Как я завидую ей! Ее женственности, простоте, слабостям, юности, приветливым манерам! Увы, я давно понимала, что Поль не видит во мне женщину. Для него я, так называемая, боевая подруга. Все стоящие мужчины относятся ко мне именно так. Ничтожные развратники не дает мне прохода, я встречаюсь с ними, а потом они исчезают. Они используют меня как мясо, почему?
Я сама виновата. Мужской костюм в обтяжку, расстегнутая грудь, растрепанные волосы, оружие, горячий конь — чтобы выделиться, чтобы достичь благородных целей. Да, я выделилась, да я — героиня! Но ценой поломанной жизни! Как бы я хотела быть хорошей женой, матерью, но это было бы слишком скучно! Я выбрала другой путь и перестаралась… Но ведь я могла бы стать такой как Лемус — золотой серединой. Если бы я вовремя остановилась, я была бы такой…
Маркиз де Персан давал мне достаточно денег, я стала пользоваться статусом знатной дамы, даже взяла имя Кампинадос. Мой ум привлекал ко мне приличных людей, деньги позволяли забыть прошлое и заткнуть глотку тому, кто мог что–то припомнить. У меня появилась репутация порядочной женщины!
Тогда я этого не оценила. Я связалась с итальянским тенором Тендуччи. Зачем? По нему сходили с ума все женщины Европы! Я решила завоевать его, мне просто хотелось одержать победу… Нет, не только. Моя страсть к музыке тоже подталкивала меня. Я даже поехала с ним в Неаполь.
Потом у меня был роман с банкиром. Снова шанс начать новую жизнь! А я опять его упустила…
Почему я не остановилась? Потому, что я всегда делаю то, что хочу, а не то, что надо. Я иду по велению сердца! Мне хотелось страсти, огня, и я это получала. Я доводила мужчин до умопомрачения, и это было моим удовольствием. Как я смеялась над их страданиями!
Я максималистка, я всегда впадаю в крайности! Свобода, Равенство, Братство — вот мой нынешний девиз. Революция — мой новый экстаз! А любовники не вызывают у меня чувств — они всего лишь легкое развлечение королевы амазонок! Одни мужчины мне нужны для любовных утех, другие для дружеской беседы — в обоих случаях никакой сердечной привязанности! Мне никто не нужен!
Катись, Поль, к своей девственнице! Катись! Но почему мне так грустно? Почему я завидую этой беленькой дурочке?
Я, Светлана Лемус, бреду по улице, опустив голову, настроение ниже среднего. Мне обидно. Ненавижу себя! Почему я не такая как Теруань? Я серая мышь, серая трусливая мышь. Разве я могу кому–нибудь понравиться? У меня нет ни обаяния, ни ума, ни эпатажа Теруань!
Я вхожу в другое кафе, чтобы перекусить, когда я волнуюсь, я хочу есть. За одним из столиков я замечаю Мадлен. Красивая, элегантная. Она тоже замечает меня и добродушно приглашает сесть к ней за столик. Я соглашаюсь, мне надо с кем–то поговорить.
— Почему я не такая как Теруань!? — восклицаю я.
Мадлен удивленно смотрит на меня, потом начинает смеяться.
— Нашла кому завидовать! — говорит она.
— Но я по сравнению с ней такая неинтересная, — вздыхаю я. — Она амазонка, таких сейчас любят!
— Таких никогда не любят, — возражает Мадлен. — О них слагают песни, пишут стихи, посвящают романы! Художники мечтают увековечить их на своих полотнах. Однако этих женщин никто и никогда не полюбит.
— Почему? — спрашиваю я.
— Потому, что женщина должна быть женственной, мягкой, слабой. Именно эти черты любят мужчины.
— Но у Теруань много поклонников. Ее считают соблазнительной!
— Быть соблазнительной не значит быть любимой! Что в ней привлекательного для мужчин? Она пьет крепкий портвейн, курит сигары, ругается. Какой нормальный мужчина заведет с ней серьезный роман, не говоря уже о женитьбе. Она надела мужской костюм меньшего размера, чем надо, взяла в руки два пистолета — да, выделяется среди парижских гризеток. И все!
— А поклонники…
— Ох, те мужчины, что крутятся вокруг нее, не задерживаются больше, чем на две ночи! А толкает их любопытство. Хотя там такие мужчины, Боже избавь! Я таких к себе на пушечный выстрел не подпущу!
— Мадлен, с ней на равных общаются и величайшие умы современности! — возражаю я.
— Представители умов современности не ходят у нее в любовниках, — уточняет Мадлен. — Им просто интересно с ней, но как женщину они ее не воспринимают. Да, они приняли ее в мужской круг. Однако учти, при разногласиях отношения с ней выясняют по–мужски.
Я молчу, она права. Мадлен продолжает говорить:
— Но на что ты жалуешься? С тобой тоже общаются величайшие умы, но для них ты остаешься слабой девушкой! Радуйся! Пусть они не открывают тебе свои тайны… хотя зачем тебе это надо?
Мы разговорились с ней как подруги. Я рассказываю ей про Поля. Мадлен начинает смеяться.
— И ты ревнуешь его к Теруань! — восклицает она. — Глупенькая! Зачем ему эта старуха! Она старше его на десять лет, он относится к ней как к матери.
— Но он с ней так мило ворковал! — говорю я. — Она клала ему руку на плечо, хихикала! Эта беседа доставляла Полю удовольствие.
