– Однако моих скудных знаний по психологии, Ватанабэ-сан, вполне достаточно, чтобы сказать, что вам абсолютно нет дела до последствий того, что вы задумали. Вы похожи на человека, который готов вложить все свои сбережения в инвестиции с самым высоким риском и, как следствие, все потерять. Хороший банковский менеджер, увидев подобное стремление у своего клиента, обязан приложить все усилия, чтобы отговорить его от этого необдуманного шага.
– Пожалуйста, не тратьте на это время, Арэксу-сан. Я уже принял решение. Но я благодарен вам за заботу, правда.
– Ясно. – Александр сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями. – Но мне бы хотелось еще немного рассказать вам об инвестиционных стратегиях, хотя, возможно, вас это совсем не интересует. Когда человек принимает то или иное решение, причины этого решения нередко кроются гораздо глубже простого желания заработать, которое интересует работника банка. В действительности клиента могут волновать не деньги как таковые, а, например, желание доказать самому себе и окружающим, что он на что-то способен. Человек в отчаянии может совершить непоправимые ошибки. Люди, которых что-то глубоко волнует или же, наоборот, которых не волнует ничего, нередко поступают одинаково опрометчиво.
– Это интересно, Арэксу-сан… для банковского служащего вы действительно хорошо разбираетесь в людях.
– Я в этом не уверен, – улыбнулся Александр. – В чем я уверен, так это в том, что вы настолько сильно стремитесь разобраться в этом деле, что готовы даже нарушить закон. Я много работал с японцами и знаю, насколько японцы законопослушны. Что уж говорить о японской полиции. И тем не менее…
– Тем не менее…
– Я думаю, что вы тоже кое в чем мне солгали.
«Ну, вот и все… все испортить было не так уж и сложно…»
– Я? Солгал вам?
– Точно. – Александр с невозмутимым видом сделал глоток кофе, хотя ему приходилось прикладывать усилие, чтобы у него не дрожала рука.
– И в чем же я вам солгал, потрудитесь объяснить?
Лицо Ватанабэ напряглось – он был явно рассержен его обвинениями.
– Когда вы мне рассказывали, почему приняли решение пойти в Полицейскую академию, вы сказали, что вашу пропавшую одноклассницу по имени Сатоми нашли лишь спустя две недели после того, как она пропала.
У Александра возникло ощущение, что сидящий напротив парень сейчас набросится на него с кулаками. Разумеется, Ватанабэ этого никогда бы не сделал, но в пронизанном теплым светом ламп и пахнущем свежей выпечкой воздухе кофейни как будто потрескивали разряды электричества.
– Ее нашли вы, Ватанабэ-сан. Я ведь прав?
Раздражение полицейского мгновенно улетучилось, и его плечи бессильно поникли. Александр без слов понял, что его предположение оказалось правильным.
– Точно. – Парень покачал головой, не поднимая взгляда. – Значит, вы догадались…
– Простите меня. Сначала я подумал, что девочка вам нравилась – что она, возможно, была вашей первой школьной любовью. Это было самым простым объяснением ваших переживаний. Но в жизни ведь часто бывает так, что простое объяснение не является правильным.
– Мы с Сатоми были просто друзьями. Я не мог оставаться в стороне от ее поисков. Я понимал, что, скорее всего, Сатоми уже давно нет в живых, даже если похититель и не убил ее сразу, и надеялся про себя, что ее никогда не найдут. Что она станет одной из тысяч пропавших без вести подростков. Или что по крайней мере ее обнаружит кто-то другой. Но я поехал к родственникам на выходные в Сайтаму… мальчишки всегда лезут туда, куда не заглядывают взрослые. Под мосты и… в сточные канавы.
– Да, пожалуй, это так и есть.
– Увидев тело, я сразу понял, что это Сатоми, хотя прошло уже много дней и оно выглядело просто ужасно. У нее в волосах была заколка с цветком камелии, сделанным из ткани. Они с подругой купили две камелии разных цветов в одной из школьных поездок. Девочки так часто делают. У Сатоми была заколка с розовой камелией. Она плавала в грязи сточной канавы.
Александр отсутствующим взглядом следил за тем, как лопаются пузырьки на поверхности его эспрессо. Ему не следовало будить эти воспоминания. И все же – если Ватанабэ принял свое решение, то будет лучше, если он будет отдавать себе отчет в том, почему он его принял. Александр всегда говорил своим клиентам: «Прежде чем сожалеть о неудачном инвестиционном решении, принятом в прошлом, вы должны вспомнить, по какой именно причине вы его приняли. Возможно, на тот момент это было единственно правильное решение».
– Сатоми пропала в последнем триместре, в середине февраля. Тогда тоже было прохладно – в том году февраль был, кажется, еще более холодным, чем в этом, а в том месте, где она лежала, было еще холоднее из-за того, что убийца попытался спрятать тело в бетонной дренажной трубе, на дне которой оставалось немного воды… И все же – Сатоми изменилась до неузнаваемости. Я слышал, что судебно-медицинский эксперт сказал, что им повезло: до тела не добрались дикие животные, а благодаря холодной погоде насекомые еще не успели сильно повредить мягкие ткани, иначе было бы невозможно установить, что на самом деле случилось с Сатоми. Что похититель пытал ее предположительно в течение нескольких дней, нанося ей порезы канцелярским ножом, а затем убил.
