– Да-да-да-да-да! – замахал руками какой-то парень. – Я тоже подумал, что они слили концовку. Всё так классно начиналось, столько стекла заставили съесть, чтобы в конце просто… Ну, фейспалм, короче!
– Это мы с сестрой ездили на горячие источники, ха-ха, а тут мы с моим парнем наконец выбрались в город, – верещала девушка неподалёку, показывая другой фотографии с телефона. – Он всё время в командировках, поэтому мы видимся не так часто…
– Эх, и зачем я начал учить корейский в этом семестре? – Один из парней драматично шлёпнул себя по лбу и залпом осушил свой стакан.
– А что такое? – без особого интереса поинтересовался у него другой, отправляя в рот горстку чипсов.
– В корейском же две системы числительных, и как бы ладно, что там китайский, привыкать не приходится, но чёрт, запомнить, где какая используется, – выше моих сил.
– Э-э-э?.. – вмешался третий. – Это ж проще простого.
– Опять этот чудик с корейским, – шёпотом пробормотала девчонка, которая показывала фотографии своего парня.
– То есть то, что у них часы на корейском, а минуты на китайском – это норм?
– У нас как бы тоже всё через жо… одно место, – красноречиво нахмурился его собеседник. – Всё, что больше ста, всегда на китайском, а количественные числительные всегда на корейском. И думать не надо.
– Окей-окей, тогда как ты переведёшь «два литра воды», а?
– Ты… – Он скривился, потирая лоб. – Литр – единица измерения, а не предмет или количественное числительное…
– А-а-а, вот за это и ненавижу собираться с другими лингвистами, – покачала головой подруга Иномэ-сан. – Хоть одна встреча у нас проходила без споров на эту тему?
– Ну, в прошлый раз кто-то негодовал из-за дискриминации румынского. – Ивасаки-кун пытался скрыть смешок за фальшивым кашлем. – А до этого – из-за вэньчжоуского диалекта…
– «Не боюсь ни небо, ни землю, боюсь лишь вэньчжоусца, говорящего по-вэнчжоуски», – хихикнула Иномэ-сан. – А лучше вообще не начинать, а то китаисты налетят и начнут лекцию, а я хочу выпить в спокойной обстановке.
С этими словами она потянулась к стеклянной бутылке с вином и, откупорив её, поспешно наполнила свой стакан. Завидев это, те, кто не был увлечён спором тех двоих и уже успел допить, потянулись к однокашнице, пока та взяла на себя роль бармена. Ну, или сомелье в бюджетной студенческой версии. Впрочем, Иномэ-сан не была против, и с лица её не сходила улыбка.
– Кстати-кстати, – как бы между делом начала она, – Хагивара-кун, ты же тоже корейский учишь! Расскажи что-нибудь приятное, а то я не выдержу больше слушать про числительные и прочую ерунду!
Как назло, большинство замолкло и несколько пар глаз вперились в меня. Взгляды их были мутноватыми от выпитого, но этого всё равно оказалось достаточно, чтобы вышибить из меня холодный пот. Неловко почёсывая затылок, я вцепился зубами в край стакана, делая несколько поспешных глотков, которые мигом обожгли горло.
– Я не такой уж и спец, Иномэ-сан. – Я почувствовал, что Юки-кун тоже прислушался, и мигом собрался. – Но я могу показать, что корейский действительно очень милый.
Язык мой понемногу начинал заплетаться. Стоило отставить стакан, как кто-то сразу же его наполнял, а я тем временем полез в рюкзак за тетрадкой и, не рассчитав силу, с хлопком плюхнул её на стол. С каждой секундой наша небольшая компания становилась всё интереснее для остальных, и, обступив меня со всех сторон, они ждали, что же я сделаю дальше. Чудик, изучающий корейский, выглядел при этом не шибко довольным, потому что про него все забыли.
– Хангыль, как и многие слова, можно превращать в котиков. – Я открыл тетрадь на той странице, которую разрисовывал Юки-кун. На какое-то мгновение я застыл, разглядывая причудливые узоры, но, быстро опомнившись, перевернул страницу вверх ногами. – Ну, например, возьмём слово «молоко»… Если что, читается ую.
Это было проще простого: два овала и несколько прямых коротких черт. Возможно, стоило подобрать другое слово, но молоко сильно ассоциировалось у меня с котами. К тому же моя голова работала медленнее обычного, и при всём желании придумать ничего умнее я бы не смог. Радовался и тому, что вспомнилось хотя бы это, а не то пришлось бы читать скомканные и никому не нужные лекции.
Чуть пригнувшись к столу и высунув кончик языка, я начал подрисовывать к овалам треугольные ушки, короткие прямые усики и маленькие глазки, которые больше смахивали на жирные закрашенные точки. Не могу сказать, что они выходили у меня милыми, но женскую половину лаборатории мой скромный навык рисования всё равно привёл в восторг.
– Какая милота! – Иномэ-сан хлопнула в ладоши, выхватывая у меня тетрадь, когда я закончил. – После такого даже начать учить захотелось!
– Да-а, и впрямь! – Другая поднесла камеру и, быстро сфотографировав, начала что-то печатать. – А можешь написать что-нибудь ещё?
– И превратить это в котиков? – на всякий случай уточнил я.
– Да!
