Змей зашипел. Его теперь не волновала ни сновидица, ни её жалкий защитник. Перед ним возник другой враг, более опасный, и его следовало сокрушить.
У Криса не осталось ничего: ни распятия, ни святой воды, ни даже четок. Только решимость выстоять. И молитва.
— Лови!
Крис едва успел среагировать. В него летел нож. Змей дернулся перехватить, но отшатнулся, от резкого движения пластины клацнули и уронили несколько искр.
Оружие повисло прямо перед Крисом. Нож парил, словно удерживаемый невидимой рукой. А на рукоятке покачивался на золотой цепочке нательный крест. В надежде на победу Марко рискнул остаться даже без этой призрачной защиты.
Эта слепая вера окрыляла. Крис перехватил нож, одним движением намотал цепочку на руку.
— Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis! — слова разили не хуже клинка. Змей извивался, но не оставлял попыток напасть.
Но и Крис не отступал. Отчаянное желание спасти и защитить сделало его непобедимым. Он наступал, не обращая внимания, что с зубов рептилии начал капать яд.
Но напасть Левиафан не посмел. Формула, в сочетании с решимостью экзорциста, с его верой, заставили демона отступить. Он развернулся и кинулся на того, кого посчитал легкой добычей — на Марко. Но напоролся на разъяренную Анну.
Сновидица сумела подняться. Её шатало, но дзе все так же был готов к бою. Сияла резьба, и этот свет вдруг превратился в оружие. Солнечные зайчики заплясали на костяных пластинах, и от них начали подниматься струйки дыма. Запахло паленым.
Змей взревел. Убежать не получалось: Анна теснила его к Крису, а Крис направлял в сторону Анны. Взметнулся хвост, но сновидица отклонила удар дзе и нанесла ответный.
Подобно тому, как солнечные лучи пронзают дождевые тучи, свет от символов рассек тело демона. Чешуя дымилась, плавилась, текла... а потом вспыхнула багровым пламенем. Миг — и в пустоте повисли очертания гигантской змеи. Еще миг — и пространство закружило людей, перемешивая, сминая, выбрасывая вон...
33
Крис лежал в кровати. Руки, привязанные к изголовью, онемели, но он не обратил на неудобство внимания: куда больше волновала дыра в груди. Но рубашка оказалась цела, и даже застегнута на все пуговицы.
— Живой? — Марко подхватил на руки Анну. Крис дернулся, но тут же мысленно влепил себе пощечину: ревность ничуть не лучше зависти.
— Подожди! — Анна еле ворочала языком, скорее мычала, чем говорила. Тело покрывали ссадины, и некоторые раны все еще сочились кровью. — Отпусти.
Марко послушно поставил её на ноги, но не отошел. Обхватил за плечи, не давая упасть.
— Молитву... читай...
— Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae, — тут же отозвался Крис.
Слова лились неторопливо и легко. Он старался не пропустить ни одного слова, ни одной буквы, а потом попросил:
— Дайте святой воды. И распятье.
Марко ту же подал требуемое.
Дерево казалось теплым. Крис прижался губами к перекладине, а потом потянулся к чашке. Единственный глоток утолил жажду, подобно тому, как весенний ливень поит пересохшую землю. Зрение, обоняние, осязание... Все вокруг казалось необыкновенно ярким и... настоящим. Даже боль почти ушла. Забилась куда-то глубоко-глубоко, не смея напомнить о себе. Стала далекой, терпимой, спокойной...
— Развяжи его, Марко.
Первым делом Крис расстегнул рубашку. Присутствие Анны больше не смущало — она видела его душу, так чего стесняться тела.
Гладкая кожа. Ни пятнышка, ни шрама. О произошедшем напоминали лишь далекий отголосок боли да лихорадочное стаккато сердцебиения. Убедившись окончательно, что червь остался в бреду, Крис повернулся к Марко:
— Унеси её отсюда. Здесь... — он показал на изгаженную рвотой кровать.
Марко кивнул. А у Анны совсем не осталось сил. Она балансировала на грани яви и беспамятства, и хриплое дыхание срывалось с пунцовых губ.
— У неё жар, — сообщил Марко вошедшему следом Крису. Тот едва успел переодеться и сбегать за аптечкой.
— Вижу, — он одним движением скинул со стола мешающиеся бумаги, — выйдешь или останешься помогать?
— Останусь, — Марко решительно стянул с Анны футболку.
Она не носила бюстгальтер. То ли не успела надеть, то ли решила, что помешает. Бледные соски едва выделялись на синюшной коже, но Криса больше волновали синяки и царапины.
Судорожный вздох отвлек его от осмотра — Марко не мог отвести взгляда от полуобнаженного тела.
— Выйди, — кинул ему Крис. И тут же добавил: — или держи себя в руках.
Флаконы с жаропонижающим, противовоспалительным, обезболивающим... Укол следовал за уколом, и каждый раз, стоило игле вонзиться в кожу, Марко болезненно морщился и отворачивался.
— Дальше будет хуже, — предупредил Крис. — Выдержишь?
Марко кивнул. И честно помогал обрабатывать все раны, до последней царапины.
— Теперь спи, — Крис укутал Анну легким одеялом. — Я скоро вернусь. Пойдем, Марко.
— Я лучше здесь останусь. Вон, в кресле...
