Билл ГастонСмерть в зеленых глубинах
ГЛАВА 1 Тело на дне
Было жарко, и с каждой минутой жара усиливалась. Еще до полудня так припекло, что казалось, верхушки деревьев вот-вот запылают; воздух дрожал и переливался маревом. Без всякого календаря можно было с уверенностью сказать — стоял месяц май.
Я лениво раскинулся на баке своего катера "Мингулэй", переделанного из спасательной шлюпки с океанского лайнера. Катер был пришвартован в крошечной бухте с кристально чистой водой неподалеку от замка в Лоранце на острове Арран. Сразу за пирсом море искрилось изумрудом и серебром до самого пролива Зунд. Берег далеко на севере казалось тонкой серо-зеленой полоской. Возвышавшаяся позади горная гряда выглядела декорацией на фоне неба.
По-видимому, пора представиться: Рой Маклин, собственной персоной, рост с носками — около двух метров, вес — без пуда центнер. Занятия мои весьма разнообразны: иногда пишу рассказики и статейки в журналы, при случае — ныряю с аквалангом. Подрабатываю спасателем, не отказываюсь и от другой работы. Больших денег это, конечно, не приносит, но на жизнь хватает. По крайней мере, солнцем я любуюсь не через пыльные стекла какой-нибудь конторы.
В тот день солнце жарило изо всех сил. Делать было особенно нечего, а при такой погоде ничегонеделанье — самое подходящее занятие.
Я отрегулировал воздушный клапан акваланга, прикрепил его скобой к баллону и открыл вентиль. Стрелка манометра медленно поползла по кругу до красной отметки — баллон готов. Положив акваланг рядом на палубе, я выудил из кармана спортивной куртки сигарету, закурил и медленно затянулся, пуская кольца дыма.
Через несколько минут тишину прервал нарастающий звук дизельного двигателя. Рыбацкая шхуна, выкрашенная в ярко-зеленый цвет, с орнаментом по форштевню, сверкающая всеми начищенными до блеска медяшками, мчалась с юга в мою сторону. Это сногсшибательное судно "Килхаттен Ласс" принадлежало Ангусу Маккераху из Ротези с острова Бьют. Сам старина Ангус стоял на корме, его можно было узнать издалека по старой кепке на затылке и торчащим из-под неё седым патлам.
Увидев меня, Ангус так громко прокричал приветствие, что чайки, мирно почивавшие на волнах, с перепугу как по команде взлетели и бросились врассыпную. Я даже не шевельнулся. Мне приходилось сталкиваться со стариной Ангусом. Несмотря на его 67 лет, едва речь заходила о какой-нибудь сделке, он становился очень проницателен и жесток. Интересно, что же понадобилось старому прохвосту на этот раз?
"Клихаттен Ласс" пришвартовалась к пирсу, и уже через несколько минут Ангус, скалясь во весь рот, поднялся на борт.
— Так, так. Вот удача! — начал он весьма дружелюбно.
— Это с какой стороны посмотреть. Для кого удача? — улыбнулся я в ответ.
Ангус облокотился на леер и, не торопясь, начал набивать трубку.
— Дельце есть небольшое, — наконец произнес он.
— Нырять?
— А на что ещё ты нужен?
— Мало ли. Может, с годами ты становишься общительнее, и тебе понадобился компаньон. Да, а как ты узнал, что я здесь?
— Никак. Случайно заметил твой катер.
— Ладно, не тяни, выкладывай. Только не предлагай почистить твою посудину от ракушек, а то я сдеру их вместе с днищем.
Я знал, с какой любовью Ангус ухаживает за своей шхуной и нарочно задел его столь грубой репликой, чтобы получить небольшую фору на случай крутого поворота дела. Но он сдержал гнев.
— Понимаешь, новенькая, только что купленная сеть застряла на дне. Пробовал её выбрать — никак! Что делать? Помоги! О цене столкуемся.
— Проклятье! Я так и думал. Рыбацкие сети!.. Ты же знаешь: ныряльщик, у которого есть хоть капля мозгов, держится от сетей подальше. В них запутаться — раз плюнуть. И надейся тогда на свой нож да на господа Бога.
Ангус сразу сник.
— Ты что, отказываешься?
Приподнявшись и обхватив колени руками, я задумался. Особо важных дел не намечалось. Риск, возможно, не так уж велик, если быть осторожным. Посмотрю — и все. В конце концов, появился повод нырнуть, так почему бы и нет?
— Ладно, Ангус, я, пожалуй, прогуляюсь. Выбросишь меня рядом с сетями, я нырну и посмотрю. Если что-то можно сделать — сделаю, нет — никаких претензий. Идет?
Ангус жестом предложение одобрил.
— Лучше не скажешь. Ты свое дело знаешь лучше меня, и если говоришь, что это слишком рискованно, я верю тебе на слово.
— Ладно! Свое снаряжение я погружу в твою шхуну, а мой катер останется здесь. Ты меня подбросишь к нему на обратном пути. Где твоя сеть и какая там глубина?
— Недалеко от берега — мили полторы от деревни Пернмилл. Сети поставлены на глубине.
— То есть футов этак пятьдесят. Никаких проблем! Полторы мили от Пернмилла — это как раз напротив скал у Имахар Пойнт.
— Именно там. В аккурат против скал.
— За что ты там умудрился зацепиться? Дно в тех местах ровное, сплошной песок. Камней и водорослей почти нет.