– Ладно… Так… – Я подтянул к себе стакан и сделал большой глоток. – «Вино» читается как ваин и пишется… – Рядом с молочными котятами я написал следующее слово. Тут уже вместо овалов были ровные круги, а прямые линии – более длинными. Превратить и их в котиков труда не составило. – А вот слово «да» читается йе, забавно, не правда ли? – Кажется, я начинал входить в раж. С каждым новым нарисованным котом мне становилось легче, и напряжение потихоньку отступало.
– Йе? – переспросил кто-то. – Вот это противоречие для носителей японского, конечно.
– Не-е, у нас же тянется, а тут резко.
– И что толку? Говоришь «да», а звучит как наше «нет» – в критической ситуации запутаться проще простого. Хагивара-сан, а как тогда у них звучит «нет»?
– Аниё, – не поднимая головы, ответил я.
– Они ж вроде приветствуют как-то так…
– Не-не, «привет» у них читается как «аннён».
– Чёрт, как же сложно.
– Японский тоже не в числе простых. – Если я правильно понял, то последнее сказал Ивасаки-кун. – Многих иностранцев напрягает, что мы пишем всё слитно, не говоря уже о кандзи.
– А нас, японцев, напрягают их языки, – передразнил его кто-то. – Короче, все мы в невыгодном положении, потому что избрали путь лингвистов.
– И судя по всему, очень капризных.
Тема с языка Кореи со временем плавно перетекла на её современную культуру. Точнее, это произошло только в той части компании, в которую меня каким-то образом затянули против воли. Помимо меня и Юки-куна, парней больше не было, а девушки, во главе с подругой Иномэ-сан, активно обсуждали бойз-бэнды и отдельных айдолов.
К этому моменту я уже успел изрядно выпить, и голова моя была будто наполнена ватой. Всё происходящее казалось слегка замедленным, глаза предательски слипались, а во рту пересохло, но вместо того, чтобы отхлебнуть воды, я продолжал потягивать какую-то алкогольную жижу из стакана – уже даже не знал, что именно это было, но горьковатый привкус стал намного терпимее.
Шумная девичья стайка разделилась на две части, где одна пихала под нос какие-то клипы с горсткой накрашенных и несомненно красивых парней, а другая щебетала на ухо с рассказами об их жизни, слухах, скандалах, кто с кем живёт в общежитии и кто с кем ходил в душ. Вся эта информация лилась нескончаемым потоком, поэтому вскоре я потерял нить повествования и просто смотрел в экран телефона, где без остановки крутились видеозаписи. Взгляд то и дело цеплялся за одного из певцов. Наверное, бледноватым лицом и длинными чёрными волосами, собранными в необычную, но определённо точно прикольную причёску, он напомнил мне Юки-куна, сидящего рядом.
– Интересно, хорошо ли живётся таким красавчикам? – поджав губы, пробормотал я, обращаясь то ли к парню с экрана, то ли к сидящему поблизости Юки-куну. Конечно, я был уверен, что произнёс это в своей голове, но стоило увидеть недоумевающие взгляды, как вдоль позвоночника стекла липкая капля пота. – А, ой… Я это вслух сказал…
– Хагивара-кун, – начала девушка, которая держала телефон. Она и сама изрядно выпила, а потому её немного покачивало. – Ты на каком языке говоришь?
– А? – не понял я. – На японском.
– Ну вот опять что-то бормочешь, – нахмурилась другая. – Твой японский совсем не японский, – выдохнула она, произнося слово «японский» на английском. Довольно корявом, поэтому мне потребовалось время, чтобы понять.
– А какой? – Тут уж я невольно растерялся.
– На корейский было похоже, – неуверенно хлюпнула носом третья.
Кажется, они хотели задать мне словесную трёпку. Стоило мне напрячься и тряхнуть головой, потирая глаза, как Юки-кун закинул на меня свою руку. Я устало поднял на него свой взгляд, заметив кривую усмешку.
– Пошли, Акира-кун. – Он потряс меня, пытаясь согнать оцепенение, которое охватило всё моё тело.
– Куда? – Я и не думал сопротивляться, поэтому послушно поднялся следом. Ноги будто бы превратились в сосиски, и, чуть покачнувшись, я навалился на Юки-куна. – О-ой!
Сам он махнул девушкам рукой на прощанье, мило им что-то проворковав напоследок. Их лица заалели теперь уже не только от выпитого. Конечно, чему тут удивляться? Юки-кун всегда притягивал к себе много внимания, затмевая всех вокруг, и даже тот факт, что бо́льшую часть времени он провёл в молчании, нисколько не помог ему этого избежать.
– В туалет. – Он подхватил с пола мой рюкзак и ловко закинул его на свободное плечо.
– З-зачем? – На это я смог лишь угрюмо нахмуриться.
Ответом он меня не удостоил. Я и не заметил, как мы дошли до туалета. Окно было приоткрыто, а потому морозный ветер смог разгуляться не на шутку. Я поёжился, начиная постукивать зубами. Хотелось только захныкать и попросить Юки-куна отвести меня обратно в лабораторию, где было ещё полно невыпитого и не так холодно, но стоило ухватиться за рукав его толстовки, как он бесцеремонно отцепил меня от себя.
– Подожди, – серьёзным тоном произнёс он, а сам полез