Из-за футона места на полу практически не было. Пока Юки-кун бесцеремонно влез в мой уже не самый потайной ящик, выудив из него том какой-то манги, я копался в своей немногочисленной одежде, пытаясь найти то, что ему бы подошло, – он был чуть выше, шире в плечах и не такой тощий, как я, что значительно усложняло поиск.
– Ого, здесь даже сюжет намечается, – как бы в пустоту пробормотал он, заваливаясь на живот с раскрытой мангой. – Неплохо.
Слушать его причитания про это было выше моего терпения. Я объективно понимал, что далеко не все работы в моём запасе были хороши, но когда и кто-то другой начинал видеть в них ошибки и пробелы, мне становилось обидно за авторов, как за своих друзей или детей. Звучало довольно эгоистично, ведь подобный ход мыслей означал лишь «только я могу признавать, что с этой историей что-то не так, а ты не заслужил», но вслух я не проронил ни слова по этому поводу. Так что я запульнул в Юки-куна чёрной футболкой и какими-то шортами, чтобы он уже переоделся, а сам завалился на кровать, утыкаясь в телефон.
– Злишься? – усмехнулся он, не обращая внимания на то, что футболка оказалась у него на голове.
– С чего ты взял? – Я продолжал бездумно скроллить ленту в твиттере.
– Обычно ты не кидаешься вещами. – Он перевернулся на спину, всё ещё читая мою мангу.
– Разве мы знакомы так долго, чтобы ты точно знал, что я делаю, а что нет, когда злюсь? – без тени недовольства поинтересовался я.
– Справедливо.
Рывком он заставил себя сесть. Волосы его слегка растрепались, и несколько прядей выбились из хвоста, что ничуть его не портило. Скорее наоборот, он стал выглядеть ещё круче, и это немного раздражало, потому что невозможно быть настолько идеальным – это неправильно. Хотя вся неправильность заключалась исключительно в моей слабой зависти.
Он стянул с себя толстовку, мигом подхватывая футболку. Кожа у Юки-куна тоже была идеальной: бледная и гладкая, точно мрамор. Айдолы бы убили за такую. Я сразу же отвернулся, чтобы он не подумал, будто я на него пялюсь, и принялся рассматривать официальный арт по одной манге из твиттера мангаки.
– А скажи, – пролепетал я, не отрываясь от экрана телефона, – ты ведь не боишься холода, я угадал?
– С чего ты взял? – Краем глаза я видел, как он натянул мою растянутую чёрную футболку с выцветшей картинкой из какого-то аниме.
– Ну-у… – Я постарался выдать свою самую равнодушную маску. – Возьмём нашу первую встречу. Пока я пытался не умереть от холода, ты шёл в одной толстовке с таким видом, будто никакого холода и вовсе нет. Это твоя суперспособность или типа того?
– Или типа того. – Он аккуратно сложил толстовку и положил её на стул. – Сложно сказать.
– Почему? – хрипло поинтересовался я, продолжая залипать в твиттере.
– А, это… – Он с шумом выдохнул. – Что ты знаешь про юки-онн?
– После этого должна быть фраза из серии: «забудь всё, что знаешь, потому что это брехня», угадал? – Я выразительно посмотрел на него.
– Не-а.
– Что ж… – Когда я убедился, что он одет, то позволил себе перестать пялиться в один только телефон. – Юки-онна – это снежный дух. Ими становятся девушки, которые замёрзли насмерть. Ещё они три метра ростом и носят кимоно… – Я пожевал изнутри щёку. – Ты, конечно, высокий, но мне кажется, что кто-то из вас врёт: либо ты, либо монах Соги[25], выбирай.
Юки-кун поставил подбородок на мою кровать, разглядывая пустую стену. Выглядел он чересчур поникшим, точно поднятая мной тема ему претила, но не говорил об этом. Мне показалось это странным: я человек, он – нет, само собой, что вся его суть могла вызывать вопросы. Да и наверняка я не первый человек в его жизни, должен был привыкнуть…
Но всё равно мне стало неуютно, и я хотел было всё свести к шутке, как он ласково улыбнулся каким-то своим мыслям:
– Пф, а если верить Хирну[26], то я – инкубатор, который дарит каждому встречному по десять детей.
– Не каждому, а особенному, – поспешил я его подправить и усмехнулся: – Значит ли это, что по миру бегает миллион твоих детей?
– Не миллион, а двести тысяч восемьсот пятьдесят один. – Плечи Юки слегка опустились, и он наконец расслабился. – Ну что, заведёшь мальчика или девочку?
– Скажешь тоже!
Я только отмахнулся, но внизу живота всё скрутило от неприятной горечи. Я никогда не был особо семейным человеком (любовь к матери не в счёт): не гонялся за девушками, отношениями и невестами; не строил далёких планов, в которых раз в год обязательно уезжаю в горы или к морю, а после возвращаюсь в свой дом, где у меня есть отдельный кабинет, в котором я бы обустроил свою личную библиотеку и игровую с самым мощным компьютером; не размышлял о том, в какую школу отдать детей, и не откладывал деньги на их обучение в университете.
Дети вообще казались для меня какой-то… дикостью. Они пугали меня, но вместе с тем и привлекали – порой они бывали довольно милыми и смешными, если не визжали во всё горло и не портили мои вещи. Мама очень ждала, что Асахи подарит ей внука или внучку. Последнюю она хотела больше, потому что возможности наряжать нас в милые платьишки у неё не было. Может, и от меня она ждёт чего-то такого – ребёнок был бы напоминанием обо мне, когда меня не станет…
Нет и нет!
