Мы договорились встать пораньше. Будильник прозвенел в восемь утра. Глаза мои жгло так, будто в них насыпали горсть песка, а тело налилось сталью. Просыпаться и вылезать из постели тоже не хотелось, потому что я понимал, что рано или поздно придётся вернуться домой, а там меня ждёт разъярённая мама. Всё то время, что пытался заснуть, я размышлял о том, что стоило сказать ей в свою защиту, но пришёл к выводу, что врать я не умею, а на мои чувства родителям плевать, ведь «здоровье важнее». Эту логику я давно перестал понимать, потому что, живя правильно, соблюдая все требования врачей и изнуряя себя рамками, я не стал здоровее – скорее наоборот.
Больной и несчастный, ха-ха.
После того, как я наспех умылся и привёл себя в порядок, Юки-кун отвёл меня на кухню, где за маленьким обеденным столом сидела Кицуко-сан. На её изящных плечах висел алый шёлковый халат, оголяющий ключицы. Чёлку она спрятала за махровой повязкой с кошачьими ушками. Одной рукой она держала мягкую сладкую вафлю, временами откусывая от неё небольшие кусочки, а другой листала ленту в телефоне.
Завидев спускающихся нас, она окинула нас пристальным взглядом:
– Как спалось?
Я был уверен, что в её вопросе был какой-то подвох, но распознать его не смог, в отличие от Юки-куна, который мигом ответил на её слова:
– Замечательно! У тебя просто волшебный диван, надо будет воспользоваться им ещё.
Она только скорчила гримасу и безмолвно передразнила его.
– Что ты будешь? – спросил Юки-кун, подтолкнув меня к столу. Пускай Кицуко-сан и приютила нас, но я был уверен, что мы доставляли ей массу неудобств. Как минимум, я уничтожил её и без того небольшие запасы сладкого, и теперь меня разрывало от чувства вины. – Эй, Акира-кун, ты ещё не проснулся?
– А-а-а, н-нет, всё нормально, – сглотнул я. – Без разницы.
Вообще-то, мне не стоило есть, потому что все таблетки остались дома. Несмотря на мой не самый удачный бунт, не пить их я и правда боялся – привычка, вдолбленная родителями. Многие лекарства было не страшно пропустить разок-другой, мир бы от этого не рухнул, но я чувствовал себя самым настоящим предателем, и от этого невольно вспотели ладони. Их я поспешил вытереть о собственные колени.
– А, А-тян, мы тут съели твоё мороженое, – спокойно проронил Юки-кун, залезая в холодильник. – Я куплю тебе новое.
Девушка оторвала свой взгляд от телефона и, смерив спину Юки-куна осуждающим взглядом, ответила:
– Три. Три новых коробки.
– Ладно. – В уголках его губ притаилась тень улыбки.
Он поставил передо мной запакованную магазинную якисобу-пан и стакан воды. Я облизнулся и, кивнув в знак благодарности, разорвал пластиковую упаковку и впился зубами в булочку.
– Кстати, нии-тян… – Кицуко-сан подтянула к себе ногу. – Ты пойдёшь на шабаш?
– Не знаю. – Он подпёр голову рукой.
– Что? Почему? – наигранно возмутилась она. – В этом году он ещё и костюмированный. Если не пойдёшь, упустишь такую возможность!
– Неужели? – В его голосе не было и грамма заинтересованности. Впрочем, Юки-куна, как я мог заметить, в принципе мало что интересовало. – А твой идиотский журавль туда придёт?
– Он не мой. – На лицо Кицуко-сан опустилась тень раздражения. – И я понятия не имею, придёт он или нет. Меня это не волнует, понимаешь?
– Охотно верю…
Обиженно выдохнув, она запустила в него скомканной салфеткой, но та так и не достигла цели. Совершенно не понимая, что происходит и о чём речь, я, взвесив все «за» и «против», набрался смелости спросить:
– А что такое «шабаш»?
– Вечеринка ёкаев и всех им подобных. – Кицуко-сан закусила нижнюю губу. – Люди там тоже будут, но им бы я не позавидовала. В общем, сборище всяких фриков.
– Как мило ты отзываешься о своих же собратьях! – прокомментировал Юки-кун.
– Слушай, ты специально нарываешься, что ли?
– Это не я кидаюсь в окружающих салфетками. – Он начал вяло отмахиваться, будто прогонял назойливую муху, а после, повернувшись ко мне, продолжил: – Акира-кун, что, хочешь сходить?
Его уставшее лицо не выражало никаких определённых эмоций, которые я мог бы прочитать и разгадать: всё же, как сказала Кицуко-сан, это место было не для людей, а потому несомненно таило в себе опасность. От этих мыслей мой желудок, казалось, сделал обратное сальто. Сотворить нечто безумное мне бы определённо хотелось, но липкий страх расползался по плечам, придавливая к земле. К тому же я не мог знать, хотел ли сам Юки-кун туда идти. Одного меня он точно бы не пустил, но и доставлять ему лишние хлопоты я не хотел.
Дать ответ на его вопрос оказалось невероятно сложно, а потому я просто сгорбился, поджимая губы.
– Нечего тут стесняться. – Он ткнул меня пальцем в щёку. – А-тян, достань нам тогда проходной.
В первую секунду я не поверил своим ушам и застыл на манер каменной статуи. Только глупо пялился, как Кицуко-сан с хитрой улыбкой начала что-то искать в своём телефоне:
– Но взамен я подберу вам костюмы, идёт?
