– Я тут… принес, вот, возьми, – протянул я ей томик манги, глубоко раскаиваясь, что не озаботился гостинцем.
– Спасибо! Интересная? – полюбопытствовала она, перелистывая страницы.
Я вспомнил, что это на самом деле довольно похабная комедия, и честно признался:
– Парням нравится.
– Я-то девушка! – весело напомнила Асами и закрыла книгу.
Я же задал вопрос, который весь день меня терзал:
– Ты… как, в порядке?
– А, ну да. Меня на обследование положили, завтра уже выписываюсь. С понедельника вернусь в школу!
– Ясно… Хорошо, что ничего серьезного.
– Ага, спасибо.
Повисло столь редкое в ее присутствии молчание, и я впервые за долгое время покрылся испариной. Что-то в поведении Асами не давало мне покоя. Она до сих пор прыгала такая бодрая, что не верилось, будто ее всерьез терзает болезнь.
– Что-то случилось? – в лоб спросил я.
– Ничего, – улыбнулась Асами, но я почувствовал в ее голосе принужденность.
Она снова замолкла, да и я больше не раскрывал рта. Вроде только пришел, а уже подумал, что пора и честь знать.
Но едва я поднялся с места, как с ее ресниц что-то капнуло на щеку.
– Ой! Извини. Это ерунда. – Асами растирала по щекам слезы, пока я растерянно смотрел на нее. – Просто расстроилась, что я всегда на принимающей стороне.
– Прости, не понял.
– Ну, все ко мне приходят в гости в больницу. Как сегодня, и так из года в год. Когда друзья приходят, я потом после их визитов всегда хандрю.
– Ясно…
Я презирал себя за то, что в такую минуту не мог найти слов поддержки. Вряд ли Асами хочет, чтобы ее утешали, но нормальный парень на моем месте наверняка бы ее выслушал и придумал бы слова, которые подходят лучше всего. Однако я не такой.
У Асами на глазах снова набухли слезы. Я не знал, что делать, потупился и ждал, когда она возьмет себя в руки.
Тут тишину нарушил мой мобильный. Напряжение сразу исчезло, как не бывало, и я обрадовался, что неловкая пауза заполнилась сама собой. А писал мне, как оказалось, Рюдзи: «Завтра кое-куда поеду, давай со мной».
Не добавил ни одного смайлика, хотя обычно без них не обходился, написал исключительно по делу. Я решил, что попозже отвечу, и убрал телефон в карман.
Асами шмыгнула носом и сказала:
– Не люблю эти слова – «больная», «пациентка». Они отделяют меня от здоровых людей. Я всего лишь немножко менее здоровая, чем остальные.
– Угу…
– И вообще, какая я «больная»? У меня даже ничего не болит. То есть болит, но можно же придумать словечко поприятнее. «Нездоровая», скажем. Хотя нет, тоже гадость.
Видимо, от слез ей полегчало, к Асами вернулась прежняя жизнерадостность, и слова снова потекли из нее нескончаемым потоком. Я чуть успокоился, присел и присоединился к разговору. Восхищаясь фирменным стилем Рины Асами, я иронически улыбался и периодически поддакивал.
– А знаешь такую диковинную медузу – турритопсис дорний?[22] – вдруг спросил я, припомнив этот необычный вид. – Ее еще называют бессмертной медузой.
– Бессмертную? Такие бывают?
– Ага. Обычно медузы не живут больше года, а эта, если попадет в неблагоприятную среду или поранится, обращается в начальную, младенческую стадию развития, то есть в полип, и начинает жизнь заново. Количество таких циклов ничем не ограничено, потому медузу и прозвали «бессмертная». Правда, их ест кто ни попадя, так что, думаю, по-настоящему древних особей не сохранилось.
– Ого-о-о! – восхищенно выдохнула Асами.
Когда мне об этом в свое время рассказал Саэки, у меня точно так же округлились глаза. Тогда я страшно позавидовал этим бессмертным морским обитателям. Вот бы и мне, если вдруг в школе какие-то неприятности либо если я сильно поранился или заболел, превратиться обратно в младенца – и начать все с чистого листа.
Вроде кнопки Reset в игре. Хорошо бы человеку иметь такую же удобную функцию – да, я завидовал медузам.
– Удивительные создания – медузы. Это ж надо, бессмертные… – еле слышно пробормотала Асами.
Я думал, она скажет, что тоже бы хотела прожить жизнь заново, но ее, кажется, этот аспект не взволновал.
– Тебе бы не хотелось начать с чистого листа, как бессмертная медуза?
С ее болезнью лучше не придумаешь. Вернуть себе здоровое тело, радоваться жизни без всяких забот. Если даже мне, здоровому человеку, завидно, то Асами и подавно.
Но она покачала головой:
– Нет, не особо. Главная прелесть жизни в том, что она одна. Наверное, весело пробовать разные варианты, но, мне кажется, я, такая как есть, сложилась из прошлых ошибок и сожалений. Жалко отказываться от набитых шишек. Я думаю, все стараются прожить жизнь как можно лучше и стремятся вперед как раз потому, что жизнь движется только в одном направлении.
Тут не поспоришь. В каком-то смысле можно сказать, что для Асами начать с чистого листа – это согласиться на трансплантацию.
