не не помогло даже то, что я захватил с собой Рольфа, чтобы он проводил до библиотеки и помог в поисках информации. Мы провели времени в библиотеке намного больше, чем я рассчитывал. Уже начало темнеть, а ничего кроме обобщающей информации мы так и не нашли. Теперь понятно, почему Мел практически ничего не запомнила, я тоже не видел смысла запоминать пустые обобщённые сведения. Я уже практически отчаялся... Да, оказывается и мне знакомо это чувство, когда Рольф предложил наведаться ещё раз в комнату ректора и попробовать поискать там. Только вот время уже позднее, а уставшая Мелания может заснуть в любой момент. Немного посомневался и принял решение, что всё-таки стоит хотя бы начать поиск в покоях ректора.
Знал бы, что прошлый ректор так трепетно относится к своим заслугам и достижениям начал бы обыск его покоев сразу. Помимо того, что в сломанном мною тайнике, я обнаружил дневник и его записи во время экспедиции, так ещё оказалось, что ректор делал обзор столицы с того момента, как ему показалось, что город стал меняться. Я так обрадовался хоть каким-то данным, что, схватив стопку найденных записей, переместился в нашу спальню, чтобы поскорее очутиться рядом с Мел.
Девушка увлечённо что-то читала, сидя ко мне спиной. Правда плечи её отчего-то вздрагивали, а в комнате ощущалось отчаяние, граничащее с паникой и страхом. Положил руки на её плечи, хотел притянуть её к себе и успокоить. Чтобы её не напугало, я обязан был её успокоить. Мне не хотелось видеть её такой. Но вместо того, чтобы она, как и всегда, расслабленно откинулась назад, Мел отскочила от меня. В её взгляде полыхала ненависть, а она сама прижимала к своей груди дневник Многоликой. Не понимаю, как я мог его забыть, оставив на видном месте, но похоже дело плохо. Очень плохо.
Мелания. Маг Жизни.
После того как Дамиан сбежал от меня, в кое-то веки молчавшая совесть, решила напомнить о себе и моих пациентах, поэтому в очередной раз разыскивать мужчину и пытаться добиться ответов на свои вопросы, я не стала. Да и мне стало хоть немного, но легче. Что ни говори, но было безумно приятно, что, похоже, кое-кто наступил на свою гордость и поделился со мной тем, чем не собирался. Да уж, не каждый мужчина признает свои ошибки.
Именно с такими мыслями я провела оставшееся время до вечера, пока обследовала новых пациентов и проверяла старых. Несмотря на то, что работы пришлось сделать раза в три больше, чем я могла себе позволить обычно, я практически не чувствовала слабость. Вернее, я её чувствовала, но она была приятной. А ещё мне было безумно приятно, что сегодня все словно сговорились и обсыпали меня комплиментами. И пусть они были самыми обычными, которые раньше я слышала довольно часто, до того, как меня прокляли, но это было безумно приятно. Почувствовала себя красивой и даже желанной девушкой. Так что возможно мне надо будет ещё и сходить в храм Многоликой, чтобы сказать ей своё «спасибо». Ведь если бы не судьбоносная встреча с Дамианом, то я бы так и не узнала, что меня прокляли и возможно жизнь моя закончилась бы. Хотя последние мои месяцы и сложно назвать жизнью.
Вернулась к себе и, не обнаружив Дамиана, решила его не ждать, а отужинать в одиночестве. Судя по всему, он увлёкся в библиотеке, а может ещё и какие дела нашёл для своего уязвлённого самолюбия, после попадания в ловушку. Я уже не переставала зевать, заканчивая ужин, когда на мои глаза попалась какая-то тонкая тетрадка, что валялась на полу гостиной. Хотела поднять её и положить на стол, а потом идти готовиться ко сну. Мой сонный мозг посчитал, что обычная тетрадь с чёрной обложкой и пустыми страницами совершенно его не интересует и всё, что ему хочется это полноценный отдых, но...
Пролистывая страницы, я случайно порезала палец, как оказалось, об слишком острые страницы. Прежде чем я вскрикнула от неожиданной боли и засунула палец в рот в попытке остановить небольшую струйку крови, что норовила ещё сильнее испачкать чью-то тетрадь, увидела появляющиеся на чистых листах тетради строки, написанные от руки золотыми чернилами.
«Дневник №18. Создан в ознакомительных целях для просвещения служащих о возможностях моих созданий, а также с целью предотвращения чрезвычайных ситуаций. Все знания, описанные в дневнике, получены в экспериментах с добровольным согласием участников экспериментов и повторение обрядов и ритуалов строжайше запрещено. При несоблюдении условия пользования дневником наказание будет варьироваться от перерождения или запечатывания до полного развоплощения.
Кали Многоликая»
Стоило прочитать надпись, как она стала исчезать, а на её месте стал появляться обычный уже печатный текст. Испуганно захлопнула тетрадь, но из рук не выпустила. Я перебралась в спальню, вспоминая, что именно я знаю о Кали. Да, наша создательница тоже Многоликая, но вряд ли это она, хоть имени её мы не знаем. Копаясь в памяти, я вспоминала, каких древних богов мы проходили на семинарах религий. И то, что всплывало в памяти, мне совершенно не нравилось.
