– Да, возможно, – согласился я, виновато закусывая губу. – Просто…
– Я понимаю. Мы находимся в слишком разных положениях, и я понимаю твои чувства, ведь ты как цветок, который не успел распуститься и зацвести, но знаешь… – Он сделал паузу. – Если бы у меня была возможность обменять свою бессмертную душу на твою, я бы так и поступил.
Я нервно сглотнул, не зная, как реагировать на его слова. Юки-кун тоже не торопился с продолжением, и вот так вот, погружённые в странное молчание, мы сидели в заснеженной темнице под ночным небом, сверкающим от фейерверков.
Стало холодно. Моя одежда пропиталась снегом, но я будто бы этого не замечал, зато Юки был чересчур внимательным:
– Ты промок. Пошли домой?
Запоздало посмотрев на свои штаны и пальто, края которых уже можно было отжимать, я рассеянно кивнул. В ушах всё ещё звучал его голос, который снова и снова повторял одно и то же: «Возможность обменять свою бессмертную душу на твою». Почему-то эти его слова меня жутко напугали. Сам не понял почему, но к горлу подступил горький комок, а в глазах предательски защипало.
Он помог мне подняться и, сняв с себя пальто, накинул его на мои плечи. Теперь мы смотрелись очень странно, прямо как в первый вечер нашего знакомства: я, укутанный в сто одёжек, и Юки, на котором практически ничего. Конечно, он не чувствовал холода, но мне стало совестно, будто я отбираю у него всё: и одежду, и время, и даже саму жизнь.
– Кстати, а я думал, что Рождество – это больше праздник для влюблённых, – возможно, он заметил моё изменившееся настроение, а потому пытался отвлечь, – а не семейный.
– А… – Я плавно повернулся в его сторону. – Просто традиция. Наша. Мамина, точнее. – Она очень любит собираться всей семьёй, но с каждым годом это всё сложнее и сложнее сделать. – Я небрежно пожал плечами и чуть было не скинул с себя пальто Юки. – Отец постоянно на работе, брат в разъездах… Вот, Мэй появилась. Они с мамой каждую неделю ходят в кафе, но это всё равно не то.
– Понятно. – Он заправил прядь волос за ухо. – У тебя хорошая мама.
– Да. – Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть. – Наверное.
Спорить с этим было тяжело: моя мама действительно была любящей и заботливой.
Она всегда готовила самые вкусные бэнто, в детстве читала самые интересные сказки, больше всех хвалила за успехи в учёбе и постоянно хвасталась своими сыновьями. Раньше я считал, что Асахи она любила больше, но за последние недели пришёл к выводу, что всё-таки нет – мы для неё были на одном уровне, где Асахи стал уже взрослым самостоятельным мужчиной, а я оставался в роли маленького мальчика, которого нужно оберегать.
Я замечал за своими одноклассниками, что они частенько любили винить своих родителей во всех бедах, причитали и жаловались, что те какие-то не такие. Вспоминая себя в том возрасте, я всегда был чересчур уставшим и послушным, чтобы думать о чём-то таком. Мои дни были довольно однообразными: дом – учёба – больница – дом. В старших классах к этому прибавились ещё курсы и подработка репетитором. Времени на «подумать» у меня попросту не оставалось, и даже мамина гиперопека не бросалась так в глаза. Если бы не она, я наверняка забывал бы подколоться, принимать таблетки или банально есть.
Всё обострилось, когда я уже поступил в университет и почувствовал себя чуть более взрослым и свободным: их запрет с отцом на поездку в Англию и назойливые сообщения на тему «где ты?» были, пожалуй, единственным, что выводило меня из себя.
– Опять в облаках витаешь. – Юки-кун чуть обогнал меня и повернулся ко мне лицом. Я с недоверием смотрел на то, как он шёл спиной вперёд, и слегка переживал, что такими темпами он быстрее грохнется. – Чем займёмся, когда придём?
– Это вопрос с подвохом? – Я удивлённо вскинул брови. – Если есть предложения – предлагай.
– Ну, сперва тебе нужно принять горячий душ. – Он окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы. – А то действительно заболеешь, и тогда никакая вечеринка ёкаев тебе не светит.
– Ты что, моя мамочка? – Я состроил расстроенную гримасу. – Хотя нет, даже она бы так не поступила.
– Она бы просто тебя туда не пустила.
– С инсулином – вполне.
– Уверен? Может, позвоним ей и спросим?
– Ты же зимний дух! – Я шумно выдохнул, закатывая глаза. – Хватит быть таким душным, это не твоя сфера деятельности.
Он только усмехнулся.
Мы поднялись на мой этаж, и Юки-кун первый успел подскочить к двери. Он прислонился плечом к стене и разглядывал белый фонарик, который висел над ней, словно видел его впервые. Тем временем я полез за ключ-картой и, немного покопавшись в широких карманах, выудил её на свет.
– Знаешь, потом можем фильм посмотреть. – Я открыл дверь и сразу же скинул с себя пальто. – Рождественский, чтобы с ощущением сказки.
– Хм-м… – Юки-кун помог мне избавиться и от второго пальто, поместив его на вешалку. – А что сейчас популярно?
– Да я не про популярность. – Я скрестил руки на груди и посмотрел на него так, словно он сказал какую-то глупость. Хотя почему, собственно, «как»? – Почти все пересматривают «Один дома», но я не хочу.
