. На пятый этаж, — мы двинулись по ступеням, держась за перила. Когда мы преодолели последний пролет, я уже тяжело дышал. Лестница оканчивалась маленькой площадкой и большой дверью. Марта постучала, и дверь тут же открылась. В проеме стоял Падильо с сигаретой в одной руке и с пистолетом — в другой. Девушка протиснулась мимо него.
— У нас неприятности.
Падильо словно и не услышал ее.
— Привет, Мак, — поздоровался он.
— Уитерби мертв, — пояснил я. — Куки решил сопровождать меня.
— Привет, Кук, — Падильо никогда не называл его Куки.
— Майк, не мог бы ты направить эту штуку в другую сторону, — подал голос Куки.
Падильо улыбнулся и засунул пистолет за пояс брюк.
Мы вошли в просторное помещение не менее семидесяти пяти футов длиной и никак не уже тридцати пяти футов. Свисавшие на проводах с двенадцатифутового потолка две шестидесятиваттные лампочки едва разгоняли темноту. Окна закрывал рубероид. В одном конце комнаты находились раковина и двухконфорочная электрическая плитка. На низкой скамье у раковины стояли деревянный ящик с консервами, тарелки и чашки. Длинный некрашеный деревянный стол и табуретки благоразумно поставили под одну из ламп. У стены рядом с дверью выстроились рядком шесть кроватей, застеленных серыми одеялами. Один угол занимало странное, похожее на шкаф сооружение.
— Сортир, — пояснил Падильо. — Давайте присядем, — мы расположились за столом. — Что ты куришь?
— «Пал молз», — ответил я.
— Мои кончились еще вчера. Хотите выпить?
— Пожалуй, да.
— Марта, — позвал Падильо.
Наша проводница уже сняла кожаное зеленое пальто, оставшись в юбке и цветастой блузе. Последняя не скрывала достоинств фигуры девушки. Она принесла бутылку «Столичной». Разлила водку в стаканы для воды.
Мы выпили. Без тоста.
— Уитерби, — напомнил Падильо. — Что случилось?
— Мы сидели в моем номере, в «Хилтоне». Он постучал в дверь, переступил порог, рухнул и умер на ковре. Его застрелили. В спину.
Губы Падильо превратились в узкую полоску, пальцы барабанили по столу.
— О, Господи.
Я снова налил себе водки. Спросил:
— Что привело нас в Восточный Берлин?
— Среди моих начальников нашелся один умник. Решил обменять меня на пару изменников из УНБ. Хотя задание я получил другое: вывезти их из Восточного Берлина в Западный. Приказа никто не отменял, так что я намеревался его выполнить. Уитерби мне помогал. Теперь, после его смерти, придется отказаться от первоначального замысла.
— Сколько тебе нужно людей? — поинтересовался Куки.
— Четверо.
— Уитерби, Мак, ты… Получается только трое.
— Должен подойти еще один парень, Макс.
— Со мной будет аккурат четверо, — гнул свое Куки.
— Ты нарываешься на неприятности, Кук.
Куки улыбнулся:
— А куда мне деваться? Едва ли мы сможем вернуться через КПП «Чарли». Когда мы вышли из кафе, к нашим ногам из большого черного автомобиля выбросили покойника. Насколько мне известно, он работал в твоей конторе. За нами следили, и мне пришлось прострелить шины другого черного автомобиля. Так что, как говаривают наши русские друзья, семь бед — один ответ.
— Куки ловко управляется с оружием, — вставил я. — Покажи ему.
Падильо задумчиво посмотрел на Куки:
— Валяй, Кук.
Куки встал:
— Посчитай мне, Мак.
Вновь я начал считать тысячами.
Куки опустил плечо, крутанул бедром и, револьвер оказался в его руке.
— Здорово у тебя получается, — признал Падильо. — Что у тебя за кобура? Бернс-Мартин?
Куки кивнул и убрал револьвер.
— То, что я задумал, нужно делать на трезвую голову, — продолжил Падильо. — Или почти трезвую. Для тебя это трудно.
— Трудно, — кивнул Куки, — но я выдержу.
— Ты еще не знаешь, что от тебя потребуется.
— Послушай, или ты берешь меня в команду или нет. Я понял, что тебе нужны люди, и вызвался добровольцем. А теперь ты, похоже, пытаешься указать мне на дверь.
— Я лишь хочу дать понять, что ты не сможешь передумать в последнюю минуту, придя к выводу, что связался с дурной компанией. И если что-то произойдет и наша операция плохо кончится, помни, пожалуйста, что тебя никто не тянул за уши. Я никак не возьму в толк, зачем тебе это надо. Или тебя уговорил Мак?
— Никто меня не уговаривал. Я подумал, что у тебя неприятности и тебе, возможно, нужна помощь.
— Я знавал многих парней, у которых возникали такого рода неприятности, но лишь считанным я вызвался бы помочь, рискуя получить за это пулю. Я не вхожу в число твоих близких друзей, Кук. Да и Мак, если что-то не изменилось в последнее время, тоже.
Я махнул рукой.
— Скажи ему, что ты задумал, Майк. Может, он и откажется.
Падильо глотнул водки, пристально глядя на Куки.
— После того, как я ему скажу, обратного хода не будет. Так как, Куки?
— Я уже все сказал, — на его губах мелькнула улыбка. — Считай меня добровольцем.
— Ладно, — подвел черту Падильо. — Ты в нашей команде.
— И еще, — я повернулся к Падильо. — Я опять столкнулся с нашим толстобрюхим приятелем, Маасом. Он заявил, что приезжал в Бонн ради того, чтобы продать тебе подробности обмена этих изменников йз УНБ.
— Он рассказал много интересного?
— Более чем достаточно. К тому же он может вывести нас из Восточного Берлина. Знает тоннель под Стеной. За это он желает получить пять тысяч долларов. Поэтому, собственно, Куки и оказался со мной. Привез мне пять тысяч из Бонна.
— Ты знаешь, как связаться с ним?
— Он оставил телефонный номер. Но, раз он знает об этом обмене, сколько еще людей в курсе событий… А как ты разгадал этот ребус?
Падильо закурил новую сигарету.
— Слишком уж они улыбались, поручая мне это дело. Речь, мол, идет о пустячке. «Почему бы тебе не заглянуть в Восточный Берлин и не подобрать этих двоих, от которых уже устали русские?» Это не мой профиль, поэтому я начал наводить справки через Уитерби и его коллег. Они споро выяснили, что оппозиция ожидает пополнения своего зоопарка: тайного агента, существование которого отрицают Штаты. И все стало на свои места: парочку из УНБ задумали обменять на меня.