Видимо, правильно считав мое молчание, он рассмеялся:
– А что еще делать? Тебе самому-то как, ничего, что я тебя на драгоценный выходной вытянул в боулинг?
– Мне нечем заняться. А вот вам не лучше ли провести остаток времени с группой? С Сёей и ребятами.
– Да ну, им и без меня неплохо. Они только про студийный дебют и болтают. И думать не думают, кто им такую тропинку к славе протоптал, – проворчал Рюдзи.
Я уже знал, что сколотил группу именно он и все четверо начинающих музыкантов еще со средней школы учились в одном классе. В десятом классе Рюдзи собрал ребят, и так родились «Ред Стоунз». По большей части они выступали в местных залах, так и набрали себе молодую фанбазу.
В прошлом году они загрузили на один видеохостинг «Ставридку в кляре», и название сразу привлекло к ним внимание. На данный момент счетчик просмотров на этом треке уже перевалил за пять миллионов. Остальные песни тоже взлетели, поэтому студия, под чьим лейблом они дебютируют в следующем году, ими и заинтересовалась.
– Без меня им конец. Остальные музыку не пишут. Ума не приложу, как им дальше быть. Скорее всего, распадутся, – вздохнул Рюдзи, как будто обсуждал чужие дела.
Я в музыке ничего не смыслил, но понимал, что без композитора группе не выжить. К тому же этих ребят связывала давняя дружба, и найти кого-то на замену Рюдзи – значит ничего не оставить от прежних «Ред Стоунз».
Я не знал, что сказать, поэтому ретировался к дорожке и бросил шар.
Тот неуклюже покатился и сбил всего одну кеглю с левого края.
– Буду тебя ждать на том свете. Скажешь, что сталось с «Ред Стоунз». – Произнося эти слова, Рюдзи мимолетно улыбнулся.
– Ну, при условии, что предсказание Зензенманна исполнится. Я, честно говоря, еще сомневаюсь, – искренне ответил я, вовсе не пытаясь его утешить.
В такое сложно поверить до конца. Да, ни одно из «звездных» предсказаний в твиттере не промахнулось мимо цели, но вот что касается менее громких случаев, то тут статистику пока никто не собирал.
– Я думаю, исполнится, – тихо отозвался Рюдзи. – Года два назад я прислал ему кучу фоток с друзьями. Он ответил. Сказал, одному моему бывшему однокласснику из старшей школы осталось восемнадцать дней. Я, разумеется, не поверил. Но он и правда в назначенный день прыгнул под поезд.
Я невольно выпрямил спину. Похоже, предсказания, сделанные в частном порядке, тоже сбываются. Откуда-то с дальней дорожки прилетел ликующий крик. Грохотали кегли. Вокруг царили шум и суета, и только мы с Рюдзи как будто перенеслись в другое измерение – такая тишина висела у нашего стола.
– Такое нельзя угадать наобум. Он бы никогда не догадался, если бы не знал наверняка. Так что и мы с тобой, и старина Касай, и друг Канон – все умрем по расписанию.
На сей раз с соседней дорожки донесся разочарованный возглас. Какой-то студент плохо сыграл в решающем раунде и теперь повесил нос.
Рюдзи поднялся на ноги, подхватил оранжевый шар и бросил его.
С двух концов осталось по одной несбитой кегле. Такое положение называется «сплит». Казалось, даже кегли жалеют нас.
Вторым броском Рюдзи сбил только правую и спэа[19] не сделал.
Прошла еще неделя, и в следующую субботу я опять ехал с Рюдзи в его машине.
– Кстати, мне вчера Зензенманн ответил.
Когда мы остановились на красном светофоре, я показал экран с открытой перепиской.
«Нельзя ли как-то их спасти?» – спрашивал я, и на это сообщение Мрачный Жнец, до того игнорировавший все вопросы, вдруг ответил: «Проведите с ними столько времени, сколько им отпущено, чтобы ни о чем не жалеть, и попрощайтесь с миром».
– Умыл руки! А кто нас, спрашивается, приговорил?! – Рюдзи фыркнул и отхлебнул из бутылки, которая стояла у него под рукой.
Загорелся зеленый, и мы снова тронулись.
– Я все-таки сам спросил, так что не имею права жаловаться.
– Тоже верно. И все-таки я бы посмотрел, что он за тип, этот Зензенманн. Ставлю на то, что это богатый лысый дядька лет пятидесяти! Пьет винишко из бокала и развлекается, предсказывая людям смерть. – Рюдзи все еще кипел от негодования.
Я опять взглянул на экран.
«Хочу сразу сказать всем, кому я назову конкретное число. Поймите правильно: я этим не смеха ради занимаюсь, а чтобы вы провели остаток времени с пользой. Я знаю, что жизнь – это важно», – вдруг написал Зензенманн вчера днем у себя в аккаунте. Понятия не имею, что он за человек, но мне вдруг показалось, что мой ровесник.
– Почти приехали.
Я глянул в окно, и слева показалась знакомая станция. Это здесь мы встретились впервые две недели тому назад. Рюдзи припарковался.
От машины было рукой подать до кафе. Того самого, где мы уже собирались вчетвером. Сегодня Касай хотел, чтобы мы проверили, что он написал для статьи, и ответили еще на кое-какие вопросы, поэтому мы с Рюдзи и приехали. Канон тоже хотела присоединиться, но ее другу стало хуже, и она предпочла остаться с ним.
