В прогнозе писали, что дождь скоро пройдет, и я решил подождать, когда он закончится или хотя бы чуть-чуть утихнет. Целых полчаса просидел за партой, но ливень ни капли не ослаб. Мне составляли компанию ребята, которые, видимо, тоже забыли зонты, но они один за другим сдавались и расходились по домам. Вскоре я остался один.
Еще через несколько минут зазвенел звонок, предписывающий покинуть школу. Пока я взвешивал варианты, одна из дверей класса открылась. Я обернулся и обнаружил на пороге Асами.
– Ой! Сакимото-кун? Что ты здесь делаешь?
– Зонт не взял. А т-ты почему еще не дома?
Я старался не смотреть ей в глаза и вместо этого уставился на свои руки, сложенные на парте. В классе, в отличие от океанариума, горел яркий свет, и прямой взгляд одноклассницы я в таких условиях не выдерживал.
– Я взяла зонтик, но его кто-то, видимо, забрал по ошибке. Решила, подожду, пока дождь не стихнет, и гуляла по школе.
– Ясно.
– А он все идет и идет… – Асами присела за парту Сэкикавы, соседнюю с моей.
Вот сколько было свободных мест – так нет же, надо обязательно рядом…
Но я стеснялся встать и пересесть сам, потому просто отвернулся к окну. Что мне еще оставалось, кроме как ждать, когда дождь наконец прекратится и избавит меня от мучений?
– Знаешь, давно спросить хотела, – обратилась ко мне из-за спины Асами, когда я поднял глаза на облака.
– Чего? – спросил я, не поворачиваясь к ней.
– Ты, наверное, очень стеснительный?
– Нет, не сказал бы… Думаю, что нет.
– Не придумывай! Ты же никогда не смотришь мне в глаза, и я почти не видела, чтобы ты общался с девочками.
– Разве? Не обращал внимания, – вежливо ответил я, а между тем меня уже прошибал пот.
Я с давних пор разучился смотреть девушкам в лицо во время разговора. Вот только не ожидал, что именно сейчас мне кто-то на это укажет.
– Тогда взгляни на меня!
Я вздрогнул. По щеке прокатилась первая капля, и я как можно медленнее, чтобы одноклассница не заметила, достал из кармана платок и промокнул ее. Попал же я в переплет!
Пока я искал, куда бы мне увильнуть, Асами сама обошла парту так, чтобы видеть мое лицо.
– Уй-я!
– Ха-ха-ха! «Уй-я»!
Я покраснел от стыда. Снова отвернулся, на этот раз от окна, но Асами и тут не поленилась обойти.
В надежде, что ей достаточно одного взгляда, я собрал всю волю в кулак, однако не продержался и секунды.
– Вот, я же говорила. Ты стесняешься.
– Нет же!
– Тогда сможешь десять секунд поиграть со мной в гляделки?
Сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Среди девчонок эта игра набирала обороты, притом – как я сейчас припомнил – они и с парнями тоже играли. Поговаривали, что если пара выдержит десять секунд, то они друг в друга влюбятся. На что она намекает и зачем бросает такой вызов?
Асами вновь заняла место Сэкикавы, наклонилась в мою сторону и буравила меня взглядом исподлобья:
– Я готова!
Я видел, что она не сводит с меня глаз, и по только что вытертым щекам уже опять бежал пот.
Я собрался с духом и поднял голову.
Ее блестящие глаза впились в мои. Я только и твердил себе, что дам слабину – тут же проиграю, и потому встретил испытание лицом к лицу.
Казалось, время остановилось, а шум дождя, такой громкий, совсем исчез.
Я слышал только, как колотится в ушах сердце и как медленно отсчитывает секунды Асами. Впрочем, ее голос тоже тонул в сердцебиении, и, пусть она сидела прямо передо мной, казалось, что названия цифр долетают откуда-то издалека.
– Четы-ы-ы-ыре, – прозвенело в ушах, и тут пот залил мне глаза.
Все заволокло туманом, я рефлекторно зажмурился, и одновременно распахнулась дверь класса.
– Вы что тут до сих пор делаете! Марш по домам! – рявкнул наш классный руководитель и тут же пошел дальше.
Я же мысленно рассыпался перед ним в благодарностях.
– Еще бы всего шесть секундочек! – обиженно поджала губы Асами.
Не знаю, меня бы, возможно, инфаркт хватил еще до конца игры. Я отвернулся и вытер лицо платком.
– Ой! Дождь закончился.
Я поднял глаза, и в небе в самом деле появились просветы. Значит, шум дождя я перестал слышать, потому что и в самом деле все стихло?
– Пойдем скорее, а то вдруг сейчас опять зарядит!
– О! Гляди! Радуга! – Асами подошла к окну, отворила его и сфотографировала небо.
До того я ничего толком не видел из-за капель на стекле.
Я присоединился к ней.
В небе и в самом деле раскинулась широкая семицветная дуга. Такая красивая, что и сердце успокоилось. До медуз, конечно, недотягивает, но, видимо, и радуга оказывает небольшой терапевтический эффект.
Прошло еще несколько минут. Мы молча любовались небом, но затем видение побледнело, а вскоре от него и вовсе ничего не осталось.
– Пропала… Чувствую, нам сейчас учитель всыплет, так что пойдем скорее! – поторопил я Асами.
– Еще чуть-чуть!
Она закрыла окно и показала мне, какой получился кадр. Она поймала четкую и красивую радугу в просвете между облаками.
