[24], в темных очках, и двух подростков. На рецепции на нас уже поглядывали с большим подозрением. У Канон к тому же довольно детское личико, да и по мне сразу видно, что я еще учусь в школе.
– Главное, алкоголь не заказывать, а так нас не тронут. Может, мы родственники.
– Так еще подозрительнее! Где вы видели таких непохожих братьев и сестер?
– Значит, сделаем вид, что я сам еще в старшей школе учусь. Меня вполне можно принять за школьника.
– Не прокатит.
Канон, которая тихонько слушала нашу перепалку, захихикала. Я не ставил себе задачи ее развлечь, но Рюдзи одобрительно показал мне большой палец.
Караоке-терминал управлялся с планшета, и Рюдзи первым поставил себе одну из песен «Ред-Сто». За ним какой-то популярный трек очаровательным голоском спела Канон. А я окончательно развеселил народ, когда неумело проблеял «Ставридку в кляре».
– Как поживает твой друг? – как бы невзначай спросил Рюдзи через час после начала нашей музыкальной сессии. В этот момент он просматривал меню.
Канон тут же опустила голову и умолкла. На экране тем временем крутили рекламу нового сингла какого-то незнакомого мне музыканта.
– Плоховато. Ему будут делать операцию, притом, как я поняла, довольно серьезную. Он сказал, что может ее не пережить, – рассказала Канон со слезами на глазах.
Я ее очень жалел. Мне вдруг вспомнилась побледневшая от болезни Асами.
Рюдзи сложил руки на груди и что-то промычал. Видимо, тоже не находил слов, как и я. Мне вообще ничего в голову не приходило, кроме неутешительного «что же тут поделаешь, раз он так болеет». Например, Асами бы такое услышать точно не хотела.
– Видимо, тут уж остается только дорожить последним отпущенным временем, чтобы потом ни о чем не жалеть. Я думаю, Канон, раз судьбу не изменить, то по крайней мере надо прожить остаток этих дней так, чтобы отпустить друга с миром, – переиначил на свой лад Рюдзи сообщение Зензенманна, которое я ему недавно зачитал.
У Канон сделалось такое лицо, как будто ее настигло озарение, и она восхищенно ответила:
– Точно!
По-моему, это жульничество.
– Я обязательно расскажу ему о своих чувствах. А то, если он правда умрет во время операции, до конца жизни буду жалеть, что не рассказала.
В помертвевших было глазах снова разгорелся свет. Думаю, мои слова, даже если бы я сказал точь-в-точь то же самое, что и Рюдзи, на нее бы так не подействовали. Они отозвались в ее сердце только потому, что их сказал такой важный для нее человек. Возможно, музыканты умеют наделять слова особой душевной силой.
Словно чтобы разогнать скопившееся в комнате уныние, следующей Канон выбрала энергичную песню и крепко схватила микрофон. Рюдзи тут же подыграл ей на бубне.
Дальше он опять выбрал какую-то песню своей группы, и мы решили, что на сегодня хватит.
– Спасибо вам большое! Я вас ни за что не забуду! – со слезами на глазах пообещала Канон нам, двум людям, обреченным на смерть.
Рюдзи усмехнулся:
– Не сдавайся.
Он похлопал ее по плечу, и на этом мы разошлись.
После встречи мы уже вдвоем прогулялись по местным достопримечательностям, которые нам посоветовала девочка. Поглядели на замок с многовековой историей, отведали местных блюд.
– Ах да! В следующее воскресенье у нас концерт в родном городе. Приходи, если хочешь. Я отложил пару билетов. Как там зовут твою подругу? Асами? Вот, можешь ее с собой пригласить, а после концерта признаешься ей в любви, как Канон своему другу, – вдруг огорошил меня Рюдзи и, когда мы остановились на светофоре, вытащил заложенные под солнцезащитный козырек карточки.
Red Stones Last Live.
– «Последний концерт»? – удивился я. Как будто группу распускали.
– Имеется в виду, перед студийным дебютом. После него «Ред Стоунз» возродятся уже в новом качестве. Так сказать, вторая глава!
Сигнал сменился с красного на зеленый, и мы тронулись с места. Меня обуревали противоречивые чувства.
– Да смейся, смейся. Название утверждал я. В конце концов, и правда последний концерт, – ехидно заметил Рюдзи, но лично я не смог даже улыбнуться.
Ведь он погибнет на пороге новой жизни группы. Ни его коллеги, ни фанаты даже представить себе не могут, до чего ему горько. Я восхитился его силой духа, раз он еще сохраняет чувство юмора.
– Тебе ж все равно нечем заняться. Позови подружку, послушаете хоть.
– Хорошо… Обязательно приду. Спасибо большое за билеты.
Я внимательно разглядывал подарок. Впервые в жизни собирался пригласить девушку на концерт и сомневался, что мне это удастся. И потом, у нее могут оказаться другие планы или она может себя плохо почувствовать. Голова начинала раскалываться, едва только я пытался прикинуть, как мне передать ей билет.
– Если уж умирать, то было бы классно прямо на сцене. Мечта. Стал бы легендой.
