«Таскэтэ-курэ! Спасите!»
– Это же не человек. Собаки не умеют разговаривать.
– Мой инструктор в академии говорил, что перед смертью и крошечная букашка плачет по-человечески, – возразил молодой.
– Э-э, вот выдумщик… скажешь тоже!
– Эй, а это что такое?
– Что там у тебя?
– Посвети-ка сюда!
– Вот дерьмо! Да что здесь случилось?!
– Ничего себе… да здесь кровь…
Пока полицейские обследовали газон, Норито медленно пятился, обходя кусты гортензий, теперь же он вскочил на ноги и бросился бежать что было сил по прогулочной дорожке. Ее специальное покрытие, сделанное для любителей побегать по утрам, скрадывало звук шагов, да и полицейские из-за собственных изумленных возгласов едва ли могли его услышать. В классе Норито был одним из лучших учеников – в том числе по физкультуре, и сейчас он мчался так, будто ему нужно было сдать обязательный норматив по бегу.
Он бежал, не разбирая дороги и не очень понимая, где находится нужный ему выход из парка. Добежав до очередной развилки, он бросился через газон к живой изгороди, отделявшей парк от городского тротуара. Лавируя между стволами огромных гинкго, он бросил взгляд через плечо, но погони не было: по-видимому, полицейские действительно его не заметили. Он был уже совсем близко от живой изгороди. Обеими руками прижав к груди свою школьную сумку, без тетрадей и учебников казавшуюся очень легкой, Норито шагнул в плотные заросли.
Кики, значит… он понятия не имел, кто она, но она была права: он нередко получал подобные письма от девочек. И правда, похоже на гасяпон-автомат с любовными письмами: он видел такой на Синдзюку, можно было выбрать любое письмо в зависимости от того, какие девушки тебе больше нравятся. Скромницы или одержимые поклонницы, как у популярных айдолов. Опускаешь две монетки по сто иен – и получаешь приглашение на свидание или страстное признание, а то и угрозу покончить с собой. Жалкое утешение для неудачников. Интересно, что бы сказала эта Кики, увидев, что он только что сделал?
«Ничего… она бы ничего не сказала. Она бы просто не поверила своим глазам».
Куртку он оставил в круглосуточной автоматической прачечной, расположенной неподалеку от дома, а залитые кровью ботинки отмыл водой из цукубаи в саду. Там же он ополоснул нож и бэнто-бако, затем, войдя в дом и закрывшись в ванной, отмыл все настолько тщательно, насколько это было возможно. Управился он только к четырем утра, когда, обессиленный, рухнул наконец в кровать. Даже если убийцу собаки и будут искать, на него никогда не подумают. Никому и в голову не может прийти, что это сделал Норито Такамура, примерный ученик старшей школы, которого любят учителя и уважают одноклассники. Несмотря на усталость, он никак не мог уснуть и прислушивался к тишине, как будто пытаясь услышать голоса тех полицейских. Его нисколько не пугало преследование или обвинения – в конце концов, это была всего лишь бездомная собака, – но от одной только мысли, что об этом могла узнать Саюри, его бросало в холодный пот. Пусть его не поймают и он больше никогда не позволит себе совершить подобное.
Александр
Прошло уже больше недели со дня приезда Александра в Токио – больше половины его «отпуска за свой счет», а с момента разговора с Ватанабэ ничего не изменилось. Полицейский внимательно его выслушал, задал несколько вопросов в духе: «Вы точно уверены, что рядом с вами не было посторонних источников света, которые вы могли принять за то, что вы, как утверждаете, видели?», «Возможно, вы все-таки заметили кого-то рядом с девушкой, кто вызвал у вас подозрения? Пожалуйста, попробуйте вспомнить…» – но, получив на них отрицательные ответы, поблагодарил Александра и попросил его подождать, не предпринимая никаких самостоятельных действий.
Можно было подумать, что таким образом полицейский с ним попрощался, но у Александра и мысли такой не возникало – что-то подсказывало ему, что Ватанабэ действительно воспринял услышанное всерьез и не считал «этого гайдзина» сумасшедшим или обманщиком. В конце концов, девушка и правда едва не погибла той ночью… Однако он все же надеялся, что ему придется подождать не больше пары дней, и уж никак не ожидал, что дни будут тянуться один за другим, а единственным источником информации для него будут газеты, которые он каждое утро покупал на станции Синагава в «Кинокунии», так что кассир запомнила его и на третье утро с улыбкой заметила, что впервые видит иностранца, которого так сильно интересуют японские новости.
