Тьма. В её недрах что-то шевелится, надсадное дыхание сменяется хриплым кашлем. Анна делает шаг в сторону. Идти тяжело и так же больно, как наяву. И так же, как наяву, она запрещает себе кричать.
Шаг, другой... Пот заливает глаза, саднят болячки. Почему-то они ощущаются сильнее, чем глубокие раны. Те болят добротно, до самых костей, но — уже привычно.
— Один, два, три... — считала Анна шаги. Боль мешала сосредоточиться, понять, что делать дальше, — четыре...
Наконец, получилось. Темнота отступила только на минуту, на один удар сердца, на полвздоха... но Анна увидела просвет, рванула туда...
И оказалась в гуще боя.
Сон и явь смешались. Демон кружил по дому, разнося его в щепки. Крис зажимал рану в боку, Марко еще держался, но его нож был не так ловок, как обычно.
Анна впервые увидела чудовище в его истинном облике. Никаких рогов, шипов, жал... Просто девушка, в чьих глазах полыхает адский огонь. С милой улыбкой она крушила все вокруг, в щепы разносила мебель, проламывала стены ударом руки... И пыталась убить двух мужчин, что держались из последних сил.
Злость. Она накатывает не девятым валом — цунами. Сносит последние остатки разума и остается только одна мысль: убить, уничтожить, стереть в порошок. Пятнадцать лет ожидания, поисков, бед сходятся в одну точку. Боль? Её больше нет. Есть ярость. Холодная, ледяная, слепящая, как снег под полуденным солнцем.
Дзё вырастает в руке. Орнамент полыхает золотом, но теплый свет гаснет, подчиняясь настроению Анны.
— Ты, тварь! Я здесь!
Тьма и свет? Ерунда. Чушь, придуманная людьми. Одному не быть без другого, а их союз рождает Тень. Но и тени не существует там, где сошлись огонь и лед. Их ярость безгранична и вырывается паром, который тут же рассеивается без следа. Но гнев звенит морозом, и слышно, как он разрывает камни... Или это треск сокрушенных костей? Неважно... Сейчас существуют только багровые глаза, и нельзя ни на минуту оторваться от них, потому что...
— Я держу...
Тихий голос. Настолько тихий, что кажется — его и нет. Но пламя в зрачках гаснет на миг, уступая место кроткому взгляду. В нем — усталость всего мира, а еще — боль...
— Я держу...
— Агата?
Но огонь вспыхивает с новой силой, вот только... дзё успевает раньше.
Его вырывает из рук, разносит даже не в щепки — в труху, и боль скручивает тело, и кажется, кости плавятся от нестерпимого жара... Но это — агония. Демон крушит все вокруг, силясь не выжить, нет — забрать с собой в преисподнюю как можно больше душ... и затихает.
Они лежат рядом. Пламя в глазах Агаты окончательно потухло, теперь в них отражаются звезды. Пальцы шевелятся в бесплодных попытках дотянуться до сновидицы. Анна берет её за руку. Она мягкая и теплая, человеческая...
Крис падает на колени с другой стороны от сестры.
— Агата, Агата! — дыхание сбивается, и вместо слов из груди вырываются рыдания.
Девушка поворачивается к брату. Свободная рука тянется к его лицу:
— Крис, прости меня, братик...
— Агата... НЕТ!
Он подхватывает обмякшее тело, трясет, стараясь вернуть к жизни, а потом падает рядом, на усыпанный осколками посуды пол. Вой, звериный, полный тоски, вырывается наружу. А Анна видит только улыбку на бледном лице освобожденной девушки. Она спокойна. И счастлива.
— Ангел?
Марко стоит рядом.
— Ангел, это ты?
— Я... — в глазах темнеет, еще немного, и...
Агата торопливо рассказывает Марко, где её найти. И, теряя сознание, видит, как тот кидается к выходу. Теперь дело времени, кто успеет раньше: он, или убийцы Ордена.
39
Наверное, так топают слоны. Или носороги. Она не слышала самих шагов, но чувствовала их всем телом.
— Нашел! — треск ломаемых веток. И руки. Сильные. Надежные.
На ней склоняется лицо Марко. Оно мокрое. Плакал? Хочется поднять руку, провести пальцами по щеке. На ней бурые разводы — кровь или грязь? Уже не важно.
— Не закрывай глаза! — надсадный шепот набатом отдается в ушах. — На меня смотри! Слышишь?
Анна пытается ответить, но губы слиплись. Разомкнуть их сил не остается. Их вообще мало. Она может только дышать...
— Давай сюда!
Полумрак машины. Крис. Оба её хранителя рядом. И Анна соскальзывает в блаженство беспамятства.
Белый потолок. Штатив капельницы. Пластиковый флакон наполовину пуст. Все тело болит, даже голову не повернуть. Но Анна пересиливает себя.
На стуле дремлет Марко. Под глазами залегли тени, щетина вот-вот превратится в бороду, но еще не скрывает впалых щек. Анна протягивает руку и касается пальцев, застывших поверх её одеяла. Мужчина вздрагивает:
— Ангел?
В его глазах — безоблачное счастье.
А потом накатила боль.
Лечение длилось и длилось. Впервые Анне не предоставили отдельной палаты, а в общей все раздражало. Но больше всего — Крис и Марко. Кто-то из них постоянно находился рядом. Кормил с ложечки, перекладывал на каталку, а позже, когда Анне позволили садиться — в инвалидную коляску. Она просто бесила. Особенно после того, как врач сообщил, что повторные травмы привели к инвалидности: отныне Анне суждено передвигаться на костылях.
