Сосиски, как и предсказывал Найджел, были с песком и полусырые, но честь дома и Тайсона была спасена: Лоррейн выложила превосходный набор холодных закусок, который был принесен вниз одним из домашних слуг. А потом, когда остатки еды были снова унесены, они слушали то, что было названо «подходящей лунной музыкой» из портативного граммофона, и бродили по пляжу.
Тайсон и Лэш ушли вместе дальше по пляжу, вооружившись лампой-вспышкой и острогой для рыб, чтобы заглянуть в скалы, а Дэни, наблюдая за ними, вдруг пришла к мысли, что это совсем неплохой момент для того, чтобы посетить гостевой домик. Это явно займет у них не меньше получаса, а ей понадобится не более десять минут, чтобы сходить обратно в дом, где сейчас одни только слуги, которые в этот поздний час уже, наверное, разошлись по своим комнатам. Она вернется обратно, прежде чем кто-либо побеспокоится заметить, что она ушла, а она не могла даже вынести мысли о еще одной ночи и даже еще одном часе, проведенном в неведении.
Гасси обсуждала с Лоррейн какие-то кухонные проблемы, в то время как Ларри Даулинг лежал на животе и ставил на граммофон пластинки, а Амальфи с Эдуардом отдалились по пляжу в кильватер за Лэшем и Тайсоном. Так что это будет совсем просто.
Дэни встала, стряхнув с себя песок, и подошла к матери, чтобы шепнуть ей на ухо, и Лоррейн рассеянно сказала:
– Да, конечно. Но почему не за какой-нибудь скалой, дорогая? Здесь их полно.
Дэни вспыхнула и возмущенно отошла, а оказавшись вне досягаемости угасающего костра, пошла быстрым шагом, торопливо, но не бегом, пока не достигла скал, прикрывающих конец пляжа «Кайвулими», где остановилась на минутку, чтобы оглянуться. Но ни тлеющего костра из плавника, ни кого-нибудь из ее компании по пикнику уже не было видно, и единственным, что двигалось в этом лунном мире, были маленькие привидения-крабы, ленивые волны, лижущие берег, легкий бриз и треугольный парус медлительной дау.
А на дальнем конце скал перед ней открывался пляж «Кайвулими», тихий и пустынный, и Дэни побежала по белому открытому песку и затем по короткой тропинке между скал к калитке в садовой стене.
Тяжелая деревянная дверь, покрытая хлопьями отстающей краски и железными шляпками гвоздей, заскрипела, открываясь, и этот звук вдруг обескуражил Дэни. Она тихо постояла под каменной аркой, напряженно прислушиваясь, но не услышала ничего, кроме мягкого дыхания легкого бриза, шепчущего что-то среди листвы в саду, и шелеста пальмовых веток.
В доме не горел свет, но побеленные стены и оконные стекла отражали лунный свет, так что создавалось впечатление, будто он ярко освещен, бодрствует и наблюдает. Это впечатление было настолько сильным, что на мгновение Дэни поймала себя на том, что раздумывает, не высматривает ли он в море, как он это делал все прошлое столетие, паруса кораблей – купеческих судов, пиратских кораблей, китобойных шлюпов, судов из Омана и дау работорговцев. «Я уплыву далеко-далеко, Я в Занзибар уплыву…»
Дэни с легким всхлипом перевела дыхание и, решительно глядя в сторону, повернулась и прошла по дорожке между апельсиновыми деревьями, обошла бассейн и, держась параллельно стене, достигла лестничной клетки, ведущей в гостевой домик.
Верхушка стены была освещена луной, но сами ступени были залиты черной тенью, и Дэни добралась уже до половины пути вверх, когда услышала, как еще раз скрипнула калитка.
Она замерла на месте, прислушиваясь. Каждый ее нерв был напряжен в ожидании легкого потрескивания ломающихся раковин и кораллов, которое возвестило бы ей, что ее преследуют. Но ничего не было слышно, а когда мягкий бриз приподнял кончики локонов у нее на лбу, она вспомнила, что оставила калитку открытой, и бриз мог захлопнуть ее. И повернувшись снова, она побежала вверх по оставшимся ступенькам, не обращая внимания на шум и осознавая только необходимость спешки.
Гостевой домик тоже был погружен в темноту, Дэни повернула дверную ручку и, толкнув дверь настежь, нащупала выключатель.
Свет показался ей поразительно слепящим после прохладной белой ночи снаружи, и она снова выключила его, сообразив, что не нуждается в нем, поскольку она намеревалась искать совсем не здесь. Она даже не оглядела комнату, а сразу же подошла к окну и выглянула из него, посмотрев вверх.
Бугенвиллия опадала вниз с края крыши массой листвы, цвет которой почти терялся в лунном свете, а встать на узком подоконнике и залезть рукой вверх оказалось далеко не такой простой задачей, как она думала.
Сама стена была поставлена на небольшой скале, и от края окна до основания скалы внизу был обрыв не менее тридцати футов. Посмотрев вниз, Дэни ощутила холодный приступ головокружения, но отступать было уже поздно, еще один подобный шанс мог ей и не представиться.
Она сжала зубы и, осторожно забравшись на узкую планку и отчаянно держась за деревянную раму, обнаружила, что самая трудная вещь – это повернуться лицом к стене. Но как только она совершила это, самое страшное оказалось позади, и, стоя спиной к ужасающей пропасти под ней, она поняла, что может сравнительно легко посмотреть на массу вьющегося растения над ее головой.
Она протянула руку и пощупала среди листьев, но ничего не обнаружила; и тут ее кисть дотронулась до округлого края камня. Это был водосточный желоб, проходивший на некотором расстоянии от окна: узкий каменный изгиб, забитый пылью и сухими листьями и выступающий из стены на несколько дюймов в тени нависающего вьюна.