Две очередные жертвы – Ёко Маэтани и Мори Кодзима – не были знакомы и вообще не были каким-либо образом связаны друг с другом. Ёко недавно перебралась в Токио из отдаленного пригорода и работала в компании по доставке продуктов, снимая крошечную капсульную квартиру в знаменитой башне Накагин в районе Симбаси[128]. Несмотря на то что Александр видел башню и раньше, пользуясь избытком свободного времени, он съездил в Симбаси, обошел причудливое, похожее на нагромождение коробок для обуви строение, состоящее из соединенных между собой жилых модулей-капсул, и даже зашел внутрь на первый этаж, где располагались магазины, прачечные и общественные душевые. Да, в таком месте мог жить только одинокий человек: трудно было представить, чтобы капсулу, в которой с трудом помещалась односпальная кровать и небольшой стол для работы, снимала влюбленная пара или молодая семья.
Администратора внутри не было, да и само здание выглядело ветхим (разговорчивая женщина, увидев выходящего из капсульной башни иностранца, сообщила, что ее уже многие годы собираются разобрать, так что ему следует воспользоваться случаем и снять там комнату на пару дней, если, конечно, повезет). Покинув пришедший в упадок памятник архитектуры времен экономического бума, Александр отправился в расположенный неподалеку квартал Гиндза, где равнодушно бродил среди дорогих магазинов, роскошных ресторанов и офисов всемирно известных компаний.
Что за человек была эта Ёко? С черно-белой газетной фотографии ему улыбалась молодая симпатичная японка, был указан возраст – девятнадцать лет, не было никаких сведений об учебе, зато сообщалось, что она мечтала стать сэйю[129]. Получается, девушка приехала в большой город, экономила на всем, развозила на велосипеде продукты и грезила о лучшей жизни. Из круглого, похожего на иллюминатор окна своей капсулы она смотрела по вечерам на сады Хамарикю и на сияющий разноцветными огнями Токио, похожий на вселенную «Призрака в доспехах»[130], и мечтала о том, что когда-нибудь сможет пройтись по Гиндза и купить себе все, что она только пожелает. Однако ее мечте было не суждено сбыться.
Зайдя в кафе, выглядевшее относительно скромно, Александр заказал американо и парфе с зеленым чаем маття.
– У него очень японский вкус, – предупредил официант.
Александр взглянул на него с удивлением.
– В него добавляется порошок маття, – уточнил тот, делая паузы между словами, как если бы беспокоился, что клиент его не поймет. – Может быть, лучше возьмете классическое ванильное парфе или парфе с шоколадом?
– Если я заказываю американский кофе, это вовсе не означает, что я – американец! – резко ответил Александр.
Пожалуй, это прозвучало чуть более грубо, чем ему хотелось бы.
Официант смутился и даже немного отступил назад.
– Да, конечно, разумеется. Будет исполнено, касикомаримасита[131].
«Наверное, думает теперь, что я какой-то невоспитанный иностранишка, выучивший пару слов на японском… а он-то всего лишь пытался мне помочь. Ну и черт с ним…» – подумал Александр, глядя на удалявшуюся спину официанта.
Достав из портфеля для бумаг утренние номера «Майнити» и «Ёмиури», он внимательно просмотрел их в поисках нужной ему информации, но ничего нового об убийце-демоне из Итабаси не сообщалось. Все главные новости касались экономики и политики. Александр вздохнул и отложил газеты в сторону, отметив про себя, что еще каких-то пару недель назад принялся бы увлеченно изучать прогнозы курса японской иены и котировки акций на JPX[132]. Когда-то, будучи студентом, он мечтал поехать в Японию и посетить все известные туристические достопримечательности вроде императорского дворца, новой телебашни Tokyo Skytree или роскошного храма Сэнсо-дзи в квартале Асакуса. Сейчас он находится в Токио и у него полно свободного времени, но вместо того, чтобы гулять по музеям и паркам, а по вечерам развлекаться, он целыми днями бесцельно бродит по улицам мегаполиса. Может быть, убийца-демон из Итабаси всего лишь выдумка журналистов и перепуганных людей, а все эти девушки погибли по разным причинам. Ему вспомнилась блондинка из Golden Rose. Парень, напавший на нее, был обыкновенным психом, мечтавшим прославиться.
– До: зо.
Александр вздрогнул: ему показалось, что он услышал знакомый голос.
– Óни-сан?!
– Простите, что?..
Официант принес на подносе его американо и парфе с зеленым чаем. Александр почувствовал, что у него начинают гореть уши.
– Извините меня, пожалуйста… я… я просто немного задумался.
– Да, конечно, я понимаю. – Официант слегка поклонился, но выражение лица у него было озадаченное. – Enjoy your coffee.
«Эндзё: ё: ко: хи:…»
Когда он удалился, Александр схватил длинную десертную ложку и яростно воткнул ее в воздушное парфе.
Ёко Маэтани и Мори Кодзима – между ними не было ничего общего. Несчастная Ёко, как и многие молодые девушки из провинции, приехала покорять Токио, но нашла здесь свою смерть. Мори, учительница японского в младшей школе, в отличие от других жертв была замужем, но своих детей не завела. Ей исполнилось двадцать четыре года – странно, что они с мужем еще не родили ребенка. Может быть, ее супругу или его семье не нравилось, что Мори продолжала работать.