Весь оставшийся вечер мы больше не поднимали эту тему. Завалились смотреть «Гарри Поттера», уничтожая все запасы еды, которые сумели найти до этого, долго обсуждали мир и персонажей. Юки-кун остался в восторге от близнецов Уизли и Гермионы, а ещё сказал, что я бываю таким же занудой, как и она. Отреагировал я довольно банально: закатил глаза и передразнил его.
Утром, точнее, днём, вернулись родители.
Мы ещё не успели проснуться к тому времени и безбожно валялись в моей спальне. Я в кровати, Юки – на футоне. Проснулся я от того, что испугал сам себя: лёжа практически полностью на краю, я свесил свою руку. Пальцы дотронулись до волос Юки. В полудрёме я видел и смутно помнил это, но в перерывах, между которыми я проваливался обратно в сон, забывал, поэтому, когда пальцами начал перебирать их, растерялся, дёрнулся и в ужасе подпрыгнул, дёргая Юки-куна за волосы. Он шумно выдохнул и поморщился:
– Ты чего?
– Э-э-э, а-а-а, о-о-о, – промямлил я, потирая глаза. – Испугался.
– Чего?..
– Волос.
– Волос?
– Ну да. – Я махнул на него. – Аж сердце чуть из груди не выскочило…
Юки не удержался и прыснул, пряча лицо в ладонях.
– Не вижу ничего смешного! – запротестовал я.
– Ну извини. – Он перестал смеяться надо мной, но кривая улыбка всё равно никуда не исчезала. – Хочешь я сделаю себе причёску изо льда, чтоб им неповадно было?
– Мгм…
До моего слуха донёсся скрип открывающейся двери:
– А, я, наверное, вам помешала…
Мамин голос зазвучал в моей голове, точно раскат грома: она появилась в дверях настолько резко и неожиданно, что я испугался с новой силой. Во мне сидело стойкое ощущение, что я был в чём-то виноват: мы ночью не убрались, проспали до обеда и вообще я явно не был хорошим сыном!
Вопреки моему страху Юки-кун был как никогда спокоен и расслаблен:
– Нет, мы как раз собирались уже вставать, Хагивара-сан.
– А-а-а, ну хорошо, приготовлю вам что-нибудь поесть тогда.
– Да, спасибо.
Дверь закрылась. Понял это по характерному щелчку и тихому скрипу: она немного проседала, а ручка расшаталась за те несколько лет, что мы прожили в этой квартире.
После того, как она ушла, Юки поднялся с футона и присел на край кровати. Я выпрямился. Моё лицо горело от негодования и стыда. Хотелось только одного – спрятаться или расплакаться. В голове уже всплыл образ недовольного отца, который морщился от вида бардака.
– Всё же прошло отлично, не бойся.
– Как мне не бояться? – Моя грудь вздымалась от глубоких вдохов. – Мгм… А если?..
– Пока ты будешь жить с бесчисленным множеством этих твоих «а если…», ничего не изменится. – Он лениво сполз с кровати и протянул мне руку, как бы приглашая пойти за ним. – Будь чуть смелее, Акира, тебе давно пора первому съесть этот мир.
Студия Кицуко-сан всё ещё пустовала. Мы брели по пустому главному залу, напоминая самим себе незваных гостей или призраков, бездумно шатающихся вдоль голых стен. В нашу последнюю встречу она начала разрисовывать одну из них, и теперь там виднелся непонятный вечерний пейзаж, смутно смахивающий на широкую городскую дорогу, но какую-то старую и пыльную. Поверх дороги я смог разглядеть карандашные силуэты людей, но их лица скрывались за кривыми и устрашающими демоническими масками.
– Это парад сотни демонов, – пояснил Юки-кун. Он провёл пальцем по неровному мазку краски, будто хотел его стереть. – Хякки яко.
– Да, я что-то слышал про это. – Я неуверенно кивнул, пытаясь придать этому жесту мнимой уверенности. – Такое и в самом деле было, или это очередные выдумки людей?
Он смерил меня странным взглядом и простодушно ответил:
– Было.
Кицуко-сан появилась бесшумно и неожиданно. Прямо тогда, когда всё моё внимание было приковано к её работе, а не к происходящему вокруг, – её тонкие холодные руки обвили мою талию со спины, а меня это перепугало похлеще утреннего пробуждения. Правда, в отличие от этого, я не дёрнулся, а застыл. Примерно так же я поступал, когда ко мне подлетало какое-нибудь страшное насекомое, а я всячески старался притвориться мёртвым.
– Бросили меня совсем одну в Рождество, бесстыдники! – промурлыкала она, вжимаясь щекой между моих лопаток. Её дыхание, по сравнению с её руками, было горячим, даже обжигающим, и я чувствовал его сквозь свою рубашку. – Забыли про старушку.
– Ты – и одна? – Юки-кун бросил на неё короткий взгляд, а затем быстро отвернулся, отходя от разрисованной стены. – Какая неожиданность! Удивляешь с каждым годом всё сильнее.
Она отлипла от меня и плавно проскользнула в его сторону. На её губах играла таинственная ухмылка, а в глазах горел азартный огонёк, но спорить с ним и вестись на его провокацию не спешила – скрестила руки за спиной и выжидающе глядела, обходя Юки-куна со всех сторон, точно пыталась его запутать.
– Не мельтеши. – Он только отмахнулся. – Давай, показывай, что ты там приготовила.
