Минивэн остановился в паре сантиметров, и я отделался ободранной при падении коленкой. Водитель на меня наорал, потом я кое-как доковылял до дома. Бросил мокрую одежду в машинку и, обливаясь слезами, принял душ. Помню, как саднило колено и как я устал, а потом – пустота.
Вот и теперь меня разбудила нога, но я в своей постели. Глаза опухли от слез. Даже когда ко мне вернулось самообладание, я так и не понял, почему до сих пор жив. Ведь вроде же все? Но почему-то я не умер. Я подумал, не спросить ли у Канон: вдруг про меня что-нибудь писали? Но обнаружил, что телефон промок под вчерашним дождем и не включается.
Я что, обсчитался и ошибся на день? Так нет же, я столько раз проверял. Что же такое творится?..
Пока я мучился бесконечными вопросами, пришло время вставать, если не хочу опоздать в школу. Вместо того чтобы без толку валяться у себя, я спустился на первый этаж.
– Доброе утро! Как ты себя чувствуешь? – спросил отец, который попивал за газетой утренний кофе в гостиной.
– Нормально.
– Да? Спасибо за вчерашний завтрак. Я вечером булочек купил, поешь их.
– Спасибо.
Как странно разговаривать с отцом. Обычное, ничем не примечательное утро сегодня казалось чем-то необыкновенным.
Булочку я съел и, все так же недоумевая, ушел из дома. Все казалось каким-то нереальным, неземным, и я то и дело бормотал под нос: «Непонятно…» Дождь продолжался до самого утра, но наконец прекратился. Небо по-прежнему заволакивали тучи, но из-за них временами выглядывало солнце. Я протер сиденье велосипеда от капель и медленно, чтобы не перетрудить разбитое колено, покатил в школу.
Меня подмывало спрашивать у встречных прохожих, видят ли они меня. По крайней мере, велосипед меня слушался, а нога отдавала болью – значит, наверное, я не сплю и не превратился в привидение. Удивительно, но, похоже, я в самом деле выжил.
Вдруг перед глазами ожило прощание в океанариуме. Когда отступило изумление оттого, что я еще жив, накатила скорбь о той, что ушла. Меня раздирали глубокая печаль и раскаяние, слезы нахлынули новым потоком. Она была для меня как солнце. Как человеку без солнца не жить, так и я сомневался, что меня хватит надолго.
Не помню, как я доехал до парковки и оставил там велосипед, как дотащился до школы. Взгляд мой блуждал, но я не видел Асами. Знал, что ее здесь быть не может, но все равно искал.
Тяжело вздохнул, поднялся по лестнице. С каждым шагом ноги наливались тяжестью. Думаю, сегодня на классной пятиминутке объявят о ее смерти. Не думаю, что мне удастся удержать себя в руках.
По-прежнему сдерживая душащие меня слезы, я пришел в класс и огляделся. Разумеется, парта Асами пустовала. Даже смешно: и почему я надеялся, что она каким-то чудом выжила?
Я сгорбился и сел за свою парту. Интересно, мне кажется или в классе шумят сильнее обычного? Наверное, кто-то из ребят уже знает. Я заметил, что некоторые из них сидят с опустошенными глазами.
– Сакимото-кун! Есть новость за двести иен. Будешь брать?
Не изменял своей деловой натуре только Сэкикава. Вот уж кто наверняка в курсе всего. Поверить не могу, что он на смерти Асами еще пытается нажиться.
Руки сжались в кулаки и задрожали. Я испепелил соседа взглядом:
– Я уже в курсе, что Асами умерла, – прошипел я и вскочил на ноги.
Меня бесил весь этот шум, и я кинулся в рекреацию. Хотелось спрятаться где-нибудь в уединении.
Но на выходе из класса я застыл как вкопанный. Все мысли тоже остановились, и в голове стало пусто-пусто.
Практически на самом пороге я столкнулся нос к носу с ней. Когда наши взгляды пересеклись, она смущенно потупилась.
Я не верил собственным глазам. Голос пропал, и я даже забыл, как дышать.
– Доброе утро, – улыбнувшись, поздоровалась она.
Девушка, которой здесь быть никак не могло.
Голосом, которого я больше не мог услышать.
Солнце, которое для моего мира погасло, выглянуло в паре шагов от меня.
– Прости, что вчера так вышло. Не рассчитала силы, – извинилась самозванка с лицом Рины Асами. – Сакимото-кун? Ау! Ты меня слушаешь?
Она удивленно склонила головку набок.
Не соображая, что делаю, я коснулся ее щеки. Почувствовал, какая она теплая, – не похожа на мираж или привидение.
– Ты чего? – смущенно рассмеялась Асами. Та самая Асами, которую я уже никогда не надеялся увидеть.
В груди все заклокотало.
– Как?.. – наконец выдавил из себя я.
– Что – как? – переспросила Асами.
От звука ее нежного голоса защипало в глазах.
– То есть просто… Как? Почему?
Я толком не понимал, что лепечу. Перед глазами поплыло, с подбородка закапали слезы. Я стыдился плакать на людях, и особенно – при Асами, но мне не хватало сил даже вытереть лицо.
– Гм… – Асами задумалась и подперла подбородок рукой. В ее глазах тоже поблескивали слезы. – Ты считал, что моя жизнь оборвется вчера, так?
– А? – поразился я тому, как именно свою мысль сформулировала Асами.