– Какое счастье, что кто-то утащил мой зонтик! Иначе я бы не увидела такую красоту. – С широкой улыбкой она разглядывала экран.
От того, каким довольством она лучилась и как близко стояла, у меня опять чаще забилось сердце.
Мы погасили свет и вышли в коридор. Школа уже опустела.
На парковке Асами предложила пройтись вместе, и я в самом деле не стал садиться на велосипед – покатил его рядом с собой.
– Кстати. Ты знаешь «Ред Стоунз»? – спросил я, пока Асами снова не увлекла разговор в свое русло.
У нее загорелись глаза.
– Знаю! – воскликнула она, чуть не подпрыгнув ко мне. – Офигеть, тебе тоже нравятся «Ред-Сто»?! Супер! Я их вокалиста, Сёю, обожаю, он такой классный! У тебя какая любимая песня?
Я-то наивно полагал, что перехватил инициативу, но, кажется, сделал только хуже. Асами чуть не повисла на мне – и повисла бы, если бы не велосипед, который я предусмотрительно вел между нами. Только так мне удалось сохранить рассудок.
– Ну, э… Забыл, как называется песня. Но мне очень нравится, – попытался вывернуться я.
Я не знал у них ни одного названия, и, если уж на то пошло, даже сокращенное название, «Ред-Сто», впервые услышал вот только что. Похоже, я сам вырыл себе могилу – и теперь обливался потом по совсем другой причине.
– «Ставридка в кляре»? «Порезался бритвой»? Или «В тебя попала молния»?
– Вот эта, про ставридку! Отличная.
Что за безумные названия? Я выбрал первое попавшееся наугад, но вообще удивительно: неужели такое и правда кто-то слушает?
– А как тебе Рюдзи-са… Рюдзи, гитарист?
– А, ну он норм. Мне кажется, он выпендрежник.
«Не кажется!» – подумал я, но вслух не сказал.
– Д-да?
Асами с головой ушла в рассказ о группе, и я только поддакивал и многозначительно угукал в подходящие моменты. Так мы дошли до остановки.
Я боялся, что опять пойдет дождь, поэтому попрощался с приятельницей прежде, чем подошел автобус.
Теперь, когда пулеметная очередь из слов затихла, я наконец перевел дух. За ее тирадами я забываю, что она тяжело больна. Асами жила жизнью самой обыкновенной и совершенно здоровой старшеклассницы, ни словом, ни жестом не выдавала, что с ее организмом что-то не так. Интересно, просто не подает виду или ей в самом деле в последнее время легче?
На занятиях я обращал внимание, что она время от времени покашливает, а за обедом видел, что она тайком глотает целую пригоршню каких-то таблеток. Но не могут у человека, который умрет через полтора месяца, так слабо проявляться симптомы. Значит, она притворяется, что здорова.
Дома я вытащил телефон и попробовал что-нибудь почитать о «Ред Стоунз». А то, не ровен час, опять Асами припомнит их в разговоре, и надо хоть как-то подготовиться.
У них в самом деле все названия песен оказались очень затейливые, и я невольно фыркнул. За всю музыку и тексты отвечал не кто иной, как Рюдзи.
С ухмылкой я продолжил читать.
Вечером, пока я безмолвно поглощал рис с карри, отец вдруг заговорил:
– Хикару… У тебя же скоро день рождения, так? В общем… Юко-сан хотела бы его с нами отпраздновать. Как ты насчет поужинать где-нибудь втроем? И она спрашивала, что тебе подарить.
Он постарался спокойно отправить в рот очередную ложку, ничем не выдавая волнения, но я все понял по его тону. Я от таких разговоров всегда бегал, да он и сам старался лишний раз подобные темы не поднимать. Но, видимо, решил, что нельзя молчать вечно.
Я отложил ложку, глотнул воды и ответил:
– Передай, что подарков мне не нужно. Поужинать – отличная идея. Сходите куда-нибудь вдвоем.
Договорив, я отнес грязную посуду в раковину. Я прекрасно отдавал себе отчет, что просто сбегаю с поля боя. Что ставлю отца в неловкое положение. Но жить мне осталось недолго, так могу я себе позволить хоть немного покапризничать? Пусть потерпит еще полтора месяца, а потом уже никто не будет мешать их с Юко счастью.
Я сбежал к себе в комнату и закрылся там.
– Почему у «Ред Стоунз» такие странные названия? – спросил я у Рюдзи в субботу, когда мы сидели в боулинге.
Первая игра закончилась со счетом 157: 62, Рюдзи одержал оглушительную победу.
– Так скучно же с обычными. Мне нравятся, когда они сразу привлекают внимание. А ты, смотрю, в боулинг совсем играть не умеешь…
Началась вторая игра, я бросил фиолетовый девятифунтовый шар на дорожку. На полпути он свалился в желоб.
– В первый раз играю.
– Да ладно?! Я думал, все играют в боулинг.
– Мне кажется, новичков не так мало.
– Да ладно? – снова удивился Рюдзи, меняясь со мной местами.
Сам он бросил шар очень красиво и с первого удара сшиб все десять кеглей. Не очень размашисто, но все же победно взмахнул кулаком и просиял:
– Сегодня хорошо идет!
– И ничего, что мы тут такой ерундой маемся?
– Какой ерундой? – парировал Рюдзи. А ведь ему оставалось меньше месяца.