икогда не обзаведусь собственной семьёй. Никогда не буду жаловаться на высокие налоги, счета или на то, что мой начальник слишком много о себе возомнил, – такая надоедливая глупость, но даже она была мне недоступна.
Я опустился вместе с ним на пол, обхватывая его сотрясающиеся плечи. Вдыхал резкий аромат перегара, который перемешался с приятным запахом шампуня, и со стоящими в глазах слезами нервно сглатывал, бездумно пялясь в одну точку. Она расплывалась и покачивалась. Отдалялась, как и моя возможность прожить долгую и счастливую жизнь.
Кажется, я родился неудачником.
Но зачем? Зачем вселенная позволила мне существовать и прожить эти двадцать лет? Что она этим хотела показать мне и этому миру? Что я такого совершил в прошлой жизни, что сейчас вынужден был так страдать? Неужели я топил котят или избивал стариков и детей плетью?
– Это всё наша вина, – как безумец, повторял отец. – Если бы не мы… Это всё наша вина… Мне так жаль… так жаль… Прости нас, Акира, прости…
Часть моей футболки пропиталась его слезами и липла к коже. Он продолжал рыдать и извиняться, но я не мог больше этого выносить. Каждое его слово хлестало меня по щекам, и единственное, чего я хотел, – это чтобы всё поскорее закончилось.
Я устал.
Просто устал.
И не только я – все.
Отец и мама, брат, врачи. Мы так долго сражались за то, чего не достичь, что все выдохлись. Достигли своего лимита. Больше ни у кого из нас не осталось сил притворяться и выдавливать фальшивые улыбки.
Мы просто устали…
Над нами раздавались голоса. Кто-то звал меня по имени, но я ничего не слышал, монотонно поглаживая отца по спине. Всё происходящее казалось не более чем странным фильмом, который крутили изо дня в день, а сейчас была та самая мерзкая и отвратительная часть, показанная в замедленной съёмке, чтобы зритель смог полностью впитать весь негатив, словно губка.
Меня подняли на ноги.
Я видел маму, упавшую перед отцом. Она трясла его за плечи, утирая тыльной стороной ладони скатывающиеся слёзы.
Это было странно. Неправильно. Всё вокруг было не таким, каким должно быть. Наверное, всё это просто мне снилось.
– Да, – прошептал я, отворачиваясь от родителей. Передо мной появилось обеспокоенное лицо Юки-куна, который что-то говорил мне, но его слова лишь слегка касались моего слуха, ускользая куда-то дальше. – Наверное, это всё сон. Наверное, я и правда упал на рельсы и был раздавлен, а сейчас… – Я привалился к стене. – А сейчас просто та самая «жизнь после смерти». Не так я себе это представлял, Юки, но я рад, что мой мозг смог придумать тебя…
Глава 12
Я не плакал, не кричал, не проклинал, не бормотал, не жаловался, не сопротивлялся.
Если коротко – я ничего не делал.
Юки-кун заботливо отвёл меня в ванную. Умыл прохладной водой, чтобы хоть немного привести в чувства. Затем усадил на стиральную машину и начал осматривать мои коленки на наличие порезов от битого стекла. Я в это же время как-то машинально тёр часть лица полотенцем, чувствуя лишь то, что мои веки словно налились свинцом.
Так ничего и не обнаружив, он помог мне слезть и, обняв за плечи, повёл обратно в комнату.
В коридоре мы столкнулись с мамой, которая как раз шла выбрасывать собранные осколки. Она грустно посмотрела на нас и, обменявшись с Юки-куном выразительным взглядом, будто они наладили мысленный контакт, пропустила нас в сторону.
– Он извинялся, – сухо произнёс я. – Он ещё никогда не извинялся.
– Зря я это сделал. – Юки-кун собрал всё с пола и кинул в дальний угол комнаты, после чего взял меня за руку и отвёл к кровати. – Не стоило тебе видеть его в таком состоянии.
Я вцепился пальцами в одеяло, откидывая его в сторону.
Да, не каждый хочет или готов видеть родителя в таком жалком состоянии и осознавать, что именно он до него и довёл, но… но я смог увидеть отца с новой стороны.
– Раньше мне казалось, что ему всё равно на меня и моё самочувствие. – Я забрался на кровать с ногами и отполз к дальнему краю. – Он редко появлялся дома, всё чаще пропадал на работе, и, казалось, нарочно избегал меня. – Я закусил губу, стараясь не вспоминать произошедшее, но надломанный отцовский голос снова и снова вспыхивал в моём сознании. – Хотя да, он действительно избегал меня, но не из-за того, что не любил, наоборот – ему ведь было больно смотреть на меня, своего ребёнка, и осознавать, что скоро меня не станет.
Я похлопал по месту рядом с собой, как бы приглашая Юки-куна присесть. Он выключил свет, погружая нас во тьму, и вскоре его тёмный силуэт плавно подплыл к кровати. Матрас рядом со мной чуть прогнулся, и я устало потёр глаза:
– Ты помог мне это увидеть. Спасибо.
– Ну… – Он шумно выдохнул, не до конца веря моим словам. – Что ж, если ты считаешь, что оно того стоило, то уже неплохо.
– Но это всё равно не ответ на мой изначальный вопрос: что он хотел от тебя? – Я лёг и укрылся. – Если он так сильно жаждал извиниться передо мной, то мог бы позвать меня.
– Ах, это… Пытался выведать, кто я такой.
– И что ты сказал?
