– Я банковский служащий, Ватанабэ-сан.
– И что из этого следует?
– Трудно представить себе банковского служащего, который верил бы смутным предчувствиям больше, чем твердым фактам.
Он постарался произнести это так, чтобы «твердые факты» звучало практически как «твердая валюта».
– Так, значит, все-таки есть что-то, что вы не сообщили полиции?
– Недавно одна знакомая рассказала мне случай, произошедший с ее бабушкой во время Второй мировой войны… – Александр помедлил, ожидая, что полицейский задаст ему какой-нибудь вопрос, но Ватанабэ просто внимательно слушал, слегка наклонившись вперед. – Накануне бомбардировки Токио американской авиацией ее бабушке приснился Великий царь Эмма.
– Буддийский властитель мертвых?
– Да. Он приказал ей вместе с детьми уезжать из города, и она послушалась. Это спасло жизнь ей и ее детям.
– Больше похоже на семейное предание, – возразил Ватанабэ. – Хотя я понимаю, что вы хотите сказать. Если бы мне приснился подобный сон, я бы наутро и думать о нем забыл.
– Тем не менее вы поверили словам иностранца, с которым едва знакомы. – Александр ловко ухватил палочками удон, обмакнул его в бульон и, не заботясь о приличиях, с хлюпаньем втянул лапшу в рот. Сидевший через столик от них мужчина бросил на него одобрительный взгляд.
Ватанабэ со смехом покачал головой:
– Не хотел бы я прийти к вам в банк, Арэксу-сан. Я ведь только недавно за свою машину расплатился, а вы бы сразу уговорили меня взять ипотеку.
– Я бы предложил вам самые лучшие условия, Ватанабэ-сан.
Перестав смеяться, полицейский снова посерьезнел.
– Когда вы мне позвонили, ваш голос звучал странно. Будто вы только что с настоящим призраком повстречались. По правде сказать, я думал, что вы пьяны, и хотел бы попросить за это прощения. – Он склонил голову в поклоне.
Александр немного опешил: вообще-то, это он собирался извиняться.
– Сотрудники полиции обязаны проверять любые заявления, от кого бы они ни исходили. Тем не менее, – продолжал полицейский, – у меня не было сомнений в том, что вы говорили искренне. Когда человек пьян, ему всякое может привидеться, но он не станет сомневаться в реальности того, что видит. Говорят, все знаменитые японские ёкаи и призраки вышли из бутылки сакэ. Проблема в том, что вы не были пьяны. Вы действительно что-то видели.
Александр растерянно моргнул. Ватанабэ явно не собирался сдаваться и хотел во что бы то ни стало докопаться до истины.
– Как вы и сказали, трудно представить себе более рационального человека, чем банковский менеджер. Такие люди верят только собственным глазам. И мне важно знать, что именно вы видели. – Ватанабэ наклонился вперед, не спуская глаз с Александра, как будто пытаясь увидеть малейшее изменение в выражении его лица. – Потому что, возможно, это спасет другие человеческие жизни.
– Я… мне кажется, я видел всего лишь отсветы ночных фонарей. Они падали на эту девушку, и мне показалось… – Александр покачал головой, пытаясь навести порядок в своих мыслях. – Может быть, прошлым вечером я и правда был немного пьян…
– Отсветы ночных фонарей, значит…
В конце концов, перед тем как направиться в The Owl’s Bar, он действительно выпил. Всего лишь один слабоалкогольный коктейль, но, если учитывать недавний перелет и усталость, этого могло оказаться достаточно, чтобы начать воспринимать действительность в несколько искаженном виде.
Полицейский вздохнул и задумчиво постучал бамбуковыми палочками по деревянной поверхности стола.
– Сегодня ночью в районе Мэгуро нашли расчлененные тела еще двух убитых девушек. Это, вне всяких сомнений, сделал убийца-демон из Итабаси. Их нашла домохозяйка, выгуливавшая свою собаку. Тела, завернутые в пакеты, были спрятаны в зарослях у реки Мэгуро. Две молодые женщины. Как и в прошлый раз, части их тел были связаны веревкой, а следов сексуального насилия обнаружено не было. У обеих жертв, как и в прошлый раз, были открыты глаза. Знаете, что обнаружил судмедэксперт? Веки одной из девушек были закреплены тонкой рыболовной леской, чтобы глаза оставались открытыми.
Ватанабэ замолчал, и над их столиком повисло тягостное молчание. Даже если бы он хотел, Александр не смог бы объяснить Ватанабэ, что именно он видел прошлым вечером и почему решил позвонить в полицию. Что, если все-таки это было лишь совпадением? Как бы он ни полагался на твердые факты, все же невозможно было полностью отрицать интуицию. Но интуиция – ненадежный помощник. Когда Александр работал в Банке Нагоя, его начальник Канагава-сан нередко говорил, что интуиция – это самый верный путь к банкротству, так что, если человек полагается на свою интуицию, ему лучше играть не на бирже, а в казино.
– Я бы хотел рассказать вам, почему я решил стать полицейским, – неожиданно произнес Ватанабэ.
– Да, конечно, Ватанабэ-сан. Это очень интересно.
Тот улыбнулся, показывая Александру, что шаблонная вежливость вовсе не обязательна.
