— Это преступление? — Анна поменялась в лице. — Падре, а вы откуда знаете, что я в Пустоши? Вы за мной следите? Может, это мне стоит обвинить вас в нарушении договора? В конце концов, никакой помощи в поисках убийцы своих родителей я от вас так и не увидела... Да-да-да, дом, машина, текущие нужды... Вы считаете, это телефонный разговор? О! — Анна повернула трубку так, чтобы собеседник хорошо услышал вой сирен. — Прошу прощения, отключаюсь. Мы потом поговорим.
Девушка вернула телефон Крису и пошла навстречу полицейским. Марко и Крис держались рядом: судя по выражению лиц стражей правопорядка, разговор предстоял тяжелый.
— Марко, если тебе тяжело, просто молчи. Да и вообще — оба молчите! Говорить буду я. Вы — просто мои сопровождающие. Ты — Анна кивнула Крису — мой секретарь, подрабатываешь так, а ты, Марко, — телохранитель. Я после той аварии немного... не в себе.
Закончив тираду, улыбнулась подошедшему полицейскому.
Тот козырнул:
— Поступил вызов, что в этом доме найден труп.
— Да, господин офицер, это мы звонили. Я приехала осмотреть кафе на предмет сдачи в аренду, и такой неприятный сюрприз.
— Надеюсь, документы у вас с собой?
— Разумеется. В машине. Вы позволите?
— Да, прошу. И ваших спутников — тоже.
— Я принесу, — подхватился Крис.
— Не стоит, — Анна сама направилась к машине. Хромота усилилась, и трость, казалось, вот-вот утонет в мостовой, так тяжело на неё опиралась девушка.
Она вернулась, когда полицейские уже проверили документы и у Марко, и у Криса. Протянула свои.
— Вы хотели снять кафе в аренду? А разрешение на осмотр от владельцев здания у вас есть?
— Владелец этого здания — я.
Крис и Марко замерли, когда Анна протянула большой конверт:
— Вот документы. Они заверены нотариально.
— Благодарю, — полицейский пробежал глазами бумаги. — Вам придется предоставить их еще раз, юристы...
— Разумеется! — Анна была сама вежливость. Но пальцы на рукояти трости заметно подрагивали.
— Вы можете подождать в машине? — полицейский распахнул дверцу. — Скоро приедут криминалисты. До той поры я не могу вас отпустить.
— Благодарю, — Анна уселась на сиденье и откинула голову на высокую спинку.
— Ангел, — наклонился к ней Марко, — тебе плохо?
— Все хорошо. Только... достаньте мне капучино! Где угодно! Любой ценой!
Марко метнулся в поисках кофе. А Крис наклонился к самому окну машины:
— Откуда у тебя документы на кафе?
Анна прижала палец к губам.
Марко принес три капучино и пирожки. Анна отобрала угощение:
— Не смейте здесь ни есть, ни пить.
А сама отхлебнула еще горячий напиток.
Мужчины переглянулись, но спорить не стали. Только смотрели, как исчезает еда, да слушали бурчание собственных животов.
Ждать пришлось долго. Сновидица допила кофе и задремала. Но Крис знал её привычки и не раз ловил быстрый взгляд из-под ресниц. От внимания Анны не укрылись ни любопытные зеваки, ни отблески фотовспышек из глубины кафе, ни работа полиции снаружи. Марко даже не скрывался: смотрел в упор, так что люди отводили взгляды.
Наконец, все закончилось.
— Пожалуйста, не выезжайте из страны в ближайшее время. С вами свяжутся, — офицер взял под козырек.
— Я сейчас даже до дома добраться не в состоянии, куда уж мне путешествовать, — Анна выбралась из машины. Трость гулко стучала по плитке.
— Вы можете заночевать в городе. Здесь недалеко есть гостиница...
— Благодарю. Но у меня тут своя недвижимость.
Полицейский проследил за взглядом Анны. Крису стало неуютно: она смотрела на кафе.
— Вы уверены? Следственные мероприятия еще не закончены...
— Мы не будем заходить на кухню, ограничимся комнатами.
— В таком случае — хорошо вам отдохнуть, — полицейский тут же потерял к ней интерес.
— Ты это серьезно? — Крис едва дождался, пока служебные машины разъехались, — Ты серьезно хочешь ночевать... здесь?
— «Рябиновая гроздь» — самое безопасное место в округе. А мертвое тело — всего лишь мертвое тело. Оно не опасно, — Анна решительно открыла дверь. — Но если желаешь... гостиница недалеко.
Память услужливо подсказала варианты развития событий. И Крис не решился отделяться от остальных. Марко же принял блажь «Ангела» как должное. Только пыль смахнул со стульев, да принес сверху оставленный плед.
— Привести в порядок спальню?
— Не стоит, — Анна опустилась в кресло-качалку. В прошлый визит Криса в кафе там сидела Мари, — переночуем тут. Надо только воду купить.
— А как насчет «ни есть, ни пить»? Кстати, ты сама...
— На меня еда местного народца не действует. Да и — она выставила на стол пакет с пирожками, — если съесть её под сенью рябины, ничего не случится. Поэтому, пока светло — пройдитесь по магазинам.
— Работает! — отозвался Марко из-за прилавка. — И чайник, и микроволновка! От пыли только очистить надо было. Ну что, падре, дуй в магазин!
Крис растерялся. Выходить одному наружу...
— А может... вместе?