Дэни сообразила, что в состоянии как раз залезть в него рукой, и, шаря пальцами, дрожащими от страха перед змеями и пауками, она нащупала нечто, что не было сухим листом. И с ужасающим отчаянием и внезапной слабостью она поняла, что была права. Это Лэш взял письмо.
Она вынула его из тайника и посмотрела на него при свете луны. В мужской льняной носовой платок было завернуто что-то, что могло быть только небольшим сложенным листком бумаги.
Она почувствовала легкое недомогание и странное головокружение и на мгновенье прислонилась к стене, прижавшись щекой к шероховатому камню, боясь упасть. Ее левая рука, держащаяся за оконную раму, судорожно сжалась и одеревенела, но она знала, что ей нужно сделать усилие и спуститься обратно в комнату, пока у нее еще есть силы это сделать. Не могла же она остаться здесь, выделяясь темным силуэтом на фоне света лампы, когда каждый, кто шел бы внизу по пляжу, мог взглянуть вверх и увидеть ее.
Она наклонила голову, согнула колени и, съехав левой рукой по оконной раме, шагнула на низкое сиденье у окна.
И только здесь, глядя вниз на свои красные полотняные сандалии, на веселый яркий рисунок обивки стоящего у окна дивана, она вспомнила, что выключила свет всего несколько минут назад. А сейчас он был включен.
Дэни стояла совершенно тихо, не способная двинуться с места или вздохнуть. Не в состоянии даже поднять руку.
Значит, кто-то видел, как она ушла, и последовал за ней. Кто-то поднялся по лестнице в гостевой домик, но, стоя на подоконнике и слыша только шелест вьюна у самых своих ушей, она не услышала этого. А находясь в шоке из-за находки той вещи, которую спрятал Лэш, она даже не обратила внимания, когда зажегся свет и не почувствовала, что кто-то стоял в дверях, наблюдая за ней.
Она очень медленно и с трудом подняла голову, словно мышцы ее одеревенели от страха, и взглянула в холодные глаза, наблюдавшие за ней через всю комнату.
Глава 20
– Ну вот! Я же знал, что вы приведете меня к ней, если я дам вам шанс, – сказал Найджел Понтинг самодовольным тоном. – Действительно, слишком даже просто.
Он легкими шагами подбежал к ней и вытянул тонкую элегантную руку. Руку, такую же искривленную и жадную, как когти хищной птицы.
– Вот умная девочка. – Он выхватил носовой платок из ее онемевших пальцев и развернул его, открыв небольшой сложенный квадратик желтой бумаги, который он развернул и окинул благожелательным, улыбающимся, понимающим взглядом. – Сокровища – как и было обещано. Как же радостно это видеть! А теперь, дорогая, если вы просто останетесь стоять, где стоите…
Дэни отшатнулась и схватилась за край окна, когда он двинулся к ней.
– Найджел… что вы хотите сделать? Вы не можете им сказать! Не сейчас. Он… этому должно быть какое-то объяснение. Он, вероятно, из… из ФБР или что-то вроде этого. Вы же сами это говорили! Он не мог быть убийцей. Не мог! Не говорите никому. Дайте ему шанс вначале все объяснить. Или… или убежать…
– О чем вы тут бормочете, милая девочка? – спросил Найджел. – О чем не говорить? Дать шанс объяснить что?
– Лэш. О, я знаю, это он его взял, и я думаю, что это очень плохо с его стороны, но этого не может быть. И даже если это так, я не хочу, чтобы его взяли в полицию, что бы он ни сделал! Найджел, пожалуйста!
Найджел довольно долго смотрел на нее пристальным взглядом, а затем разразился смехом.
– Моя дорогая девочка! О, это так великолепно! Вы хотите сказать, что вы все еще ничего не поняли?
Прекрасно! Чему только вас учат в этих дорогих школах? По-видимому, будет жаль лишить вас иллюзий. Впрочем, почему бы и нет? Полиция захочет побеседовать совсем не с вашим американским красавчиком, нет. Отнюдь. Это будет ваш покорный слуга Найджел П.
– Вы? Но вы же не могли… этого не может быть…
– Еще как может. Это было! Я прочел этот своеобразный документ Эмори Фроста (ваш уважаемый отчим не подозревает, что у меня есть копия ключа от его сейфа!), а также письмо Хонивуду. И даже – мне так стыдно – письмо вашей матери вам. Все это было до смешного просто. Затем все, что мне оставалось сделать, это попросить об отпуске, выехать в Кению, а потом один мой дорогой друг подбросил меня самолетом в Египет, где всегда есть просто десятки мерзких людей, готовых на все, чтобы досадить Большому белому господину.
– Египет… – повторила Дэни изумленным глупым шепотом. – Но ведь мистер Хонивуд не был…
– Тсс! Тсс! – укоризненно сказал Найджел. – Вы же не полагаете на самом деле, что я там остался, правда? Нет, они просто снабдили меня необходимыми документами и отправили на аэроплане в Неаполь, где я был встречен удивительным типом: совершенно беспринципный и сумасшедше талантливый. Он еще до войны был главным гримером на киностудии – и какая это потеря для кинобизнеса! Вы просто никогда бы не узнали меня, когда я спустя несколько часов садился на лондонский самолет. Я был восхитительной синьорой. Такой шикарной! На обратном пути я был уже далеко не столь соблазнителен, но, по-видимому, достаточно хорош, поскольку на борту самолета было несколько довольно впечатлительных восточных властелинов. На этот раз прямиком в Каир: и, разумеется, самолетом другой линии, вы даже не представляете себе, насколько эффективно работает эта система. Экипажи просто выш