– Знаете, Арэксу-сан, есть городская история, связанная именно с этой статуей.
– Тоси дэнсэцу?
– Можно и так сказать, хотя, возможно, эта история действительно когда-то произошла. Была одна женщина, которая жила неподалеку, на станции Итабаси. Каждый вечер она возвращалась с работы домой и проходила мимо этого храма. Конечно, у господина Эммы не так много храмов, как у госпожи Инари, ведь людям свойственно заботиться в своем благополучии в мире живых больше, чем о задабривании божеств загробного мира. Особенно в нынешние дни, когда ад стал не более чем страшилкой для маленьких детей. Та женщина тоже не была слишком набожной, но поскольку она постоянно ходила мимо храма, то стала время от времени в него заглядывать. Чаще всего, когда она приходила, других посетителей не было, поэтому она начала делиться с господином Эммой своей жизнью: рассказывала ему о том, как тяжело ей живется и как хотелось бы ей познакомиться с хорошим мужчиной. В юности она упустила свой шанс, теперь же она работала каждый день «офисной леди», коротая вечера в одиночестве, а она ведь была совсем не старой и все еще довольно привлекательной. Когда у нее находились свободные деньги, она покупала для господина Эммы недорогое сакэ и сезонные фрукты, которые оставляла в качестве подношений. Ей нравилось, что теперь у нее был хоть кто-то, всегда готовый ее выслушать.
– Это грустно…
– Да, согласен, это грустно. Однако спустя некоторое время эта женщина встретила человека, который очень ей понравился. Она познакомилась с приятным обеспеченным мужчиной, который был клиентом фирмы, где она работала. Конечно же, когда у нее начался роман, она при первой возможности купила фрукты и бутылку самого дорогого сакэ, которое могла себе позволить. В тот день она пришла в храм поздним вечером, потому что встречалась с мужчиной. Но ей хотелось во что бы то ни стало отметить радостное событие. Поставив на стол подношение, она молитвенно сложила руки и, произнеся вежливое приветствие, подробно рассказала господину Эмме о своем счастье. Едва она закончила свой рассказ, изо рта статуи вдруг послышался голос.
– Великий царь Эмма ей ответил?
– Да. За то время, что женщина приходила в храм, оставляла пожертвования и жаловалась на свою жизнь, Эмма Дай-о: сильно к ней привязался. Поэтому, когда она рассказала ему о том, что удача наконец ей улыбнулась, господин Эмма, которому были известны предначертания ее судьбы, решил ей ответить. Он сказал, что ей следует остерегаться своего возлюбленного, потому что этот человек станет ее убийцей.
– Вот как… Получается, Великий царь Эмма спас женщину в благодарность за то, что она посещала его храм?
Синтаро Кисараги с улыбкой покачал головой.
– Услышав предостережение от статуи, женщина очень испугалась и решила порвать отношения с мужчиной. Однако это было как раз накануне «Золотой недели»[163], близились длинные выходные, которые она намеревалась провести вместе с ним. Но слова верховного судьи умерших – не то, от чего можно с легкостью отмахнуться, верно? Женщина твердо решила отказать мужчине, что бы он ей ни предлагал. Однако…
– Однако?..
Александр задумчиво рассматривал красное одеяние Эммы, покрытое причудливыми золотыми узорами, представлявшими собой стилизованные языки пламени.
– Однако, когда мужчина сказал ей, что купил поездку на двоих в Хаконэ на горячие источники, она не смогла ему отказать и поехала вместе с ним. Они провели чудесные выходные, и лишь в самый последний день между ними произошла ссора: мужчине показалось, что женщина улыбнулась в кафе другому. Когда они вернулись в рёкан[164], мужчина начал упрекать женщину и стыдить ее, но она, разумеется, отрицала все его обвинения, ведь ничего подобного не делала. Все ее возражения только злили мужчину, и в конце концов он пришел в ярость. Испуганная женщина сказала, что если он не верит ей и подозревает в измене, хотя сам прекрасно видел, что она не делала ничего плохого, то им лучше расстаться. Этого мужчина не стерпел: схватив со стола вазу с икэбаной, служившую украшением номера, он ударил женщину в висок, и этот удар оказался смертельным. Поскольку убийство произошло в гостинице, мужчину быстро арестовали. Убитая же им женщина перешла реку Сандзу и предстала перед Великим царем Эммой. Удивленный Великий царь Эмма сказал ей: «Я ведь предупреждал тебя, что этот человек тебя убьет. Почему ты не послушала меня и поехала с ним в Хаконэ?» Как думаете, Арэксу-сан, что ответила ему та женщина?
– Я… я не знаю. – Александр развел руками. – Люди иногда поступают так глупо…
– Не знаете? – На губах Кисараги блуждала лукавая улыбка. – И вы считаете, что героиня этой тоси дэнсэцу, как вы выразились, была глупой?
– Но она ведь получила предупреждение. Что же она ответила на вопрос царя Эммы?
– Эта женщина сказала, что ей было неловко отказать мужчине, ведь билеты в путешествие уже были куплены и он изменил ради женщины свои планы. Она просто не нашла в себе сил сказать ему «нет». К тому же он ей нравился, и до того момента, как он ударил ее по голове вазой для икэбаны, он не сделал ей ничего плохого. Ей было страшно, что она больше никого не встретит и проведет остаток своих лет в одиночестве. Так из-за страха одиночества и страха показаться невежливой она лишилась жизни.
