Мне повезло. Мильтон вернулся в кабинет, и телефонистка меня сразу же соединила.
— Мильтон слушает. А, это ты, Маклин? Чем могу служить?
— Звоню из любопытства. Что там сегодня подняли?
— Винтовки, похищенные с военного склада. Сверили номера — все сошлось. Наши водолазы там ещё работают. Но они лишь подтверждают то, что ты уже выяснил.
— Спасибо. А как с Прескотом?
— Допросим, как только найдем. К сожалению, у нас только твои показания, что это был именно он. Но попробуем привлечь Гэса и Спайдера, которых опознали, и заставим их говорить.
— Все это касается только оружия.
— В данный момент — да. Главное, что впервые у этой банды обнаружилось слабое место. Но этого и следовало ожидать. Организация, построенная на одном желании легкой наживы всегда прокалывается. Кому-то хочется больше. И он начинает выкидывать коники и засыпается. Тогда организация распадается, как карточный домик. Если арестуем Прескота по какому-то обвинению, дальше будет проще.
— А обвинение в убийстве Маккинона?
— Ты все ещё убежден, что убил он?
— Да. Я много про это думал, и у меня созрела версия. Если вам интересно, я расскажу.
Я подробнейшим образом изложил все свои догадки и подчеркнул, что на сегодняшний день есть только один правдоподобный мотив для убийства Энн. Когда я закончил, Мильтон без энтузиазма протянул:
— Хорошая мысль, Рой! Но ведь это только догадка. Или сегодня произошло нечто такое, что заставило тебя поверить в причастность к делу Элейн Прескот. Надеюсь, расскажешь?
Я заколебался. У меня возникло ощущение, что я совершаю предательство по отношению к человеку, который мне доверился. Предложение Элейн касалось только меня. Но я поддался соблазну и рассказал все Мильтону.
Он спокойно выслушал, потом сказал:
— Хочешь знать мое мнение?
— Само собой.
Он рассмеялся.
— Мне кажется, ты сглупил, отказавшись от столь выгодного предложения. Может, я и пожалею, что сказал это до окончания дела, но все же рискну. Не думаю, что Элейн во что-то замешана.
— У вас есть доказательства её непричастности?
— Нет, у меня просто нет причин для подозрений. Но постараюсь держать её под контролем, пока все не кончится.
— А какое алиби у Прескота на тот день, когда я был в Обане с Элейн?
— Весь день он торчал в кабинете на Ботуэлл Стрит, работал с документами. В двенадцать ему принесли ланч, а вышел он оттуда в пять вечера. Через три часа после того, как мы обнаружили труп Колина.
— А разве он не мог выйти незаметно для сотрудников? Часа ему хватило бы.
— Возможно. Там есть запасный выход на улицу. Его вполне могли не заметить, тем более, что в это время у большинства сотрудников — обеденный перерыв.
— То-то же! — воскликнул я торжествующе. — Он пообедал раньше, чтобы сотрудники не сомневались в его присутствии. Так он выкроил почти полтора часа, а этого времени вполне хватило, чтобы доехать до квартиры Колина и обратно.
Мильтон вздохнул.
— Согласен. Алиби Прескота разлетается вдребезги. Но у нас должны быть улики. Не он должен доказывать, что был в кабинете, а мы, что его там не было. Вот если бы доказать его присутствие в квартире Маккинона?! Но пока ничего нет.
— Может, ещё повезет?
— Надеюсь. Кстати, вторая наводка тоже пока ничего не дала. Голубой "элвис" был продан человеку по имени Джон Старк, но он дал фальшивый адрес, вероятно, и имя тоже вымышленное.
— А описание внешности?
— Весьма банальное. Крепкое телосложение, стройный, лет за сорок, среднего роста, без особых примет.
— Да, это описание подходит к человеку, которого я видел на катере.
Что-то шевельнулось в моей памяти. Я поспешно спросил:
— Вы что-нибудь слышали о придорожном ресторане "Балфрон"?
— Конечно, слышал. Хотя официальными фактами не располагаю.
— А что вам известно неофициально?
Мильтон помедлил, потом произнес:
— Не так давно крутые парни облюбовали это местечко для встреч, и, возможно, дележа добычи. Полагают, там безопаснее, ведь городской полиции приходится запрашивать разрешение на любые действия в полиции графства. Этот ресторан у нас давно на заметке. Но пока ничего компрометирующего не обнаружено.
— Полагаю, частному лицу с хорошей репутацией там ничего не грозит?
— Думаю, что нет. Но это все-таки небезопасно. Помочь тебе мы в случае чего не сможем.
— Не беспокойтесь, я буду осторожен. Во всяком случае, если найдете мой труп в придорожной канаве, будете знать наверняка, с чего начинать следствие.
— Дело нешуточное. Твои показания — краеугольный камень всего дела. Так что Прескоту выгодно избавиться от единственного свидетеля, и терять ему нечего.
— Я постараюсь действовать очень осторожно. Если что-нибудь узнаю, сразу сообщу.
— Буду ждать! Всего хорошего!
Я повесил трубку, достал сигарету из пачки и закурил. Меня самого удивила собственная решимость отправиться в ресторан в качестве подставной утки.