– Мое имя состоит из иероглифов «воинская доблесть» и «самурай». Мой отец служил в Силах самообороны и очень хотел, чтобы я пошел по его пути. Признаться честно, все во мне противилось этому.
– Вот как?..
– Да. Мое упрямство стоило родителям немалых нервов. После школы я собирался поступать в Токийский университет искусств, и дошло до того, что отец заявил мне, что они с мамой не потратят на мое обучение ни одной иены, так что я могу, окончив школу, в тот же день убираться из дома и жить в каком-нибудь лофте с художниками, музыкантами и прочими бездельниками.
– Ваш отец, похоже, был категоричным человеком, Ватанабэ-сан.
– Будучи школьником, я тоже так считал, но на самом деле отец просто старался защитить меня. Он хотел, чтобы его сын стал уважаемым в обществе человеком. Тогда я этого не понимал, и мне казалось, что он просто хочет сделать меня таким же, как он сам, – милитаристом, так и не смирившимся с поражением Японии во Второй мировой войне. Так что я всерьез задумался над тем, чтобы покинуть родительский дом, едва окончу старшую школу. В моем противостоянии с отцом, пытаясь доказать ему, насколько мы разные, я даже не задумывался о том, как был похож на него, отстаивая собственную позицию. Но все это закончилось в один день, когда в нашем классе пропала девочка.
– Пропала?
– Она не пришла на занятия, и сначала все подумали, что, может быть, она просто приболела. Однако вечером в школу позвонили ее родители: утром Сатоми, как обычно, ушла в школу, но домой так и не вернулась. Услышав, что и в школе ее не видели, родители сразу же обратились в полицию. Поскольку речь шла о ребенке, к поискам приступили немедленно. Ее все искали, даже волонтеров привлекли, но поиски в окрестностях школы не дали результата. Тело нашли случайно лишь спустя почти две недели – в сточной канаве на окраине Сайтамы. По-видимому, злоумышленник похитил Сатоми, предложив подвезти ее до школы, совершил над ней сексуальное насилие, жестоко убил и выбросил в канаву, как мусор. Хотелось бы думать, что она была уже мертва или хотя бы без сознания в тот момент, когда он над ней издевался, но заключение полиции было однозначным: Сатоми была в сознании и пыталась сопротивляться.
– Она вам нравилась? – спросил Александр и сразу же спохватился, что это прозвучало грубо.
– Она всем нравилась, – просто ответил Ватанабэ. – Красивая, добрая девушка. Не лучшая в классе, но училась она прилежно. Может быть, это было связано с ее чрезмерной застенчивостью, – кажется, Сатоми никогда не считала себя вправе быть лучшей. Невозможно было представить, чтобы кто-то захотел причинить ей вред. Сейчас, сталкиваясь с преступниками и правонарушителями, я знаю, на что способны люди, но тогда я представлял себе ее убийцу как огромную призрачную фигуру – чудовище с клыками и длинными когтями, схватившее Сатоми, утащившее ее в лес и надругавшееся над ней. Это существо преследовало меня в кошмарах: я видел, как оно нападает на мою одноклассницу, но ничего не мог с этим поделать. Сатоми хоронили в закрытом гробу. Семья у нее была христианская, поэтому они собрали деньги и похоронили ее по христианскому обычаю, отказавшись от кремации. И священника пригласили, чтобы он помолился за ее душу. Вместе со всеми я слушал его молитву и слова о том, что человеческая жизнь находится в руках Бога, а человеку следует лишь смиряться со своей судьбой. Рядом со мной стоял какой-то парень – на вид мой сегодняшний ровесник. Все выглядели подавленными, но я заметил, что, слушая слова священника, этот парень, опустив голову, едва заметно улыбался. После похорон я подошел к нему и спросил, кем он приходился Сатоми и что означала его улыбка.
– Меня бы это расстроило.
– Честно говоря, я был просто взбешен. Ухмыляться на похоронах невежливо, не говоря уже о том, чтобы смеяться над словами священника. Я предположил, что это какой-то нахал, без приглашения заявившийся на церемонию. Смерть Сатоми получила огласку, так что вполне могли найтись зеваки, которым просто хотелось поглазеть. Но тот парень в ответ на мое резкое обращение вежливо поклонился и произнес слова соболезнования, так что я понял, что он, должно быть, являлся другом семьи. Затем он сказал, что судьба человека действительно находится в руках богов, но глупо считать, что человек беспомощен. Именно люди принимают решения, от которых зависит их судьба, боги всего лишь предоставляют им выбор. И если человек совершает свой выбор, боги не в силах его изменить.
– Что, прямо так и сказал? – Александр так крепко сжал в пальцах бамбуковые палочки, что у него едва не свело руку.
– Да, я хорошо запомнил его слова, потому что именно благодаря им я принял решение, которое изменило мою жизнь. Руку убийцы направляют вовсе не боги, но человек. И если так, то и остановить ее может человек. Простите меня, – Ватанабэ рассмеялся, – я не собирался вам тут проповедь устраивать.
– Потому вы и выбрали работу полицейского, а не свободную жизнь художника?
– Ну… – Ватанабэ улыбнулся. – Я все-таки продолжаю немного рисовать, и время от времени меня просят нарисовать со слов свидетеля портрет предполагаемого преступника. Так что в полиции этот навык тоже пригодился.