– Что скажешь, Акира-кун?
– К-конечно! – Я потерял дар речи, начиная представлять вечеринку, на которой будет толпа ёкаев и прочей нечисти. От этого воображаемого зрелища поистине захватывало дух. – Спасибо.
Глава 7
Мы прошли пост с охранником. Тот при виде меня учтиво склонил голову, с интересом разглядывая шедшего рядом Юки-куна.
Прогонять его я не решался. Было даже интересно, до какого момента он будет меня терпеть и как скоро взвоет, пожелав сбежать. Ну и, разумеется, мне было страшновато оставаться один на один с родителями, которые наверняка ждали дома. Если в отце я сомневался, то в матери – нет. В груди от этого совестливо укололо, но каждый раз я давал себе мысленные оплеухи, всеми силами убеждая самого себя, что ей незачем так сильно меня опекать и что моей вины здесь не так много: двадцать лет я был послушным, пару раз можно и оступиться.
Я открыл было рот, чтобы заполнить тишину, но так и не смог придумать никакого умного или хотя бы интересного вопроса. Казалось, я был выжатым лимоном и лишь невольно усмехнулся, вслушиваясь в размеренный хруст снега под ногами.
Засунул руку в карман пальто и, нащупав ключ-карту от квартиры, вцепился ногтями в незатейливый брелок. Я нервничал, и с каждым шагом, с каждым подъёмом по ступеньке меня выворачивало наизнанку. Сколько бы я ни пытался себя образумить, но всё же не мог с собой ничего поделать.
– Я с тобой, не волнуйся. – Юки-кун утешительно погладил меня по спине, чем только больше заставил меня внутренне содрогнуться и мысленно завопить.
– Разве что при гостях она не будет учинять скандал, – как-то обречённо пожал плечами я. Мы уже поднялись на мой этаж, и я отчётливо видел дверь нашей квартиры. – Заранее извини, если вдруг она сболтнёт лишнего в твой адрес, ладно?
– Твоя мама настолько непредсказуемая?
– Вообще она спокойная… – Я призадумался, но, вспомнив целую тучу гневных сообщений и звонков, засомневался, что всё пройдёт мирно. Раньше у меня не было особых поводов заставлять её волноваться, поэтому предугадать реакцию я не мог. – Просто слишком печётся обо мне, а чрезмерная забота часто граничит с лёгким безумием.
Встав напротив двери, я бесцельно пялился на неё. В глубине души я надеялся, что весь мой страх высосан из пальца и на самом деле родители не стали бы отчитывать меня за такой пустяк, но по-настоящему в это не верил. Сделав глубокий вдох, который мигом обжёг мои лёгкие, с нарастающим головокружением я начал открывать дверь.
– Тадайма…
Не успел я переступить порог, как наткнулся на маму. Её глаза опухли и покраснели, а на лице застыли обида и злость, но даже так, зная, что этой ночью, пока я пил, общался с Юки-куном и объедал Кицуко-сан, моя родная мать не смогла сомкнуть глаз и плакала, чувство вины, горящее во мне всё то время, что мы добирались до дома, неожиданно исчезло. Я наконец-то познал вкус свободы и не желал так просто отказываться от этого удовольствия, потому что полностью имел на него право. Никакие слёзы мира не убедили бы меня в обратном. Разве что где-то на периферии сознания я понимал, что сын из меня никудышный – отвратительный и бессовестный. Неблагодарный. Такой, что вряд ли заслуживает хорошего отношения.
– Где ты был, Акира?! – Она вцепилась в мои плечи. – Почему ты не отвечал на звонки?! Почему не предупредил, что не вернёшься домой?! Ты хоть знаешь, что я успела напредставлять! А если бы с тобой что-то случилось?!
– Но не слу…
Внезапно Юки-кун отодвинул меня в сторону и низко поклонился моей маме – только после этого она заметила, что я не один. Она слегка опешила и, пригладив растрепавшиеся волосы, невольно отступила. Кажется, я всё же не зря взял его с собой, но его поступок не на шутку меня озадачил.
– Прошу меня извинить, – не разгибаясь, начал он, чем ввёл и меня, и маму в окончательное замешательство. – Это по моей вине Акира-кун не смог выйти на связь: он пошёл со мной на студенческую вечеринку, где я сильно перебрал, и вместо того чтобы бросить меня, он вызвался отвезти меня домой, но по моей же глупости забыл свой телефон в лаборатории, а потому не смог ответить. Мне очень жаль, что я доставил вам неудобства. Надеюсь, вы сможете его простить.
Я потерял дар речи. Хотелось только втащить ему со всей силы, чтобы не смел брать на себя то, чего не совершал. Это я безбожно напился. Это я игнорировал сообщения и звонки. Это всё был я, и ответственность лежала только на моих плечах.
– О, – выдохнула мама, явно впечатлённая столь искусной ложью Юки-куна. – Что ж… – Между её бровей залегла вертикальная морщинка, но, кажется, на смену обиде и злости к ней пришли неловкость и облегчение. – Не знала, что у Акиры есть столь близкие друзья.
Она отошла от двери, отступая вглубь коридора. Заметив, что Юки-кун всё ещё не смел разогнуться, а я встал как вкопанный, она невольно шикнула:
– Проходите давайте. Нечего больше кланяться, оставим эту тему.