— Ничего с ней за десять минут не случится, — вздохнул Крис. — Просто я видел, как тебя приложило.
— Ерунда! Обычный синяк. Сам пройдет!
— Мне разбудить Анну?
Угроза подействовала. Марко послушно покинул комнату.
— Ты прав — ничего серьезного, — Крис наложил на синяк в половину спины мазь. — Тебе повезло, что ребра целы.
— Мне — да. А вот ей... — мужчины посмотрели на лестницу, ведущую на второй этаж. — Ты уверен, что все обойдется? Она же только недавно из больницы.
— Не уверен! — огрызнулся Крис и задержал взгляд на кулаках Марко. — Но если отвезем её в больницу...
— Орден, — Марко прекрасно понял недосказанное, — и я не уверен, что опаснее.
— Второе. Если честно, меня беспокоит ушиб ноги. А вдруг она навсегда останется хромой? Там же трещина...
В кухне повисла тишина. Её циркулярной пилой прорезало жужжание мухи, бьющейся о стекло. Но через пару секунд она нашла щель и вылетела наружу.
— Наверное, пара часов ничего не изменит?
— Ничего, — согласился Крис.
— Тогда — подождем. Пусть Анна сама решает.
— Ты прав. Выбор — за ней.
— Вы о чем?
На пороге стояла Анна.
— Мы думали, ты спишь.
— Заснешь тут! — она дохромала до стола и налила воды. Один стакан, второй... Мужчины переглянулись. Слишком тяжело ударялась об пол трость, слишком сильно сжимали рукоять бледные пальцы.
— Позвала бы. Тебе лежать надо.
— Некогда! — мотнула головой Анна. Волосы взметнулись в такт движению. — Так о каком выборе вы говорили?
— Анна, — снова одновременно, и Крис кивнул, уступая.
— Мы считаем, тебе надо в больницу. Ты стала хромать сильнее.
— А в чем проблема? Надо, так надо.
— Проблема в Ордене. Слишком много совпадений в последнее время. И эта визитка... Но решать тебе.
Анна тяжело опустилась на стул, вытянула больную ногу, перевела взгляд на трость...
— Крис, ты можешь отдать мне записи? У меня опыта побольше, так что я, возможно, смогу найти то, что даст нам ответы на многие загадки, которые сейчас в тупик ставят.
— Так как же больница, Ангел?
Анна поморщилась. Сейчас её внимание занимал Крис.
Он молчал. А потом резко махнул рукой:
— Да хоть навсегда забирай. Видеть их не могу. Только... меня во все это не вмешивайте.
— Как это? Крис! — возмутился Марко. — Ты и так замешан по самое не балуй! Да еще нас втянул. Заварил кашу — и в кусты?
— Оставь его! — в голосе зазвенели льдинки, но тут же растаяли: — Крис, и что ты думаешь делать дальше?
— Уйду из семинарии. Толку в ней, — в усмешке проглядывала горечь. — Мне сейчас забиться куда-нибудь в темный угол... в самый дальний монастырь, грехи замаливать. Может, и сумею спастись. И Агату... попробую спасти. Послушайте, — во взгляде загорелась надежда, — вы бы тоже в это дело не лезли. Сожгите бумаги, забудьте... Сделаем вид, что ничего не было, а?
Трость ударила в пол так, что посуда на столе задребезжала в ответ.
— Та тварь уничтожила мою семью, — Анна едва сдерживалась, её голос звучал монотонно, словно она читала заученный и очень надоевший текст. — Все, кого я знала и любила — мертвы. И теперь ты предлагаешь мне всё это забыть? — под конец она почти сорвалась на крик.
Крис задумался. Марко замер, стараясь стать незаметным.
— Ты думаешь, это Левиафан?
— Нет, — Анна уже успокоилась. Только пила воду мелкими глотками, да трость выбивала об пол мелкую дробь. — Точно не он. Но все демоны связаны между собой. Преисподней или человеком, впустившим их в этот мир... Это как клубок из тысячи нитей. Главное — найти нужную.
— А Орден?
— Орден... — Анна вздохнула. — Не знаю. Он может быть центром всего, а может не иметь к случившемуся никакого отношения. Но надо искать. Пока я буду тянуть за эту ниточку, а там посмотрим. Крис, — несмело позвала, взглянула, стесняясь, — точно не передумаешь?
— Не передумаю. Но если надо, пока не буду забирать из семинарии документы. Это может навлечь на вас подозрения и помешать.
— Ita sit! Да будет так! — поставил точку в разговоре глухой удар трости.
34
На первый взгляд в доме ничего не изменилось. Марко по-прежнему работал в саду, Крис занимался домом. Анна показывалась редко — она или запиралась в кабинете или сновидела.
В такие моменты Марко бросал все дела и поднимался в спальню. Крис прислушивался к его шагам на лестнице, к щелчку двери и отчаянно ревновал.
Пол у распятия снова стал привычным местом. Только теперь Крис молился не для защиты от призрака. Он жаждал избавления от греховного чувства. И — спасения души. Своей, и Агаты. За Анну и Марко он тоже просил. И не прерывал бдений, когда чудилось движение за окном, за плотными шторами. Почему-то он всегда чувствовал приход сестры. Но желания пообщаться больше не возникало. Агата вдруг перестала восприниматься кошмаром, перешла в разряд чего-то неприятного, но стабильного, части жизни, которой будет не хватать.