Она надолго замолчала. Её вывозили в холл, где девушка часами смотрела на падающий снег. Он покрывал больничный двор, стоянку, автомобили... Марко обычно молча стоял рядом, и его вздохи нарушали тишину. Крис же просто отходил в сторону и читал, удобно устроившись на стуле. Анна не обращала внимания ни на одного, ни на второго. А потом...
— И парализованные живут, — прорезал её голос тишину вечернего холла. Посетители уже разошлись, и до того, как медсестра попросит Марко удалиться, оставалось не много времени. — Мне вообще грех жаловаться — я отомстила. Марко, как ты меня нашел?
— Так ты же сама сказала!
Они никогда прежде не разговаривали на эту тему. Но Анна решила, что время пришло.
— И тебе не помешали? Орден...
— А им не до нас было. Там церковь рухнула. Рассыпалась по кирпичику.
— Никто не погиб?
— Кардинал. Говорят, он планировал там всю ночь молиться. Ну и... Говорят, тело опознали с помощью стоматологов, настолько его искалечило.
— За что боролся... — вздохнула Анна. — А что с домом?
— Тоже... разрушен. Но он принадлежал Ордену, так что претензий не последовало.
— Он... не дает о себе знать?
— Пока нет. Крис говорит...
— Крис... Как он перенес... — Анна запнулась, — гибель Агаты? Сильно на меня злится?
— Он счастлив. Ангел, ты освободила душу его сестры, и он благодарен тебе по самое... невыразимо.
Анна хмыкнула, оценив сдержанность собеседника.
— Если честно, то Агата сама освободилась. И спасла всех нас. Если бы она не задержала тот удар...
— Я рад это слышать! — донеслось от входа.
— Крис! Как тебя пропустили?
— Ну... — он улыбнулся. Лукаво взглянув на зардевшуюся медсестру, — я клятвенно обещал, что ровно в двадцать ноль ноль мы с Марко покинем больницу.
— А это что? Учебник по биологии?
— Он самый, — Крис продемонстрировал обложку, — решил поступать в медицинский колледж. А то опять во что-нибудь вляпаешься, бегай, ищи врача...
— Крис!
— Ладно, я не за этим. Тут птичка на хвосте принесла, — снова улыбка в сторону медсестры, — что тебя скоро выписывают. Мы с Марко пока комнату снимаем в доходном доме, но вот тебя туда, да еще на коляске... В общем, я тут подумал... Я ведь так и не подписал продление аренды, а старый договор через пару месяцев заканчивается. Может...
— И тогда ты лишишься единственного дохода, — возразила Анна. — Ведь ты же учиться собрался! Для работы у тебя времени не останется!
— А я на что? — хохотнул Марко. — Поступить куда-нибудь мне не светит, да и не хочу... А работать — это всегда пожалуйста, это я умею...
Анна переводила взгляд с одного на другого. Её рот полуоткрылся, и мужчины едва сдержались, так трогательно выглядела сновидица.
— Вы что... решили все вместе жить? Рехнулись?
— А что?
— Послушайте, я перешла дорогу Ордену. Думаете, они спустят мне крушение планов?
— Вот поэтому, — Крис наклонился к самому лицу Анны, — мы и не можем тебя одну оставить. В конце концов... мы твои хранители.
— Прошу прощения, вам пора, — медсестра указала на часы. Длинная стрелка уже перевалила за цифру двенадцать — посетители задержались дольше разрешенного.
— Уходим-уходим! — не стал спорить Крис.
— Ангел, я завтра с утра...
— Слушайте... Крис, не смей выгонять арендаторов. У меня есть идея получше.
***
Весна радостно разбивала ледяные оковы. Снег сошел быстро, и дождь торопился смыть остатки бурых куч, которые еще притаились в тени, где их не могли достать солнечные лучи.
Покинуть больницу в день, когда птицы ошалело щебетали, перепрыгивая с ветки на ветку, оказалось приятно. Анна подставил лицо солнышку и звонко чихнула.
— Осторожнее! — поддержал под руку Крис. — Не упади.
К костылям Анна уже привыкла и ловко заковыляла к машине. Видавший виды седан доверия не внушал.
— Мы не можем больше ездить на машинах Ордена, — распахнул дверцу Марко.
Анна кивнула.
— Вы не против прогуляться до Вересковой Пустоши?
Они не стали спрашивать — зачем. Крис просто повернул в замке ключ, и машина выехала с больничной стоянки.
Штукатурка отваливалась кусками. Грязные лоскуты, что когда-то были занавесками, вываливались из разбитых окон.
— Ангел, ты... уверена? — Марко с сомнением оглядывал разрушенное кафе.
— Нет, — Анна открыла дверцу машины, не выходя наружу, — но попытаться стоит. Смотри, дом еще не рухнул, значит...
— Послушай, а откуда у тебя вообще документы на «Рябиновую Гроздь»?
— Если бы я знала! Но у Держателей Мира свои секреты, и не все их надо раскрывать. Крис, посмотри, да, вон там, у корней...
Он наклонился к самой земле. В месте, куда указывал костыль сновидицы, виднелся росток.
— Ну, что там?
— Кажется, рябина! — крикнул Крис в ответ и испуганно огляделся.