Касай нас уже дожидался на том же месте, что в прошлый раз, и попивал кофе со льдом.
– А, вот и вы наконец. Второй раз уже опаздываете. Не годится так себя вести рабочему человеку! – недружелюбно проворчал Касай, но Рюдзи возразил:
– Я пока на вольных хлебах.
Он заказал себе кофе, я – имбирный эль[20].
– Ладно, давайте сразу к делу.
Касай вытащил из сумки блокнот и ручку, разложил на столике письменные принадлежности. Однако прежде, чем он успел задать хоть один вопрос, Рюдзи его опередил.
– Касай-сан, вы, кажется, уже завтра? – тихо спросил он после первого глоточка кофе, который до этого тщательно остудил. А ведь и правда: из нас четверых ему назначили самый короткий срок.
– Да, точно. Хотя я сомневаюсь, что хоть один из нас умрет. Правда, для статьи интереснее, чтобы так и случилось, поэтому я на вас полагаюсь, ребята. Ничего личного.
– Но что, если предсказание все-таки сбудется? – спросил у него я.
Журналист, отпив из стакана, поморщился:
– Какое предсказание? Приколист этот ваш Зензенманн. Не он первый, не он последний: уже достаточно народу утверждало, будто видит, кому какой отмерен срок. Очевидно же, что он оставил на странице только удачные предсказания, а все остальные стер. Я понимаю, что он впечатляет, но я же не школьник – в такую ерунду верить. В общем, завтра не помру, и вы вздохнете спокойнее, – добавил в конце Касай.
Мы с Рюдзи решили, что с ним бесполезно спорить, и дальше безропотно отвечали на его вопросы.
Мной Касай почти не интересовался, в основном разговаривал с Рюдзи. Он, конечно, обещал, что настоящих имен в статье называть не будет, но собирался обозначить его как «фронтмена одной группы».
Через час интервью закончилось.
– В кино такие самодовольные всегда первыми умирают, – мрачно пробормотал Рюдзи на обратном пути. Кажется, он был сильно не в духе и ехал куда быстрее обычного.
– Точно, – согласился я.
На прощание журналист опять дал нам по конверту, но в каждом уже лежало только по пять тысяч иен.
На эти деньги мы с Рюдзи пошли поесть якинику[21], и я наконец рассказал ему про Асами. Почему-то мне показалось, что ему – можно.
Обычно Рюдзи только острил, но он умел и серьезно слушать.
Я называл Асами исключительно «одноклассницей», но он все равно мгновенно догадался, что она мне нравится. Если честно, я и сам толком не знал, так это или нет. Да, я выделял ее среди остальных девчонок, но ничего не понимал в любви, потому и не знал, что я к ней чувствую.
– Так это как раз и значит «нравится»! – объяснил Рюдзи.
Я покраснел и поспешил перевести разговор в другое русло. Безуспешно.
– Я думаю, с вами случится несчастный случай, – с серьезным видом предположил Рюдзи то, о чем я старался не думать.
Конечно, такую возможность исключать нельзя, но все же я был уверен, что Асами убьет ее болезнь.
– Умереть в один день с любимой девушкой – есть в этом что-то судьбоносное и возвышенное. И уж лучше, чем умирать в одиночку.
– Угу, судьбоносное… – пробормотал я и тут же добавил: – И ничего она не любимая!
Почему-то мой ответ очень насмешил Рюдзи, и он расхохотался в голос.
Дальше мы говорили только о всякой ерунде, и после обеда я пошел домой.
Касая не стало вечером следующего дня. Я весь день просидел дома и перечитывал с самого начала одну мангу.
Когда добрался до двенадцатого тома, вдруг чирикнул телефон. Это Рюдзи без каких-либо комментариев сбросил в наш канал в «Лайн» ссылку.
Я перешел по ней и увидел сообщение о каком-то психе, который среди бела дня набросился на прохожих с ножом. Не обошлось без жертв: в статье указывали четверых.
Одного из них звали Масанори Касай.
«Может, тезка?» – спросил я, но Рюдзи написал, что уже попытался дозвониться до нашего и тот ему не ответил.
Да и сообщения в чате помечались так, будто их прочитало всего два человека. К тому же случилось это все в его городе, потому, скорее всего, убили и в самом деле нашего Касая.
«Значит, все-таки не прикол. Видимо, и я умру…»
«Не умирайте, пожалуйста! Не хочу видеть „Ред Стоунз“ без вас!»
«Спасибо на добром слове. Но, думаю, наша с Хикару песенка спета».
«Пожалуйста, не умирайте…»
Экран запестрил перепиской Рюдзи и Канон. Я немного расстроился, что за него она переживает явно больше, чем за меня, и убрал телефон.
Рюдзи прав, и, похоже, Зензенманн – никакой не самозванец. Мы с Рюдзи, друг Канон и, конечно же, Асами уже обречены.
Честно говоря, чем ближе мы подходили к роковой дате, тем крепче во мне укоренялась смутная идея, что мы с Асами, может, и не умрем. Однако гибель Касая поставила в этом вопросе точку. Наши с ней жизни оборвутся через месяц с небольшим. Судьбу не обманешь.
Мне расхотелось читать мангу, я опять достал телефон и снова пролистал статью о Касае. Когда представил, что через месяц и мое имя так же появится в интернете, то почувствовал дыхание смерти на затылке и в меня пустил коготки страх.