– Ватанабэ-сан…
– Это было похоже на кошмарное сновидение. В ее полусползших с головы волосах колыхался розовый цветок камелии, а ее лицо… она как будто смотрела на меня с осуждением. Если я был ее другом, то почему я ей не помог?
– Но вы ничем не могли ей помочь, Ватанабэ-сан.
Ватанабэ медленно покачал головой:
– В вашей привычной работе вы опираетесь на логику, Арэксу-сан. Для вас главное – это цифры и графики, верно?
– Да, пожалуй, это так.
– Но какова была вероятность того, что именно я найду Сатоми? Если спросить об этом ваши графики, они ответят, что я не должен был ее найти. Тем не менее это событие изменило всю мою жизнь. Говорят, человек видит лишь то, что он способен увидеть. Разные люди сделают разные выводы из одного и того же события. Там, где один увидит лишь случайность, другой усмотрит неизбежную закономерность. Так кто из них будет прав?
– Не знаю… наверное, это зависит от…
– …от истины, – закончил за него Ватанабэ. – Была ли смерть Сатоми случайной, или же так должно было произойти, потому что такова была ее судьба? Но если смерть человека может быть случайностью, то нельзя ли назвать случайностью всю человеческую жизнь?
– Ватанабэ-сан, вы задаете вопросы, над которыми теологи и философы бьются уже не одну сотню лет. Но я сомневаюсь, что у них есть подходящее оправдание незаконного проникновения на территорию частной собственности. Закон дает на этот вопрос совершенно однозначный ответ. Мы не должны этого делать.
– Конечно же, не должны. – Ватанабэ улыбнулся. – Но, как вы и сказали, я готов смириться с потерями и понести ответственность перед законом.
Александр
Экран айфона засветился: у него был новый комментарий. Александр поспешно открыл его и прочел название растения: «Дзинтё: гэ, Daphne odora». «Очень красивая фотография!» – вежливо хвалил его комментатор. Улучив момент, когда Норито Такамура отвлекся, Александр сделал фотографию небольшой пристройки к его дому, которая выглядела как настоящее синтоистское святилище и потому его заинтересовала. Никогда раньше он не видел ничего подобного. Про себя он порадовался, что его айфон, в отличие от японских телефонов, мог снимать в беззвучном режиме без громкого щелчка, имитирующего щелчок затвора фотоаппарата. Это значительно облегчало его задачу. Сама пристройка была видна плохо из-за того, что находилась в тени криптомерии, а вокруг нее густо разрослись кусты популярного в японских садах растения под названием мицумата (ее Александр узнал и, уточнив в справочнике, выписал для Ватанабэ сложное латинское название – Edgeworthia chrysantha). Оно зацветало в начале марта, радуя горожан желтыми шарами соцветий. Второе растение, цветы которого, судя по всему, и были источником сильного сладкого аромата, наполнявшего сад, было ему неизвестно.
Он быстро набрал ответ:
«Спасибо! Мне показалось, что запах не очень приятный. Слишком приторный».
Закончив наконец с ботаническими изысканиями, он быстро скинул одежду, включил душ и встал под теплые струи. Попадая в глаза, вода вызывала неприятное пощипывание, но он не мог заставить себя зажмуриться. Рабочий день давно закончился, и бóльшая часть города, завершив дела, предавалась заслуженному отдыху. Сквозь шум воды до него донесся с улицы протяжный вой полицейской сирены.
«Нет, к черту, все это зашло уже слишком далеко, – взяв флакончик с гостиничным шампунем, он вылил все его содержимое без остатка в ладонь и тщательно намылил волосы, – хватит с меня этой истории. Сами разбирайтесь».
Кроме необычного святилища, которое, по словам Такамуры-сана, было построено много лет назад его отцом, Александр не заметил ничего особенного. То есть ничего такого, на что намекал Ватанабэ, уговаривая его принять участие в этой авантюре. В конце концов, Александр и сам понятия не имел о природе этого «таинственного чувства». Сейчас ему казалось, что все это было лишь странным совпадением – или вообще ему привиделось.
«Случайность, которую кто-то может ошибочно принять за закономерность».
А Мидзуки, похоже, этот тип даже понравился. Александру он не внушил особенного доверия – каким-то он казался слишком уж высокомерным, но и особенных подозрений тоже не вызвал. Он вполне напоминал человека, который старомодно назначает свидания и не пользуется мобильным телефоном и социальными сетями. Может быть, это впечатление усиливалось из-за его традиционной одежды и спокойной манеры держаться, делавших его похожим на самураев из фильмов Акиры Куросавы. Впрочем, Александр обратил внимание на припаркованный в открытом гараже возле дома ярко-красный Jaguar F-Pace, и ему вспомнились предположения Ватанабэ о том, что человек, которого ищет токийская полиция, стремится привлечь к себе внимание. Но все же надменная манера держаться и броская машина точно не повод подозревать кого-то в совершении столь ужасных преступлений. К тому же, когда они обошли весь сад и не обнаружили в нем «потерявшейся кошки», Такамура-сан вежливо с ними попрощался, не показав вида, что он чем-то недоволен. Вернее, попрощался он с Мидзуки, но оно и понятно: Александр за все время их визита не проронил ни слова, лишь кивал и утвердительно хмыкал, боясь, что русский акцент выдаст его с головой.