— Это ты мне говоришь? Да, елки-палки, я ставлю там сети уже пятьдесят лет и до сих пор ни одной не потерял. А эта запуталась накрепко, не вытащишь, хотя дно с виду чистое.
— Ну что ж, если не смогу распутать, то, по крайней мере, скажу, за что она зацепилась.
— Тогда, пожалуй, начнем.
Примерно через полчаса мы добрались туда, где кольцо поплавков на поверхности воды обозначало положение потерянных сетей. В этом месте Кимбреннапский пролив, отделяющий Арран от Мамов Киннаэ, сужается до трех миль. Цепь скал, поросших орешником, боярышником и молодыми березками — так выглядит побережье Аррана. На противоположном берегу видны дома деревушки Каррадейл, взбегающие на холм за пирсом.
Натянув снаряжение, я уселся на фальшборт, изрядно потея в плотно облегающем гидрокомбинезоне. В такие моменты хочется одного — скорее броситься в воду, как бы это ни было рискованно.
Кольцо поплавков, подпрыгивавших на каждой волне, одной стороной уходило под воду. Я указал на это Ангусу.
— Вот где сети зацепились, Ангус. Если ты сбросишь меня с грузом в метре от поплавков, я спущусь и посмотрю.
Я пристегнул акваланг и свинцовый пояс, проверил подачу воздуха. Он шел ровно, с глухим шорохом в дыхательных шлангах. Я неловко перебросил тело на короткий выносной трап, прежде чем соскользнуть на широкие ласты, сполоснул маску, чтобы не запотела, приладил её на лице и был в полной боевой готовности. И, наконец, проверил, хорошо ли прикреплен к поясу тяжелый подводный нож — страховка ныряльщика. Вполне возможно, для него там найдется работа… Последний взмах рукой рыбакам, с любопытством наблюдавшим за мной, — и, перегнувшись через планширь, я отпустил трап и спиной ушел под воду.
Под водой условия, как обычно у Аррана, были первоклассными: вода чистая, видимость — метров тридцать, не меньше. Возможно, те, кому доводилось нырять в Средиземке и тому подобных субтропических райских местечках, видели море и почище, но, поверьте мне на слово, для шотландских прибрежных вод это вполне прилично. Я плавно опустился на десять метров, проверил плавучесть, выровнял давление на барабанные перепонки и продолжил погружение.
Земное притяжение с меня сошло, словно шкура при линьке, оставив после себя мягкое ощущение расслабленности, доставляющее почти чувственное удовольствие. Еще десять метров — и поверхность исчезла, остались лишь светящиеся пятна в обволакивавшем меня зеленом сумраке. Такие световые эффекты любят устраивать в дорогих ночных клубах и ресторанах.
Я почти достиг дна — песчаного, однообразно-ровного, усеянного изящными раковинами. Те из них, которые были обитаемы, стали резко, с почти слышным звуком всасываемого песка, захлопываться при моем приближении. Пустые валялись в беспорядке, как разбросанные после вечеринки пепельницы. Любитель подводных красот не нашел бы здесь ничего особенного, но я ощущал в этом пейзаже что-то теплое и успокаивающее — казалось, он был полон солнца.
Повернувшись, я увидел свисающую как огромный плетеный занавес сеть. Я приблизился к ней и поплыл вдоль колыхающегося полотнища, стараясь не запутаться в складках. При каждом движении ласт со дна поднимались струйки песка.
Очень скоро я увидел, за что сеть зацепилась. В полумраке смутно обозначился какой-то огромный предмет. Казалось, вся его темная масса надвигается на меня, и от этого становилось жутковато. Наконец очертания таинственного объекта обрели некоторую четкость, и я увидел, что надо мной нависла носовая часть затонувшего судна, показавшегося мне громадным, как линкор.
Машинально я взглянул на глубинометр. Он показывал почти 25 метров. Я медленно поплыл вдоль своей находки, охваченный страхом и любопытством. Именно эти чувства всегда вызывает затонувшее судно. Насколько можно было судить, учитывая искажение предметов под водой, оно было в длину метров десять и затонуло совсем недавно — даже не успело покрыться слизистым налетом. Незадолго до гибели его тщательно привели в порядок: краска была совсем свежей, на бортах поблескивали хромированные буквы названия "Скиталец".
Итак, скитания его закончились, а кто-то лишился симпатичного катерка.
Я поднялся до уровня палубы и двинулся вдоль нее, тщательно примечая все детали. По конструкции этот катер был похож на мой. Хозяин, видимо, очень любил его: вид у судна опрятный, ухоженный.
На корме был открытый кокпит с застекленной рулевой рубкой. Оттуда лестница в несколько ступеней вела вниз, в главную каюту. Камбуз должен быть перед каютой под световым люком, а гальюн, или туалет — в самом носу.
Чтобы выяснить, почему этот "Скиталец" затонул, нужно было в него забраться. Но я не стал этого делать, а занялся тем, ради чего, собственно, я оказался на дне морском, — сетью Ангуса.
Ангусу немного не повезло — забрось он сеть на пару метров дальше, не было бы никаких проблем. Она зацепилась за вентилятор в носовой части судна и к тому же намоталась на штаг мачты. Я принялся её распутывать. Это оказалось куда легче, чем я полагал. Иногда приходилось разрубать спутанные волокна ножом, но к этому я прибегал редко, и сеть почти не получила повреждений. Через несколько минут она свободно заколыхалась, и я смог расслабиться. Ангус увидит, что сеть освободилась, и начнет её выбирать.