– Какой ты скучный! – Кицуко-сан тряхнула головой. – Но костюм, который я приготовила, сделает тебя чуточку интереснее.
Я настороженно взглянул на Юки, но тот только пожал плечами и кивнул в сторону, куда она нас поманила. Я с опаской ступал по деревянному полу, по которому гулял прохладный ветер, и судорожно пытался представить, какую участь она для нас приготовила. Судя по её хитрому горящему взгляду, ничего нормального ждать не приходилось.
– Заходите.
Кицуко-сан открыла дверь, ведущую в ту комнату, в которой мы когда-то ночевали с Юки. Диван был заправлен, на столике около окна стояла стеклянная ваза, заполненная белыми камелиями. Они напоминали пышное облако, которое так и хотелось потрогать, но, одёрнув руку, я скромно уселся на стул и молча смотрел на то, как Кицуко-сан потянулась к шкафу и вытащила оттуда два платья горничных.
– Хм-м… – Юки потянул за фартучек, разглядывая костюм с таким лицом, будто был экспертом. – Как-то чересчур примитивно для тебя…
– Что-о-о?! – Кицуко-сан картинно выдохнула и, прижав к себе платья, обиженно отвернулась от него. – Не согласна!
– Но горничными и так наряжаются очень часто.
– И что?
– Да ничего. – Он склонил голову и нагнулся к ней. – Просто ожидал от тебя чуть больше оригинальности.
– Не важничай! – Кицуко-сан резко развернулась и ткнула его пальцем в лоб. – За всё то время, что мы знакомы, я ни разу не видела тебя в образе горничной, не порть мне удовольствие.
– Вот как! – Он принял задумчивый вид. – Ах, ну да, когда я месяц притворялся горничной у одной капризной госпожи, мы ещё не были знакомы, какая жалость!
Она отшатнулась и, сощурившись, хотела погрозить ему пальцем, но, передумав, впихнула в руки одно из платьев:
– Переодевайся, а не то…
– Понял-понял. – Кажется, он что-то заметил на дне её глаз и потому отступил. – Знаешь, горничные не так уж и плохи, Акире наверняка пойдёт.
Кицуко-сан вроде бы перестала на него злиться, и они оба перевели взгляд на меня. От этого вдоль моего позвоночника стекла липкая капля пота, и мне показалось, что они пригвоздили меня к краешку дивана, и я не мог пошевелиться.
– Да-а, он будет таким очаровашкой! – Она округлила глаза и закусила нижнюю губу. – Жду не дождусь!
– А я о чём? – Его губы тронула кривая улыбка, и, быстро подмигнув, Юки протянул одно из платьев мне. – Ты тоже не отлынивай, Аки-тян, а не то… – Он усмехнулся. – Поверь, ты не хочешь видеть А-тян в гневе.
Я уже успел сто тысяч раз пожалеть о своём решении сходить на эту вечеринку, и дело было не только в костюмах, но и в атмосфере в целом. Мне ещё не доводилось бывать в столь шумных местах, где повсюду царила полная вакханалия: стены буквально сотрясались от битов, повсюду сновали люди (или кем они там представлялись), что было не протолкнуться. Я сразу же вляпался во что-то липкое и надеялся только на то, что это была не кровь и не рвота.
Уже смутно помнил, чем я руководствовался, когда высказывал своё желание пойти, но, вероятно, время моего бунта исчезло за горизонтом. Мне было максимально некомфортно, хоть я и пытался улыбаться, чтобы никому не портить праздник. Я видел, с каким восторгом Кицуко-сан бросилась встречать знакомых, и даже Юки казался рядом с ними каким-то… своим.
Именно своим. Он выглядел до того естественно и расслабленно в кругу подружек Кицуко-сан, что мне стало неуютно, потому что я никого не знал и чувствовал себя лишним.
Вместо этого оглядывался по сторонам, разглядывая высокий проржавевший потолок, под которым крутился большой диско-шар; гостей, чья необычность заключалась не в пресловутых костюмах, а в их истинных формах: подружки Кицуко-сан оказались кицунэ, у которых из волос торчали мягкие на вид треугольники ушей и за спинами виднелись пушистые хвосты; мимо нас проплыли две тощие бледные женщины с вытянутыми шеями и спутанными волосами. Они взглянули на меня, и та, что находилась поближе, улыбнулась, обнажая острые клыки.
Недалеко от нас была длинная барная стойка, за которой работало сразу несколько барменов в чёрных рубашках-поло, а с другой стороны небольшая фотозона: особое внимание было уделено ванне, набитой конфетти, и безобразно большой кровати, на которой развалилось сразу несколько ёкаев с бокалами чего-то крепкого и светящегося. Сначала показалось, что они пили фосфор, но стоило ткнуть пальцем и спросить у Юки, как тот ответил:
– Нет, это не фосфор, но ты не пей – может убить.
– Убить? – недоверчиво переспросил я. – Как мило!
– Не пугай мальчика, – вскинула руку синеволосая девушка, которая стояла под ручку с одной из лисиц. Как я понял, она, помимо меня, была единственным человеком в их небольшой компании. – Это специальная добавка, которая помогает ёкаям… расслабиться. Человека она не убьёт, но может быть очень токсичной.
– А ещё башню снесёт на раз-два, – прыснула её подружка. – Она и нам-то её сносит, а уж людям…
– Скорее ты умрёшь из-за того, что представишь себя чайкой и решишь сигануть с крыши, – закивала синеволосая. – Короче, тот ещё галлюциноген, держись от него подальше.