Кали — богиня смерти, которой поклонялись безумные фанатики, проводящие кровавые ритуалы жертвоприношений. Её считали богиней-матерью, но в её власти было не только созидание, но и разрушение. Она не была ни добром, ни злом, но вот поклоняющееся ей люди... Хорошо, что это было много веков назад и сейчас мы ей не поклоняемся. Фанатиков одолели восставшие маги, и кровавая богиня была забыта. Знающие говорили, что им в борьбе помогла некая магиня Лолита, вроде как она была приближенной к нашей настоящей создательнице. Но больше данных до нашего времени не дошло.
Я присела на кровать. Хотя можно сказать, что я на неё рухнула, потому что ноги меня не держали. Что делает этот дневник у Дамиана? Может быть, я и не посчитала бы это странным в любое другое время, когда по городу не ходили мёртвые люди и ночью на академию не нападали странные сущности, но сейчас... И все его недомолвки.
Как бы я не хотела даже притрагиваться к этому странному дневнику, наверняка пропитанному кровью, болью и страхом, но я должна знать... Мне хотелось бы ошибиться и не найти в этой тетради ни одного совпадения с тем, что творится сейчас в городе. Хотелось бы оправдать и решить, что Дамиан совершенно не причастен к фанатикам давно забытой Кали, но чем больше я читала, тем страшнее мне становилось. На очередном ритуале, где магию выкачивали вместе с жизнью и напитывали горный хрусталь, чтобы в дальнейшем провести ритуал передачи всей накопленной силы, я не выдержала и расплакалась. Сотни... много сотен жизней требовались для ритуала. Там даже описывался порядок, в котором должны происходить жертвоприношения, чтобы напитать хрусталь равномерно. А когда дошла до описания мёртвой армии с запечатанными душами в теле, так похожей на тех жителей Асгарда, что имеют сладковатый запах и стеклянные глаза, вздрогнула, почувствовав мужские руки у себя на плечах.
Дамиан.
Отлетела от него в сторону раньше, чем успела подумать. Кажется, он успел оценить то, что находится у меня в руках и взгляд его стал задумчивым. Плохо, очень плохо. Мне совсем не хотелось прямо сейчас прощаться с жизнью.
— Не подходи. — Визгливо вскрикнула, когда он сделал шаг в мою сторону.
Я так и стояла, забившись в угол и прижимая к себе ненавистную тетрадь. Пособие по уничтожению целого мира. Сердце стучало в ушах, ноги дрожали и больше всего мне сейчас хотелось бы упасть в спасительный обморок и не видеть свою смерть, только вот сознание не спешило покидать меня, а Дамиан медленно ко мне приближался.
— Мелания, я.… — из его взгляда исчезли все эмоции, отчего его серые глаза снова стали казаться безжизненными и жёстким.
Не знаю, о чём он думал, но он снова сделал шаг мне навстречу, и я почувствовала, что ноги окончательно перестали меня держать.
— Кто ты? — я не узнавала свой хриплый голос.
Дамиан взлохматил рукой волосы, а мне почему-то показался этот жест каким-то отчаянным, и я сильнее вжалась в свой угол.
— Вестник смерти. — Он прикрыл глаза, а когда открыл их, то вместо привычного для меня серого цвета я увидела цвет расплавленного серебра. Его глаза затягивали, манили и обещали чего-то неизвестного, но в то же время пугающего. Хуже всего было то, что это казалось мне сейчас жизненно необходимым, и я, встав, сделала шаг к нему на встречу. Ещё шаг и такое ощущение, что я плавлюсь вместе с серебром в его глазах.
Дамиан моргнул, разрушая все волшебство этого странного момента, и до меня дошло, что я сама пришла к этому монстру в руки.
— Пусти. — Даже не закричала, просто прошептала, понимая, что вырваться из хватки обнимающих меня рук я уже не смогу.
— Нет, — твёрдый ответ, от которого замирает сердце, и я готовлюсь к самому худшему, но вместо того, чтобы свернуть мне по-быстрому шею он произносит, — только после того, как успокоишься и расскажешь, что успела себе напридумывать.
Его тон стал мягче, он словно обволакивает меня, заставляет расслабиться, поверить. Счастье? Нет, но облегчение я почувствовала, а вместе с ним и отступила удушающая паника.
— Ты воздействуешь на меня! — Возмущённо воскликнула, когда моё сознание стало чистым, и я смогла нормально думать.
— Немного. — От его мягкого смеха что-то внутри отзывается. Не хочется больше вырываться. Мне хочется стоять так с ним в обнимку, не шевелясь, и вдыхать запах перечной мяты, что всегда преследует меня, когда он рядом.
— Ты стоишь за всем, что происходит в городе? — Спрашиваю с замиранием сердца и тут же чувствую, как меня лишают чего-то важного и становиться холодно.
— И как ты только до такого додумалась! — Искренне возмущается Дамиан, но снова прижимает меня к себе, после того как ненадолго отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза.
Мне становится так легко, что уже сама понимаю, насколько бредовой была моя мысль. Облегчение укутывает меня с головой. Спокойствие больше не накатывает волнами, оно поселилось где-то внутри меня, не желая со мной расставаться. Это странно, но мне слишком хорошо сейчас, чтобы упрекнуть Дамиана в воздействии или оттолкнуть его от себя.