– А что ты хочешь? Я в этом плохо разбираюсь, поэтому скину всю ответственность на тебя.
Я прошлёпал в ванную комнату, на ходу пожимая плечами.
– Подлец! – Проскользив в носках по кафельному полу прямо к ванне, поспешил её включить, выставив температуру воды чуть горячее обычного. – Но так уж и быть, у меня уже есть идея. Будем смотреть «Гарри Поттера».
– Кого? – Название ему совершенно ничего не сказало. – Извини за невежество, но я вижу по твоему лицу, что ты уже готов перегрызть мне глотку за незнание.
– Про мальчика, который попал в школу волшебства. Увидишь, тебе должно понравиться.
– Ладно, поверю тебе на слово.
Сам Юки-кун, судя по всему, и не думал проваливать из ванной. Конечно, я бывал в общественных банях, и не раз, но никогда не думал, что такая будет и в моём доме. После меня начал раздеваться и он. Я старался на него не пялиться, поэтому поспешно включил воду и заодно прислушивался к бульканью из ванны – по таймеру у нас оставалось ещё минут пять.
Он убрал нашу одежду в предбанник, аккуратно сложив её на стиральной машинке, а затем вернулся:
– Ты мне оставил розовый стул – как мило! А с пандами есть?
– Завязывай со своими шутками. – Я отмахнулся от него, указывая на место рядом. – У нас тут не магазин.
– Противный! – Он потянулся через меня к отцовскому гелю для душа. – Даже пошутить не даёшь!
– Нашёл к чему придираться! – сразу же решил возразить я, отдавая ему душевую лейку. – У тебя просто чувство юмора дурацкое.
– Ой-ой! – Вода стекала по его длинным волосам, прилипшим к бледному телу. – А ещё говорил, что я душный, хотя ты – самый настоящий Гринч[35].
– То есть Гарри Поттера ты не знаешь, а Гринча – да?
– Одно другому не мешает.
– Пф-ф!
– Ну, мы друг друга стоим. – Он подмигнул и облил меня водой. Та неприятно попала в глаза, и я тихонько чертыхнулся под смех Юки-куна. – Может, наш союз принесёт ещё и аномальную жару, а?
– Фу!
– Что опять тебе не нравится?
– Жара. Ненавижу её.
– Ты всё ненавидишь.
– Неправда. – Таймер запищал, и я смыл с волос остатки шампуня. – Я вот люблю языки, другие страны и данго[36] с адзуки[37]. Ещё мне нравится «Наруто», и в следующей жизни я обязательно стану хокаге.
Я залез в тёплую воду. Меня словно укрыли мягким одеялом, так что я прикрыл от удовольствия глаза. Юки-кун посмеялся и, домывшись, вышел в предбанник. Вытирал волосы и караулил, чтобы я не утонул.
– Слушай, – осторожно начал я, облизывая губы, – а почему ты сегодня сказал, что твои родители работают в похоронном бюро?
– А, это, – осторожно начал он. – Просто вдруг резко вспомнил момент из своего прошлого, когда ещё был человеком. – Он говорил тихо, но я слышал каждое его слово. – И, судя по всему, я действительно был ребёнком людей, работавших в похоронном бюро… Знаешь, я даже отчётливо вспомнил лицо какого-то мёртвого мужчины: морщинистое, дряблое и очень некрасивое, а ещё как женщина в белых одеждах кружила вокруг него и, заметив меня, увела прочь.
– Ого-о… – только и смог протянуть я. – Звучит интересно.
– Да, вполне, – глухо отозвался он. – Я почти ничего не помню, поэтому цепляюсь за каждое воспоминание. Интересно узнать, каким был я или моё окружение.
– А что ещё помнишь?
– Что у меня был щенок.
– И каким он был?
– Бурым.
– Очень информативно. – Я коснулся подушечками пальцев тёплой воды. – Неужели в волшебном мире нет способа вернуть воспоминания?
То ли мой вопрос его задел, то ли заставил задуматься, но Юки-кун решил мне не отвечать. Я не видел его лица и не знал, разозлил я его или нет. Немного напрягся, переживая, что несколько переборщил со своими словами: неправильно сформулировал мысль, не так произнёс или вообще не понял, что он хотел всем этим сказать.
Он столько раз помогал мне, выслушивал и был рядом, а я…
…а я просто ужасный парень, который и двух слов связать не может.
– Если бы я знал, из-за чего конкретно их нет, то было бы намного легче, – устало выдохнул он. – Ладно, это совсем неважно, их нет, и тут ничего не попишешь. Забудем.
Сперва я хотел возразить, но быстро передумал, заметив, как он напрягся. Он казался таким беззащитным и одиноким, немного даже сломленным, что мне просто не хотелось вскрывать его старые раны, тормошить и вытягивать всю правду, которую он и сам не мог мне поведать.
Вместо этого я сказал:
– Знаешь, вообще-то, я так тебе и не отдал подарок. – От тепла воды клонило в сон. Усталость разливалась по моим венам, делая и руки, и ноги, и даже голову невообразимо тяжёлыми. – Правда, не знаю, понравится ли он тебе.
– Я тебе тоже кое-что приготовил. И тоже не знаю, понравится он тебе или нет…