Дети – это, может, и круто, но я крутым не был и таким себя не чувствовал. В душе мне всегда оставалось лет пятнадцать, и я с трудом представлял, как ровесники совершают столь серьёзный шаг. По всем аспектам жизни я был тем ещё ребенком, которого интересовала какая-то ерунда, а не подгузники и погремушки. Моя бывшая одноклассница месяц назад родила первенца: у неё есть муж, они переехали в Осаку, чтобы жить отдельно от родителей, и теперь вся их жизнь – взрослая рутина.
Я попал в тот самый период жизни, когда все вокруг либо ещё дети, либо уже слишком взрослые.
– Кстати, ты обещал мне рассказать про изнанку Токио, не забыл? – Я отложил телефон.
– И что же ты хочешь узнать?
– Э-э-э… – Я растерялся, а мысли взбурлили похлеще воды в кипящей кастрюле. – Не знаю… Я ведь ничего не знаю… – Запустив руку в волосы, я принялся накручивать короткую прядь себе на указательный палец. – Что за журавль, о котором вы говорили с Кицуко-сан?
Юки-кун скривился:
– Кацуми Сора, её идиотский бывший, из-за которого она вляпалась в большие неприятности, провалилась в денежную яму и едва ли смогла выжить, но любовь зла…
– Он… – Я задумался. – Цуру?[27]
– Да.
– Но мне казалось, что они мирные… в легендах, по крайней мере…
– Сородичи Соры – цуру – не отличаются взрывным характером, скорее наоборот. В подавляющем большинстве они оборачиваются монахами или служителями храмов, иногда их можно встретить волонтёрами в каких-нибудь благотворительных организациях – они предпочитают «нести свет» в мир людей, твои легенды не врут. Пропагандируют просветление и добро, смирение и отречение от нашей «осквернённой» сути, призывая быть чем-то бо́льшим и одухотворённым. Слишком высокоморально для ёкаев – тут даже я считаю это лишним.
– Ого! – только и смог выдавить я. – В больницах тогда тоже наверняка могут работать, прикольно.
– Вполне. – Юки-кун кивнул, как бы соглашаясь с моими словами. – А вот Сора отрёкся от их взглядов, и он, наверное, самый аморальный цуру из всех, что я знаю.
– М-да уж. – Я присвистнул, слезая с кровати на футон Юки-куна. Сел я рядом с ним, упираясь локтем в кровать, чтобы подпереть голову. Разговаривать, глядя друг другу в глаза, было куда приятнее. – А есть какой-то секретный город, типа Нижний Токио, например?
– Не. – Юки-кун отмахнулся. – Как жили среди людей, так и продолжаем: большинство ёкаев на дух друг друга не переносят, окажись они все в одном городе – поубивают сами себя! – Он расплылся в блаженной улыбке, точно представил, что больше у него не осталось неприятелей по типу Кацуми Соры. – Но территории, так или иначе, между нами поделены, да.
– А у тебя своя есть?
– Мои владения – весь мир там, где есть снег.
– Значит ли это, что ты… умрёшь, если окажешься в тепле? – В моём вопросе отчётливо проступил страх.
– И опять нет! Акира-кун, да ты прям бинго собрал!
Он рассмеялся, но вот его шутка мне не понравилась. От сердца, конечно, отлегло, но оставалось внутреннее сомнение, что было во всём этом что-то не то.
– Расслабься, ничего со мной весной не будет. – Он положил руку мне на плечо. – Ненавижу лето и августовскую жару, но в случае чего А-тян меня всегда отпаивала холодными коктейлями и включала кондиционер на полную, так что участи снеговика мне не видать.
Я тихонько хмыкнул, опуская голову:
– Ладно, убедил.
– А теперь давай отвлечёмся, хватит с тебя.
– В смысле? – запротестовал я. – Ты мне почти ничего не рассказал!
– Это чтобы потом было о чём поболтать, Акира-кун. – Он щёлкнул меня по носу. – Давай лучше твой любимый фильм посмотрим.
– Фильм? – переспросил его я, потому что его просьба показалась мне очень необычной. – Типа… фильм?
– Можно аниме. – Он скривился. – Не придирайся к словам, а.
– Но… почему? – Вопрос сам сорвался с языка, пока я лениво подползал к ноутбуку. – Нет, я в том смысле, что… просто не ожидал от тебя такого.
Пока я включал его, Юки-кун подсел рядом, бесцеремонно заглядывая в экран.
– Мы ведь всё ещё знаем друг о друге совсем ничего, – объяснил он. – Судя по твоим книжным полкам, ты любишь истории взросления и придерживаешься теории абсурда, а ещё хочешь бунтовать, потому что… – Тут он задумался, а я настороженно задержал дыхание. – Потому что всю жизнь, как мне кажется, был тихоней. Когда ты выпиваешь, то начинаешь говорить на других языках, а ещё… Неважно, просто хочу узнать тебя получше, Акира-кун.
Мои губы дрогнули в слабой улыбке. Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать меня, – он перечислил так мало, но в этом и был весь я. Наблюдательный прилипала Юки-кун. Я же за этот же период времени не узнал о нём ровно ничего, и от это