сила расистский характер. Обозреватель журнала «Ю-Эс Ньюс Энд Уорлд Рипорт» Джон Лео воспользовался случаем, чтобы посетить другие музеи, в которых туристам и детям рассказывают о прошлом Америки.
В Музее американской истории Лео обнаружил выставку «Наука в Америке», которая отличалась «политически пристрастным изложением истории американской науки и сосредоточена была исключительно на провалах и неудачах — Тримайл-Айленд, озоновая дыра, кислотные дожди, взрыв «Челленджера» и пр.»92. В Музее авиации и космонавтики нашелся аэроплан, описанный как изобретение, предназначенное в первую очередь для массового убийства. Далее Лео сделал следующие открытия: японских пилотов-камикадзе, чьи атаки унесли столько жизней американских моряков, музейная экспозиция изображала героями войны. Короче говоря, духовные дети Грамши захватили музеи Америки.
Романист Том Вулф едва ли не единственный среди писателей подметил удивительное безразличие, с каким в стране отнеслись к празднованию «Первого американского столетия» 31 декабря 1999 года, в канун миллениума:
«Где я был? На не той странице? На не том канале? За пределами радиочастоты?.. Заметил ли хоть один человек, что в сей самый миг завершился Первый Век американской истории и начался Век Второй?
Написал ли хоть один бард славословие в честь этого мгновения — в ответ на строки Джеймса Томсона «Правь, Британия, морями! Никогда, никогда британцы не будут рабами»? Где он, подобный стих для Америки, для страны, которая в завершившемся веке уничтожила два варварских националистических братства: германских нацистов и русских коммунистов, две орды методично рыскавших хищников, по сравнению с которыми потехой показались бы гунны с мадьярами?..
Отметил ли хоть один из телеканалов повзрослевшей Америки, что в 1897 году был бриллиантовый юбилей королевы Виктории?
Мне показалось, что один американский век вкатился в другой с торжественностью и грохотом коврика для мыши. Великий триумф Америки вызвал волну патриотизма и гордости за страну… вселил в души стремление к славе и имперскому величию… и сопровождался фанфарными хлопками мышиного коврика…»93
Кто с гордостью оглядывается на достижения Америки в только что закончившемся столетии? В угаре празднования, растянувшегося от. Лондона через Нью-Йорк и Токио до Пекина, кто оглядывается на Человека, чей двухтысячный юбилей мы невзначай отметили? Почти никто, ибо к наступлению миллениума американцы жили в стране, культуре, цивилизации, которые проделали значительный путь к дехристианизации.
8. Дехристианизация Америки
Стыдливой Верой сохранишь едва ли
Достоинство незыблемой Морали…1
Люди без веры в конце концов обнаружат, что им не для чего жить2.
В великой войне 1914–1918 годов католическая Франция воевала с католической Австрией, а протестантская Германия сражалась с протестантской же Англией. Девять миллионов христиан полегли на полях сражений, но только православная Россия оказалась повержена коммунистической революцией, и это был, скоре, coup d’etat, чем массовое обращение. Грамши утверждал, что две тысячи лет христианства сделали западного человека невосприимчивым к марксизму. Прежде чем Запад может быть завоеван, следует лишить его веры. Но каким образом?
Ответ Грамши — окольный путь через овладение общественными институтами. Марксисты должны сотрудничать с прогрессивными силами и заодно с ними захватывать те институты, которые формируют души нового поколения — школы, колледжи, кинематограф, музыку, искусство, новые масс-медиа, лишенные цензуры, а также радио и — изобретенное уже после смерти Грамши — телевидение. После овладения культурными институтами объединенные левые смогут начата дехристианизацию Запада. Чрез несколько поколений эта цель будет достигнута, и тогда Запад перестанет быть Западом, он превратится в совершенно иную цивилизацию, а за управлением культурой неизбежно последует управление государством.
Но, когда христианство на Западе начало терять позиции, произошло еще одно событие — западный человек стал отказываться от продолжения рода. Ведь корреляция между верой и большой семьей абсолютна. Чем более люди преданы вере, будь то христианство, мусульманство или иудейство, тем выше у конкретного народа уровень рождаемости. В Нью-Сквер, штат Нью-Йорк, первом ортодоксальном иудейском поселении в США, средняя семья насчитывает десять детей3. В Костроме, Россия, у Владимира Алексеева, примерного отца шестнадцати детей, и его постоянно беременной жены дом полон икон. «Мы шли на это сознательно, — сказал Алексеев в интервью агентству «АП», — даже раньше чем обратились к вере»4. В баптистском штате Техас уровень рождаемости среди белых выше, чем у представителей той же расы в сибаритской Калифорнии. Там, где торжествует мирское, население мало-помалу сокращается и вымирает.