Однако смерть ему предсказана только через три дня после выступления. И все же мне почему-то казалось, что он не может умереть. Я совершенно себе не представлял, как это возможно, не чувствовал, будто над ним уже занесен меч. Он ведь не болеет, как Асами или друг Канон, а Касай как будто сам напрашивался на гибель, громогласно заявляя, что это все чепуха и он не умрет. Но только не Рюдзи: я и представить себе не мог, чтобы он погиб.
В салоне автомобиля царила дружеская атмосфера. Рюдзи рассказывал мне всякие закулисные байки о том, как сложилась их группа.
– Мы с Сёей, это наш вокалист, знакомы с детского сада. Когда я впервые услышал, как он поет, понял, что с таким голосом можно покорить всю страну.
– Ага, я слышал, очень красиво.
– А басист, Юго… – Рюдзи с большим энтузиазмом рассказывал про каждого участника команды.
К тому моменту, как он привез меня домой, я и сам зафанател от «Ред Стоунз».
На следующий день Асами пришла в школу. Держалась она вроде вполне бодро. Искренне улыбалась, трещала без умолку, и ничто в ней не выдавало болезни. Можно выдохнуть с облегчением.
Я сжимал билет, припрятанный в кармане, и поджидал удачного момента, чтобы ее позвать. Однако сегодня, в первый день после выписки, с Асами хотели пообщаться буквально все, и вокруг ее парты сбилась такая толпа народа, что я, разумеется, не посмел действовать. В конце концов решил отложить разговор на завтра.
Но и на следующий день, и через день после него ничего не вышло. Вокруг нее всегда ключом била жизнь, однако я совру, если скажу, что она ни на секунду не оставалась одна. Честно говоря, мне подвернулась пара возможностей передать билеты. Но в нужную секунду я так и не набирался смелости.
До сих пор я ни разу не заговаривал с ней в школе, а пригласить на концерт – все равно что на свидание, и на такое сложно решиться не то что гинофобу вроде меня, но и просто старшекласснику, неопытному в подобного рода делах.
К среде билет в кармане уже основательно пропитался потом и размяк.
И вот наступила пятница. Если опять промедлю, то упущу шанс раз и навсегда. С самого утра я прокручивал в голове всевозможные сценарии и морально готовился к разговору.
«В воскресенье будет концерт „Ред Стоунз“, а у меня лишний билет, дарю», – раз за разом репетировал я дома. Мне казалось, что фраза звучит механически, и я на пробу записал на телефон, однако слушать собственный голос в записи оказалось на редкость противно.
На всякий случай я написал Канон и попросил совета.
«Сакимото-кун, ты на самом деле вполне симпатичный. Только соберись с духом – и пригласи ее!» – ответила она, и я решил трактовать слова девочки в позитивном ключе. Конечно, нелепо, что меня поддерживает девчонка на три года младше, но все-таки я почувствовал себя немного увереннее.
Возможностей поговорить с ней у меня будет три. Утром, на обеденной перемене и после уроков. Надо просто улучить момент, когда она останется без подруг, отбарабанить заученную реплику, передать билет – и я свободен. Я повторял себе, что сегодня мне предстоит провернуть самую рискованную операцию в оставшейся жизни, и с этими мыслями отправился в школу.
По ясному небу не плыло ни облачка, само солнце, казалось, подбадривает меня, и я бодро крутил педали.
Удивительно, но по дороге мне даже не попалось ни одного красного светофора, и ничто не задержало меня в пути. В такие дни кажется, что тебе все по плечу. Сами небеса спешили мне на подмогу. Я был готов потратить всю удачу, что у меня накопилась в течение жизни, и всю дорогу молился, чтобы все прошло как по маслу.
Уже с велосипедной парковки я приметил Асами. Она шла с подругой из параллельного класса.
Я пристроился за ними чуть поодаль.
– Минутку, я в туалет забегу только! – попросила вторая девушка и исчезла в женской уборной.
Золотая возможность, впрочем, тут же уплыла: Асами нагнала еще какая-то ее подруга, поймала за руку и потащила за собой в класс.
Я решил, что дождусь обеда.
На большой перемене я как можно скорее затолкал в себя еду, чтобы больше ничто не стесняло моих передвижений. Однако сегодня вокруг Асами опять собралась целая толпа.
«Передал билет?» – написала мне Канон, когда уже начался следующий урок.
«Попозже передам», – ответил я.
«Удачи в бою!» – тут же ответила она, сопроводив сообщение сердечком. Мы перебрасывались сообщениями в общем чате, так что и Рюдзи прислал мне стикер с пандой, которая держала палец вверх.
В итоге мы смогли поговорить только после занятий. Притом, надо сказать, это не я к ней подошел, а она меня окликнула, как только я вышел из класса.
– Извини, можно тебя на минутку?
Изумленный, я обернулся:
– Ч-что такое?
Я не ожидал такого поворота событий, поэтому меня тут же прошиб пот.
– Я тут подумала… Мы же с тобой так нигде и не добавились. Как тебя найти в соцсетях?
– А, да, конечно, вот…
Я достал телефон из кармана, но он выскользнул из мокрых ладоней и упал на пол. К счастью, экран не пострадал, но я презирал себя за то, что не справился с волнением.