Вот пересадят ей здоровые легкие – и начнется новая жизнь. Я знал, что она сознательно готова отказаться от этой возможности, и потому не нашел, что ей возразить.
– Как думаешь, что случается с человеком после смерти? – На этот раз Асами задала мне сложный и не имеющий однозначного ответа вопрос.
Я тем не менее и сам об этом много думал, потому ответил без запинки:
– Думаю, ничего. Как только умираешь, все заканчивается. Нет ни рая, ни ада, только сплошное ничто. Я считаю так.
Я тут же пожалел, что не промолчал. Нельзя говорить такое тяжелобольному человеку.
– Ничто… Грустно, если так. Добивался чего-то всю жизнь, копил опыт и все такое и, может, даже оставил какой-то след, а от личности ничего не останется – грустно! Я бы с удовольствием посмотрела на мир после моей смерти, да и с бабушкой покойной повидалась бы. Если после смерти встречаешь на небесах родных, то вроде и умирать не так страшно, – задумчиво ответила Асами, подперев подбородок руками. Кажется, мои слова ее не обидели, и я облегченно вздохнул.
– Разве рай и ад не люди придумали? Хотя прикольно будет, если они правда существуют.
– Я в детстве видела призрака, так что уверена, посмертье есть! Голосую за!
Она пустилась в какую-то по-детски бодрую тираду, а я вспомнил покойного Касая. Что же с ним сталось после убийства? Растворился в небытии или отправился в какой-то иной мир?
А что будет с Рюдзи, которому уже недолго осталось, а после него – со мной и Асами? От тела останется труп, от него – кости, но неужели душа тут же исчезнет?
Вдруг перед глазами предстали дрейфующие по океанариуму медузы. Они и вовсе растворяются в воде. Ни следа от них не остается, они практически сливаются с ничем. И я им, пожалуй, все-таки завидую.
– Сакимото-кун? Ты меня вообще слушаешь?
– А? Ой, прости. Что ты говорила?
– Я тебя спрашиваю: ты не боишься комнаты страха?
Кажется, пока я витал в мыслях, разговор свернул куда-то в другую сторону.
– Не-а, вообще не боюсь. И американских горок тоже, мне на них не страшно. А ты?
– А я очень. И высоты боюсь.
– Ясно, – рассмеялся я.
Мы еще долго болтали, и вот уже, к моему облегчению, Асами снова стала такой же, как и всегда. Я поехал домой уже после заката.
«Если учишься грамотно общаться с другими, то эта книга для тебя!»
«Если ищешь учебник любви, то эта книга для тебя!»
На следующий день меня занесло в ближайший книжный. Я выудил с полки несколько книг с наиболее подозрительными названиями, подивился, что кто-то такое покупает, и поставил обратно.
Затем переключился на соседнюю полку: «Если хочешь вылечить гинофобию, эта книга для тебя!» – похоже, новинка в серии. Я пролистал книжицу по диагонали, но то, что увидел, не убедило меня ее приобрести.
– О! Вот ты где! Прости, что опоздал.
Я поставил книгу на полку и обернулся – ко мне шагал Рюдзи, наслаждающийся леденцом на палочке. Я ждал его уже двадцать минут.
– Давай скорее!
Не думаю, что опоздавший имеет право поторапливать того, кто пришел вовремя, но все же кивнул и вскоре уже, как обычно, уселся на пассажирское кресло.
Мы ехали долго, четыре часа в одну сторону по высокоскоростной трассе, и позвал меня Рюдзи совершенно внезапно, но других планов на день у меня все равно не было, так что я согласился.
Пообедали мы в кафе в зоне отдыха по дороге и к месту назначения прибыли в начале третьего. Всю дорогу в машине Рюдзи крутил песни «Ред Стоунз», так что к концу путешествия я даже слова более-менее запомнил.
Машину оставили на парковке при знаменитом сетевом караоке[23].
– Здравствуйте! – поздоровалась с нами Канон, которая ждала у дверей.
Сегодня она оделась в белый вязаный свитер и короткую клетчатую юбку – обычно девятиклассницы так не ходили.
Мы с Рюдзи договорились проехаться полюбоваться пейзажами, а заодно повидать девочку, вот и приехали в ее родной город.
Дело в том, что все чаще по сообщениям Канон в нашем канале складывалось ощущение, что она подумывает о самом плохом. Девочка не выдерживала мысли о скорой смерти друга и признавалась, что хотела бы уйти вместе с ним. Поначалу она, как и я, не до конца верила в предсказания Зензенманна, но гибель Касая заставила ее переменить точку зрения, и теперь она сходила с ума от страха, что скоро близкого ей человека не станет.
Рюдзи не мог молча стоять в стороне, а я составил ему компанию. Канон, видимо, плохо спала в последнее время, сильно осунулась, улыбалась чисто механически и держалась отчужденно.
Нас проводили в кабинку, и Рюдзи заказал напитки. В нашей комнате вдоль стен стояло сразу несколько просторных диванов, так что мы не теснились.
– Ничего, что взрослый человек привел в караоке двух школьников? А вдруг сотрудники вызовут полицию? – спросил я, когда Рюдзи закончил с заказом.
Не каждый день встретишь компашку из блондина лет двадцати, с неформальным хвостиком