В 1999 году папа Иоанн-Павел Второй призвал Епископальный синод прислушаться к биению пульса веры в Европе. Услышанное не слишком обнадеживало.
Секуляризм, сообщали епископы, «отравляет значительную часть европейского населения. Налицо серьезная угроза дехристианизации и паганизации Европы»5. Менее 10 процентов молодых людей в Бельгии, Германии и Франции регулярно ходят в церковь. Нет ни одного крупного города в северо-западной Европе, где крестили хотя бы половину новорожденных.
В исследовании журнала «Ньюсуик» (1999) говорится, что 39 процентов французов не придерживаются никакой религии и что только 56 процентов англичан верят в Бога6. В Италии лишь 15 процентов посещают воскресную мессу, а в Чехии воскресные проповеди собирают от силы 3 процента населения страны7. Чешский президент Вацлав Гавел заявил:
«Мы создаем первую атеистическую цивилизацию в истории человечества8. <…> Не может ли природа нынешней цивилизации — с ее близорукостью, с ее выпячиванием индивидуализма… с ее бесконечной верой в человеческую способность познать универсальное разумом, — не может ли сама нынешняя цивилизация быть естественными результатом того, что, выражаясь простыми и понятными словами, есть утрата Божества?»9
И чем надежнее эта «атеистическая цивилизация» укрепляется в Европе, тем быстрее вымирают народы, на плечах которых она и создавалась. Похоже, это непреложная закономерность: лишите народ веры — и он перестанет воспроизводить себя, а иа освободившиеся территории придут иностранные солдаты или иммигранты. Дехристианизируя Америку, культурная революция нашла контрацептив, такой же эффективный, как пилюли доктора Рока. Однако почему нация, столь «воцерковленная», как американцы, и столь приверженная христианству, как Америка 1950-х годов, безропотно позволила лишить себя веры?
«Америка — христианская страна», — заявил в 1992 году губернатор Миссисипи Кирк Фордайс10. Прежде чем он сел, его тут же заклеймили как шовиниста, поскольку ему следовало сказать «иудео-христианская». Однако, как пишет Гэри Демар в своей книге «Христианская история Америки: новое об известном», слова губернатора были истиной применительно к первым 250 годам американского государства.
Первые поселения в Америке основали протестанты. Евреи и католики составляли тогда крохотные меньшинства. Когда автор этих строк ходил в 1940-х годах в приходскую школу, монахини с гордостью рассказывали о том, что один из пятидесяти семи человек, подписавших Декларацию независимости, был католиком — Чарльз Кэрролл из Кэрроллтона, штат Мэриленд.
В первой хартии Виргинии колонисты объявили своей целью «распространение Христовой веры среди тех, кто живет во мраке неверия и язычества, кто пребывает в постыдном невежестве и не постигает истинной природы Божества». Первыми четырьмя словами Мэйфлауэрского соглашения были: «Во имя Господа, аминь», а дальше говорилось: «милостью Божией… предпринимая деяния наши во славу Господа и ради распространения христианской веры». В Основных законах Коннектикута 1639 года сказано: «Слово Божие требует для поддержания мира и единства среди людей установить разумное и справедливое правление по Божественным заповедям… дабы сохранить свободу и чистоту Евангельского слова Господа нашего Иисуса Христа»11.
Вспоминая обо всем этом на утренней молитве во время Международного совета христианских лидеров в 1954 году Председатель Верховного суда Эрл Уоррен сказал:
«По моему мнению, никто не может изучать историю нашей страны, не учитывая, что с самых первых дней пребывания на этом континенте мы руководствовались Священным Писанием и вдохновлялись примером Спасителя… Обратимся ли мы к первой хартии Виргинии… или к хартии Новой Англии… или к хартии Массачусетс-Бэй… или к Основным законам Коннектикута — везде присутствует один и тот же тезис: Америка — христианская земля, управляемая по христианским законам»12.
Демар своей книгой лишь подтверждает очевидное. За столетие до губернатора Фордайса, в 1892 году, Верховный суд США объявил: «Это христианская страна»13. Губернатор Нью-Джерси Вудро Вильсон в 1911 году сказал: «Америка родилась христианской страной, и задача ее — подавать пример веры и ревностного соблюдения заповедей, изложенных в Священном Писании»14. В 1931 году судья Джордж Сазерленд подтвердил решение Верховного суда 1892 года, назвав американцев христианским народом.
В Пласентия-Бэй, где он вместе с Уинстоном Черчиллем составлял Атлантическую хартию, Франклин Делано Рузвельт объявил, что Америка «зиждется на христианских принципах»; под его руководством хор американских и английских матросов исполнил гимн «Вперед, Христовы воины»16. В письме 1947 года к папе Пию Двенадцатому Гарри Трумэн повторил: «Мы — христианский народ»