Откуда она это знает? И почему с ней все в порядке? В голове царила неразбериха.
– Я тоже думала, что умру. Но в больнице приступ прошел, как обычно. Я там немного пришла в себя, а потом меня забрала мама. Прости, что заставила понервничать.
Кажется, она и сама не до конца понимала, что происходит.
Как раз тут прозвенел звонок. Мы переглянулись и замешкались, но я все же развернулся и сел на свое место. Понятия не имею, что произошло, но Асами выжила. Меня распирало от счастья. В сердце горел огонь. Я опустил голову и снова чуть не расплакался.
Наконец в класс вошел хмурый как туча классный руководитель.
– Доброе утро… Гм! Как многие из вас, наверное, уже знают, вчера недалеко от школы погиб наш десятиклассник…
Все мгновенно затихли. У меня от таких неожиданных новостей округлились глаза.
Учитель мрачно посвятил нас в детали происшествия. Мальчик погиб вчера по дороге домой. Он сел в автобус, тот тронулся с места, но через считаные минуты у водителя случился инфаркт, он потерял сознание. Автобус влетел в разделительное ограждение и перевернулся. Четырнадцать погибших и пострадавших. Среди них – десятиклассник из нашей школы.
По коже у меня пробежал холодок. Я знал этот маршрут и знал, во сколько отправляется рейс. Вчера, если бы все шло как обычно, мы с Асами тоже на нем бы поехали. С самого утра лил дождь, а я в плохую погоду оставляю велосипед у дома и добираюсь в школу на автобусе. И если бы я остался вчера в школе до конца занятий, то обязательно оказался бы там во время аварии. Асами – так та вообще иначе и не ездила.
Однако мы вместо этого пошли в океанариум. Я позвал Асами, а она приняла приглашение.
Неужели… так мы и спаслись от смерти?
Неужели смерть чуть не забрала нас в один день потому, что мы едва не поехали в одном автобусе?.. Все сходилось. Не сели в автобус – не погибли. Иначе и быть не могло. Я закрыл глаза, задумавшись о других пострадавших.
Весь день у меня сердце заходилось в тревоге. Даже когда прозвенел звонок, я не нашел в себе силы встать.
– Сакимото-кун, я нашла в парте письмо, – вдруг обратилась ко мне Асами. В руках она держала листок бумаги.
– Ой…
– О чем ты хотел «серьезно поговорить», если не секрет?
Точно, записка, которую я подбросил ей пару дней назад, когда приехал в школу пораньше. Я про нее и думать забыл.
– Нет, я… да так…
В одну секунду я весь покрылся испариной. Разговаривать с Асами я вроде научился, но не на такие личные темы.
Письмо я тогда дерзнул подбросить только потому, что готовился к смерти, но сейчас ситуация круто изменилась. Утирая пот платком, я судорожно размышлял, как бы выскочить из западни.
– Ой, прости! Если тебе тяжело говорить, то не надо! – извинилась Асами и собралась уходить.
– Постой! – остановил ее я, вскакивая с места. – Я пока… не могу, но попозже обязательно! Только соберусь с духом!
Подробнее объяснять не стал. Думаю, она и сама поняла.
– Хорошо! Я подожду! – улыбнулась Асами своей самой очаровательной улыбкой.
Мое волнение тут же улеглось, и я плюхнулся обратно на стул.
На большее я пока неспособен. Я все еще не в состоянии смотреть ей прямо в глаза. Рано пока в чем-то признаваться.
Я собрал вещи и отправился на выход. В раздевалке заметил Сэкикаву.
– Ты что, еще тут?
– А, ну да. В спортзал забегал. Кстати, что это было такое с утра? Про то, что Асами якобы умерла?
– Пошутил я, пошутил!
Я хлопнул его по спине и поспешил переобуться.
– Кстати! – тоже припомнил кое-что я. – Ты мне вроде хотел какой-то факт за двести иен продать?
Интересно, что он на самом деле имел в виду? Я достал из кошелька монетки и передал вымогателю. Сэкикава ехидно улыбнулся, будто и думать забыл о том разговоре, и прошептал мне на ухо:
– «Ред Стоунз»… возобновляют деятельность!
– А?
– Пойдем опять на концерт! – Он радостно похлопал меня по плечу и убежал.
Вот и думай теперь: то ли новость о возвращении Асами протухла, то ли он расширил сферу деятельности.
Дома я проверил новости, и оказалось, что «Ред Стоунз» в самом деле дебютируют под лейблом студии в сокращенном составе, но, как и планировалось, в январе. В статье писали, что у Рюдзи дома обнаружили черновики неопубликованных песен, и их будут постепенно обнародовать каждый год в день его памяти.
Уточнив, что место гитариста собирается занять действующий вокалист Сёя, я довольно пробормотал в пустой комнате:
– И славно, и славно.
«Правда, здорово, Рюдзи-сан?» – спросил я у электрогитары, которая заняла почетное место в углу комнаты.
Я думал, что время вышло, поэтому забросил занятия, но теперь решил их возобновить.
Второй триместр наконец подошел к концу. На общей линейке мы помолились за погибшего десятиклассника, и начались зимние каникулы.
Днем раньше я купил новый телефон и запоздало сообразил, что надо написать Канон, что я не умер. Уже почти ночью я послал ей тридцать стикеров с широко улыбающимся призраком, над головой которого светился ангельский нимб.