Мадлен продолжает смеяться:
— Ну и что! Любознательному мальчику просто интересно в ее обществе. Думаю, нигде в Европе такого чуда он не видел… Ходят же люди в зверинцы! Вообще, выкинь эту чушь из головы. Зря ты стесняешься своей слабости, нежности, страхов — это придает тебе обаяния.
— Правда? — удивляюсь я.
— Конечно! — уверенно говорит Мадлен. — Именно эти качества помогли мне покорить Макса. Представляю, как бы он шарахнулся, увидев меня с двумя пистолетами за поясом.
Я начинаю хохотать.
— Вот! — восклицает Мадлен. — И вообще, ты любишь этого юношу? Извини, но мне кажется, что это всего лишь детская влюбленность, симпатия. Ну, мне пора.
Она уходит, я даже не успела поговорить с ней о Максе.
Перекусив, я решаю идти домой. Я выхожу из кафе.
— Как я ненавижу Теруань! — говорю я себе. — Хоть бы она оказалась убийцей!
Я останавливаю экипаж.
— В район Марэ! — велю я.
Мне нужно было видеть Макса. Слова Мадлен, конечно, приободрили меня, но что скажет Макс.
Прямо с порога я бросаюсь к нему на шею и рыдаю, как полная дура. Я ничего не могу с собой поделать. Мне больно и обидно, что понравившийся мне юноша меня не воспринимает.
— Что случилось? — спрашивает Жорж, поначалу я его не заметила. — За тобой гнались бандиты?
Я рассказываю о своих муках любви. Макс говорит мне то же самое, что и Мадлен. Только Теруань он не ругает.
Жорж хохочет:
— Ну, ты и придумала! Реветь из–за такой глупости!
В комнату вбегает Камилл.
— Знаете, кого я сегодня видел? Теруань и иностранца. Они так мило беседовали, шли под ручку. Это все неспроста…
Он строит красноречивую гримасу. Я сдерживаю слезы.
— Камилл, будь другом, заткнись, — говорит Макс.
Демулен смотрит на меня. Он все понимает.
— Прости, — говорит он виновато.
Камилл садится рядом со мной.
— О бедное дитя! — восклицает он, покровительственно обнимая меня за плечо. — Тебе суждено познать горечь любви! О! Любовь это мука! Бедное дитя!
Он достает платок и, всхлипывая утирает слезы. Я с изумлением смотрю на него. Если бы я не знала Камилла, то решила бы, что он издевается.
— Бедное дитя! — плачет он. — О-о! Эти драмы! Они способны довести до самоубийства бедную девушку!
Жорж дает ему подзатыльник. Камилл моментально замолкает.
— Все нормально, — говорю я. — Только не надо меня жалеть. Мне не нужна роль отвергнутой жертвы. Просто я не могу понять: раз я ему безразлична, зачем было знакомиться?
— Ты очень интересная и необычная девушка, — отмечает Жорж.
— Ага, — добавляет Камилл. — Он захотел с тобой подружиться. Все мужчины Парижа мечтают стать твоими друзьями. Как они завидуют Максу!
— Ох, опять дружба! Надоело! Неужели никто не полюбит меня как женщину!
— Светик, — говорит Макс, — когда ты станешь старше, то будешь ценить свой дар.
— Вот–вот, — говорит Жорж. — Все тетки тебе завидуют. Мало кого мужчины воспринимают так, как тебя! Пальцев на одной руке хватило бы.
— Ладно, — соглашаюсь я. — Я веду себя как дура! И вообще, что я хотела? У нас с ним было только одно свидание, и то дружеское. А я уже размечталась. Глупо. Может, я этого типа и не увижу больше.
— Увидишь, — усмехается Жорж. — Он прибежит. Что он дурак, отказаться от встреч с такой девушкой.
Я, Мадлен Ренар, вернулась домой. Я вновь одна наедине со своими мыслями. Ах, Светик, мне бы твои проблемы.
Как обрадовался Барнав, когда узнал, что я хочу стать его другом, слушать его советы, тайны. Все оказалось проще, чем я предполагала. Он уверен, что я ему принадлежу! Какая наивность! Хотя… пока он от меня не зависит. Надо бы подключить мой капитал. Этот гордец говорит, что не берет взятки. Так я и поверю!
Как же Макс? Все это время я думала о нем. Он должен зайти ко мне сегодня. Что я скажу ему? Нет, свидания с Максом надо исключить, нельзя злить Барнава.
Но ведь я люблю Макса… К черту любовь! Вообще, любит ли он меня? Нет. Мы с ним расстались в весьма резкой форме. За годы юридической практики он заработал неплохой капитал, я предлагала ему объединиться. А он вложил все в выборы в Генеральные Штаты. Он избрал погоню за призраком! Своим поступком он отверг меня! А теперь хочет вернуть прежние времена. Нет, уж. Ты уже сделал выбор, мой друг.
В наши дни любовь выбирают только идиоты! Я выбираю мое состояние. Прощай, Макс!
А вот свидания с ним нельзя допустить. У Макса дар переубеждать. А я этого не хочу!
Я пишу ему письмо, стараюсь быть резче и холоднее. Пусть не думает, что я по нему страдаю. Не только он может подавлять чувства!
Я, Макс Робеспьер, очень сочувствую Светик. Увы, всем надо через это пройти. Я могу поговорить с Полем… Нет, ребенок должен научиться самостоятельно решать проблемы. Нам эти переживания кажутся мелочью, но для нее это трудное испытание.
Мне приносят письмо от Мадлен. Как я рад, что она на меня не сердится. С благоговейным трепетом я распечатываю конверт… Я читаю… холодные жестокие строки…