— Ангелу ходить тяжело. А с тобой её оставить... сильно ты защитишь, если кто вломится? Нет уж. Топай.
— Все в порядке, Крис, — ободряющая улыбка Анны вселила надежду. — Главное, ничего не ешь и не пей. И вернись до темноты!
25
Он уложился в полчаса. Крекеры, чай в пакетиках, запеченная индейка... И несколько пледов.
— Я подумал, они нам понадобятся.
— Ну да, — Анна захрустела печеньем, — ночью здесь прохладно. Ты, кстати, быстро вернулся, молодец.
Крис повернулся к окну. На улице стремительно темнело.
— Рано же еще!
— Пустошь... — вздохнула Анна, как будто это объясняла все странности.
Ужинали молча. Анна то и дело косилась в сторону кухни, и Крис начал вздрагивать каждый раз, как в поле зрения попадала дверь.
— Ничего там нет. Просто...
— Тебе нельзя сновидеть! — возмутился Крис.
— Нельзя, — согласилась Анна, — но надо... Да чтоб тебя!
Мужчины оглянулись. К окну с той стороны прижималась девушка. Нос расплющился о стекло, губы казались ровным кругом — она словно целовалась.
— Агата... — Крис оцепенел. Не помня себя, попятился, наткнулся на стул и упал бы, да Марко подхватил под руку.
— По твою душу? — в голосе слышалось сочувствие.
Крис не ответил. Он не сводил глаз с призрака. А тот смотрел на Анну.
— Ну, здравствуй, — сновидица сделала несколько шагов к окну. Трость ударяла об пол так, словно резинового наконечника и не было. Крис почему-то не мог отделаться от мысли про этот стук. Почему такой звук? И по полу, и по мостовой...
«Тук», «тук»... Он мешал думать, отвлекал от чего-то важного. Раздражал. Мешал вспомнить. Хотелось вырвать палку из рук сновидицы и сломать о колено, а обломки забросить далеко-далеко...
Призрак не пошевелился. Только губы перестали прижиматься к стеклу. Агата улыбалась.
— Похоже, она рада всех нас видеть, — резюмировала Анна.
— Она всегда так улыбается, — обреченно возразил Крис, он смирился с тем, что не вспомнит. — Дома тоже.
— Она приходит к нам домой? — Анна головы не повернула, но поза стала напряженной.
— В сад. Ну, и ко мне в окно стучит. Я теперь даже днем занавески не... Анна!
Она рухнула там, где стояла. Крис успел подержать, не дать удариться, а Марко подхватил на руки, перенес в кресло.
— Ангел... — протянул он руку к лицу, пытаясь похлопать по щеке.
— Не трогай! Она... сновидит.
— Это нормально, что она... вот так?
— Не знаю. Я вообще ничего не знаю... Крис оглянулся на призрака и застыл. Марко, не дозвавшись, тоже повернулся.
Темнота за окном превратила витрину кафе в зеркало. Анна лежала в кресле. Но в отражении — еще и стояла рядом. На мужчин она не обращала внимания — её занимала Агата.
Призрак тоже перестал корчить рожи. Попытался войти в дом, но стекло оказалось надежной преградой: полустертые линии рисунка засветились, отпугивая врага. А вот Анну они выпустили.
Они замерли друг напротив друга, напряженные, как закрученная до упора пружина. Губы шевелились, но ни Крис, ни Марко не могли расслышать беседу.
— Трость! — одними губами прошептал Марко.
Анна в отражении двигалась свободно, словно не было аварии, реанимации, долгого восстановления...
— Она безоружна, — охнул в ответ Крис.
— Надо будить!
— Нельзя! — Крис перехватил руку Марко, — Нельзя. Опасно.
— А вот так — не опасно? — Марко злился, но ослушаться не посмел.
«В стекле» появились еще действующие лица. Девушка в хламиде парила над мостовой — словно со страниц книги о призраках сошла. В кустах шуршал кто-то непонятный. Сновал туда-сюда под прикрытием зелени, так что только лысая макушка мелькала, да кончики ушей.
— Копыт не хватает.
«Цок», «цок»... Этот звук стекло не задержало. К Анне приблизился... сатир.
Ноги, покрытые шерстью, нервно переступали по мостовой — прямо как у распаленного жеребца. Сатир склонял голову то к правому плечу, то к левому, и в спутанной шевелюре проглядывали рожки.
Анна не обращала на окружающих внимания. Она разговаривала с Агатой, но до мужчин не долетало ни звука. Они до боли в глазах всматривались в отражения, но что происходит, понять не могли.
Лицо Анны застыло. Она словно надела маску и старалась, чтобы сквозь неё не проскочила ни одна эмоция. А вот мимика Агаты оказалось богатой. Призрак то улыбался загадочней «Моны Лизы», то заливался смехом, как ребенок. Но раз, всего один раз, он показал истинную сущность: рот растянулся почти до ушей, и в провале пасти влажно сверкнули треугольные зубы. А между ними толстым червяком извивался язык.
Крис пошатнулся. Марко тут же подставил плечо:
— Держись, — и сунул руку в карман.
— Ты что задумал? — Крис выхватил у него таблетки.
— Я... нужен ей. Их много. Смотри!
Кусты кишели непонятными тварями. Руки, ноги, уши... Они мелькали то тут, то там, и посчитать их обладателей было невозможно.
— Так ты... сновидец? Что же молчал?