– Правду.
– Врёшь ведь! – Я напрягся, боясь услышать, что он действительно всё рассказал отцу. – Если бы он узнал, кто ты такой, то сейчас мы были бы на полпути к психушке.
– Ладно, подловил, – фыркнул в ответ он. – Но вообще… Хоть сегодняшняя сцена и была его пиком слабости, в обычное время твой отец хладнокровен и разумен. Он не дурак, Акира, и не вини его за эту сцену.
Мне нечего было добавить. Пьяный отец – пьяный отец, а трезвый – трезвый. Простая истина. Их поведение кардинально различалось, и пускай его любовь была искренней, но мне стало не по себе.
– Знаешь, что он сказал мне? – прошептал Юки-кун.
– Откуда? – Я нахмурился. – Если бы я знал, то не спрашивал.
– Справедливо. – Он придвинулся ближе и осторожно приобнял. – Он сказал: «Ладно, неважно, кто ты, просто будь с ним рядом и не смей делать ему больно».
– Звучит неправдоподобно. – Но я всё равно на мгновение задержал дыхание. – Как если бы это говорил персонаж из фильма.
– Может, он эти слова оттуда и стащил?
– Он не смотрит фильмы.
– Тогда, может быть, коллеги? Они ж вряд ли такие допотопные.
– Сказал динозавр.
– Уж лучше вампир.
– Тебе губозакаточную машину подарить?
– Если можно.
– Отлично.
– Отлично.
Хватка на моём горле немного ослабла, но мне всё равно было тяжело и совсем не весело.
Я перевернулся на спину, глядя на поглощённый ночной тьмой потолок.
– Мне обидно, Юки. – Уголок моих губ поплыл вверх. – Не столько из-за того, что скоро умру, сколько из-за упущенных возможностей. – Я ожидал, что слёзы противно подступят к глазам, как было всегда, когда я начинал об этом размышлять, но вместо этого не почувствовал в груди ничего – только всепоглощающую пустоту и равнодушие. – Если бы не страх родителей, то сейчас я был бы в Англии.
– В Англии? – переспросил он.
– Ага, – попытался кивнуть я. – Выиграл грант на обучение в одном университете, но родители и слушать меня не стали.
В памяти всплыла та самая сцена, когда они только узнали, что я подал заявку втайне от них, и не просто подал, но и выиграл: ту боль на мамином лице и то, как отец скривился, понимая, что отказывать придётся именно ему, чтобы стать козлом отпущения, ведь наши с ним отношения и так были не слишком близкими.
– Помню, я упирался до последнего. Истерику закатил, но пойти против них было так страшно, потому что я считал, оказаться одному во сто крат хуже.
– А если бы тебе дали возможность вернуться в тот день и вновь сделать выбор, – прошептал он, – то что бы ты выбрал?
Я скосил на него взгляд:
– Это рассуждения или намёк?
– Я не умею перемещать кого-либо в прошлое, – прыснул Юки-кун. – И не надейся.
– Очень жаль, – шутливо отозвался я, пытаясь представить эту ситуацию. Мне не очень нравилось принимать решения, потому что муки выбора разрывали меня на части, и я боялся пожалеть о содеянном. – Не знаю, – выдохнул я. – Если бы я переехал, это не означало бы, что я стал счастливее, но новый опыт безусловно был бы бесценным… Однако я не встретил бы тебя.
Последнее было сказано с грустной улыбкой. Не хотел связывать своё существование и эмоциональное состояние с кем-то, кроме самого себя, но стоило признать, что с появлением Юки-куна многое в моей жизни изменилось в лучшую сторону.
– Если бы ты не встретил меня, то не было бы причин сожалеть об этом, – спокойно заметил он. – Вместо меня мог бы быть кто-то другой.
– Вряд ли. – Я поморщился. – Считай себя особенным.
– О, мне это льстит.
– Не удивлён.
– Я слышу в твоём голосе укор.
– Тебе кажется.
Размяв шею, я скатился пониже. Усталость пробудилась во мне с новой силой, заставляя мои глаза слипаться, и я потихоньку проваливался в сон. Этот день плавно подошёл к концу, и мысленно я взмолился, чтобы следующий не принёс мне новых жутких приключений и драм.
С Ясуко-сан, знакомой Ивасаки-куна, мы договорились встретиться в его кофейне.
Пока мы сидели за самым дальним столиком, он периодически поглядывал на нас, приветливо махал рукой или строил всякие рожицы, чем изрядно раздражал Хирано-сан. Я лишь снисходительно улыбался ему в ответ, иногда маша рукой, то ли здороваясь с ним в ответ, то ли отмахиваясь как от назойливой мухи. Сам ещё не решил, что именно испытывал по этому поводу, поэтому решил полностью сосредоточиться над тем, из-за чего мы сегодня встретились с Ясуко-сан.
Но та большую часть времени только стучала по клавиатуре своего нетбука, изредка что-то уточняя и спрашивая. Я чувствовал себя немного лишним и, подперев голову рукой, водил пальцем по ободу кружки.
– Ты уже решил, как будешь оформлять всё? – Она подняла на меня взгляд.
У Ясуко-сан было очень миловидное маленькое личико. Она чем-то напоминала Мэй, но взгляд её, в отличие от взгляда жены брата, казался немного жёстче. Было в нём что-то неприступное, своенравное, но при этом стоило показаться в поле зрения Ивасаки-куну, как он мигом смягчался, а кончики ушей у неё слегка краснели.