– Но это… просто в голове не укладывается! – рассердился Александр. – В этой истории нет никакого смысла!
– Разве? – Кисараги с наигранным сомнением склонил набок голову. – Даже зная, что в чаще леса притаилось чудовище, человек все равно идет прямо в расставленную для него ловушку, привлеченный призрачной надеждой на счастье. Поступки людей – это то, что лежит на поверхности. Иногда человеческие поступки кажутся глупыми и странными, но лишь до того момента, когда становятся известны их скрытые мотивы. Эта женщина была несчастна – вся ее жизнь, начиная с ранней юности, была лишь чередой неудач. Она отчаялась и потеряла надежду. Каждый новый день был похож на предыдущий, и она засыпала с мыслью, что «завтра» ничем не будет отличаться от «сегодня». И даже то, что ей заранее была известна ее судьба, не помогло ей изменить предначертанное.
Александр почувствовал, что у него начинает слегка кружиться голова: то ли от усталости, то ли от абсурда происходящего. Этот человек не мог оказаться в столь поздний час в храме случайно, с очередной историей наготове – историей, в которой не было никакого смысла. Если ему было что-то известно, почему он не мог сказать об этом прямо?
– Это ведь вы прислали мне конверт, Кисараги-сан? Я прав? Скажите мне хотя бы это, – спросил Александр чуть более резким тоном, чем собирался, пристально глядя бармену в глаза (что было достаточно сложно из-за слабого освещения).
– Конверт? О чем это вы?
– Об убийствах девушек в Токио.
На лице Кисараги отразилось непонимание – как бы то ни было, Александр готов был поклясться, что оно было искренним.
– Вы имеете в виду…
– Я говорю про убийцу-демона из Итабаси.
Бармен покачал головой. На его лице не было и следа насмешки или лукавства.
– Так все-таки именно это – причина, по которой вы вернулись в Японию, Арэкусандору-сан?
– Может быть, и так, – с вызовом бросил Александр.
Ему хотелось добавить, что он разберется в этом деле, чего бы ему это ни стоило, но вместо этого он замолчал и отступил назад, как будто Кисараги угрожал ему, хотя бармен стоял неподвижно, о чем-то задумавшись. Темнота в молельном зале сгущалась: свечи в подвешенных к потолку фонарях постепенно догорали и пламя становилось все слабее. По-видимому, длина свечей как раз предполагала, что к ночи фонари должны были погаснуть. Странно, что служители в этом храме все еще не перешли на более безопасные электрические лампы. Должно быть, они до последнего стремились придерживаться традиции. Александр поднял взгляд на деревянное изваяние царя Эммы.
– Возвращайтесь домой, – наконец спокойно произнес Кисараги.
– Никуда я не поеду.
– Вы не должны здесь находиться, Арэкусандору-сан.
– Но я уже здесь, Камата… неважно. Кисараги-сан.
– Вы уверены? – Бармен нахмурился, затем тяжело вздохнул, показывая, что слова Александра сильно его огорчили. – Что ж, судя по всему, отговаривать вас бесполезно. Я могу лишь посоветовать вам быть осторожнее. О ки о цукэтэ кудасай.
– Спасибо. Я это учту.
– Доброй ночи, Арэкусандору-сан.
– И вам доброй ночи.
Выйдя из храма и надев ботинки, Александр бросил в сайсэнбако всю мелочь, которая нашлась в его кошельке. Затем, посмотрев в спину Кисараги, вновь повернувшемуся к алтарю и замершему в молитвенной позе, он закрыл раздвижную дверь, постаравшись сделать это как можно тише.
– Прошу прощения! Прошу прощения, остановитесь, пожалуйста!
Выйдя из рощи, Александр успел сделать лишь несколько шагов по мощенной брусчаткой улице, когда его вежливо, но настойчиво окликнули. Обернувшись, он увидел двух направлявшихся к нему полицейских.
– Прошу прощения за беспокойство, – повторил один из них, подойдя достаточно близко и отдав честь. – Сержант Масаока. Вы иностранный студент по обмену?
– Н-нет, я турист, – пробормотал Александр.
«И что я так нервничаю? Подумаешь, обычный полицейский патруль…»
От офицера, похоже, не ускользнуло его беспокойство. По крайней мере, его улыбка стала несколько более натянутой.
– Извините, но не могли бы вы показать документы, пожалуйста. Паспорт или гостиничную карточку.
– Да, конечно, подождите секунду…
Александр сунул руку в карман куртки, но его пальцы нащупали лишь пустоту. Зачем-то он вынул руку и повторно пошарил в кармане, как будто документы могли вновь там появиться.
– Вот черт…
– Что-то не так?
– Кажется… может быть, я где-то их выронил…
– Вы потеряли документы?
Вероятно, именно это и случилось, когда он упал в роще криптомерий. Он бы и при свете дня едва ли вновь нашел бы то место, что уж говорить о такой темени… Двое полицейских терпеливо ждали, сохраняя на лицах подчеркнуто предупредительное выражение.