ГЛАВА 8 Ресторан "Белфрон"
Ресторан располагался в миле к северу от деревни Гоалфрон, недалеко от Глазго, среди холмов в долине реки Эндрик. Каковы бы ни были причины, по которым это место предназначалось для тайных встреч, одной из них явно была любовь к природе.
Здание переделали из обычного фермерского дома, облицевали плиткой, выкрасили ставни, а внутри отделали зеркалами, как раз там, где находился главный обеденный зал. На втором этаже убрали перегородки между комнатами и получился танцевальный зал с небольшой сценой и баром.
Ресторан находился совсем рядом с трассой, от которой шла небольшая дорожка, посыпанная гравием. Перед домом — ухоженная лужайка с подстриженными кустами. Вокруг здания ещё одна дорога, которая кончалась автомобильной стоянкой на заднем дворе.
Я остановил машину у газона, закрыл дверцу и повернул назад, на дорожку, ведущую у главному входу. На часах была половина шестого.
Главные двери с тонированным стеклом открылись, я прошел мимо швейцара и стал подниматься по лестнице, покрытой розоватой ковровой дорожкой. Внутренняя отделка была на мой вкус слишком помпезной: много металла и позолоты. На верхней площадке, повернув под арку, я вошел в просторный танцевальный зал.
С правой стороны находилась стойка бара; она тянулась вдоль всей стены со стеклянными нишами, уставленными бутылками. Посередине располагались небольшие столики, а в самом конце — сцена и площадка для танцев.
В такой ранний час здесь было пусто. Несколько человек сидели за столиками и у стойки. На эстраде музыканты исполняли какие-то избитые шлягеры. Я направился к столику напротив бара, заказал пиво, и, потягивая его, неторопливо стал поглядывать вокруг.
Время шло. Постепенно зал наполнялся людьми, становилось шумно. Прикончив пиво, я заказал еще. Пока ничего необычного. Ни одного знакомого лица. Мне уже становилось скучно, но я продолжал упорно сидеть, сам не понимая, чего жду.
На танцплощадке кружились несколько пар. Фокстрот завершился аплодисментами. Потом на сцену вышел ведущий и объявил следующий номер. Зал затих, и на сцене появилась девушка.
Темно-каштановые волосы с рыжеватым отливом, курносый нос и широкая улыбка. Мариан Николсон! На ней было короткое платье с низким лифом розового бархата и драпированной расклешенной нейлоновой юбкой, украшенной бархатными аппликациями. К поясу сбоку пришиты искусственные цветы, а живая роза, темно-красная, почти черная, заколота в волосах. Высокая грудь, тонкая талия, стройная шея с атласной коже смотрелись восхитительно. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы сердце застучало как бешеное, готовое выскочить из груди. Я наклонился и вцепился в край стола.
На этот раз гитары не было, она вышла на середину сцены и сразу без вступления и аккомпанемента запела медленный блюз. Голоса и смех разом затихли, будто выключили радио, даже звон бутылок в баре стал тише. Зал заполнили звуки, от которых исходила необычайная сила и жизненная энергия. Она пела для самой искушенной и пресыщенной публики, и тем не менее ей удавалось удержать её внимание. Об успехе свидетельствовали горевшие восхищением глаза мужчин и ревнивые взгляды женщин.
На бис она спела какую-ту банальную джазовую композицию, правда, довольно воодушевленно и с чувством. Зал разразился аплодисментами. Когда она отвешивала поклон, наши глаза встретились. Она замерла от удивления. Потом выпрямилась и быстро сошла со сцены.
Я продолжал сидеть, понурив голову, обуреваемый странными мыслями. Из этого состояния меня вывел знакомый запах духов "Черная роза".
Резко подняв голову, я увидел Мариан, стоящую у столика. На её лице отражались одновременно удовольствие от встречи и настороженность.
— Рой! — воскликнула она. — Что ты тут делаешь?
— Да, не похоже на радушный прием. Ты не рада меня видеть?
— Просто я немного удивлена. Это ведь не твоя стихия? Здесь нет даже плавательного бассейна!
Я рассмеялся.
— Ты, наверное, думаешь, что для меня лучшее времяпровождение — это погружение в соленую воду. Впрочем, так и есть, но иногда бывают приятные исключения. Смотрю, и у тебя тоже. Разве "Би Джаз" не единственное место, где ты выступаешь?
— Да здесь я всего на пару номеров несколько раз в неделю. К сожалению, мне нужно торопиться, чтобы успеть на выступление в "Би Джаз". Так что "здравствуй и прощай", как говорится.
— У тебя нет сердца. Появляешься — и тут же убегаешь.
— Ну, ладно, я подарю тебе один танец, и потом мне действительно придется уйти.
Я покорно пожал плечами.
— Танцы — не та область в которой я силен, но если это единственный способ задержать тебя хоть ненадолго, я согласен.
Я ни на йоту не соврал, когда говорил о своем неумении танцевать. Но с Мариан это значения не имело. У неё было врожденное чувство ритма, которое передалось и мне. Под звуки медленного фокстрота я расслабился и даже получал удовольствие. Мариан незаметно для окружающих "вела" меня. И я уже начал размышлять, как много я потерял, не занимаясь танцами.