Александру хотелось, чтобы эти мысли принадлежали кому-то другому. Ему хотелось выбросить из головы все, что ему было известно про Норито Такамуру. Если бы он только сразу догадался отправить тот проклятый конверт в корзину для мусора. Никакое растение не могло источать такой запах. Никому бы и в голову не пришло высаживать растения с таким запахом в своем саду. Он мог себе представить, что обнаружили полицейские в маленькой пристройке к дому – им не оставалось ничего, кроме как открыть ее, но они открыли ее в самую последнюю очередь, лишь после того, как полностью осмотрели дом и оцепленный сад. Любуясь прекрасным цветком, человек отворачивается от гниющего на земле трупа, а глядя на красивое лицо, никто не хочет заглядывать в потемки чужой души.
Раздался громкий треск, и дверь наконец поддалась, буквально отлетев в сторону и ударившись в торец стены. Александру чудом удалось удержать равновесие, вовремя отпустив руки.
В то же мгновение в воздухе, поймав кроваво-красный отсвет пламени, блеснуло летящее в него лезвие. Он инстинктивно увернулся, и лезвие ткнулось в деревянную рейку отскочившей от стены и почти возвратившейся в исходное положение двери. Развернувшись, Александр обнаружил себя стоящим прямо напротив Норито Такамуры. Их разделяло всего несколько шагов.
– Сразу ясно, что вы иностранец. – Норито, обхватив пальцами рукоятку танто, почти без усилия выдернул его из двери, после чего она медленно закрылась. – Ваши манеры просто отвратительны. Врываетесь в храм, даже не сняв уличную обувь.
Он выглядел совершенно спокойным, даже немного отстраненным, как будто не пытался только что убить человека. На этот раз на нем была не традиционная японская одежда, а обычные джинсы и тонкий свитер, благодаря чему было прекрасно видно, насколько хорошо и гармонично развито его тело.
Александр стоял, не двигаясь и лихорадочно соображая, что ему делать дальше. Только сейчас он осознал, что изначально у него не было никакого плана. Должно быть, со стороны он выглядел просто нелепо. Ворвавшись в молельный зал, он успел краем глаза заметить лежавшую почти у самой стены связанную девушку. Должно быть, это ее плач он слышал. Значит, она все еще была жива.
– Вы пришли безоружным? – Норито слегка склонил набок голову, рассматривая своего неожиданного противника с издевательским любопытством. – Это весьма безрассудно.
Александр нервно сглотнул. Что ему нужно сказать? Этот тип просто получает удовольствие. Когда ему надоест болтать, он снова на него набросится – и на этот раз точно не промахнется.
– Я… – Во рту у него пересохло, и язык словно прилип к нёбу. – Дело в том, что я банковский работник.
– Вот как?
– Да. И, как банковский работник, я знаю, что не рекомендуется инвестировать в активы, в которых ты не разбираешься.
Норито удивленно моргнул. Похоже, ответ Александра сбил его с толку.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я не умею обращаться с оружием…
Он сделал медленный вдох и выдох, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями и выиграть еще немного времени. За спиной ему послышался тихий шорох, – вероятно, девушка безуспешно пыталась освободиться от веревки. Несмотря на всю эту ситуацию, в которой он просто не должен был оказаться, он был благодарен ей за то, что она не плакала и не билась в истерике.
– …поэтому, если бы я взял с собой оружие, оно бы мне ничем не помогло. Вы ведь многие годы учились обращаться с холодным оружием. – Александр перевел взгляд на лезвие (оно выглядело не слишком угрожающе – трудно было представить, что этот короткий кинжал отнял столько человеческих жизней). – Вы точно знаете, как правильно нанести удар, чтобы он пришелся прямо в сердце. Но если я возьму в руки обычный кухонный нож, я порежу себе пальцы.
Стоявший напротив него молодой человек усмехнулся:
– Интересно.
Неужели именно он и был знаменитым убийцей-демоном из Итабаси? Даже сейчас Александру было трудно в это поверить. Этот парень был похож на актера, исполняющего роль в театральной пьесе. Даже в его нарочито расслабленной позе было что-то искусственное. И все же…
– Так, значит, ты пришел сюда, чтобы умереть?
Лезвие едва уловимо повернулось. Неужели сейчас все закончится – вот так? Норито Такамура просто добавит к списку своих жертв одного глупого иностранца.
«Бака гайдзин…»
Александр молчал. Что-то подсказывало ему, что стоит ему начать говорить – и мгновения его жизни будут сочтены. Норито Такамуру совершенно не интересовал ответ на его вопрос – он ведь и так его знал. Он просто ждал удобного момента, чтобы нанести удар.
«Ты встретишься с Буддой…»
Не отрываясь, Александр, как загипнотизированный, смотрел на нацеленное на него лезвие ёрои-доси.
Когда он метнулся в сторону, противоположную выходу, Норито явно не ожидал ничего подобного и на какую-то долю секунды замешкался. Александр вложил в свое движение все остававшиеся у него силы. Преодолев пространство молельного зала, он одним прыжком вскочил на невысокий стол для ритуальных подношений, сбросив на пол бóльшую часть того, что было на нем разложено. Послышался глухой стук падающих предметов и звон разбивающихся о пол бутылок сакэ, а затем – высокий, почти нечеловеческий вопль ярости, от которого у Александра внутри все похолодело, но у него не было времени оборачиваться и смотреть, что там случилось.
Выпрямившись, он схватился за волнистые складки ярко-красного одеяния статуи и начал карабкаться по ней вверх. Он и сам едва ли отдавал себе отчет в том, зачем он это делает. Ему просто не хотелось так легко расставаться с жизнью. Как он мог предполагать, где в конце концов окажется, когда оформлял документы для работы в Банке Нагоя четыре года назад? Это была самая обычная командировка, а он был самым обычным банковским клерком без каких-то выдающихся способностей. Как он мог позволить втянуть себя во все это?
Деревянная статуя была довольно высокой, примерно в три человеческих роста, но за ней, очевидно, не было никакой двери или прохода, через который можно было бы спастись. Но даже если бы он и мог каким-то образом сбежать из храма, что в таком случае будет с девушкой? Норито Такамура убьет ее, а затем разрежет на части и сделает из нее подобие куклы. Возможно, это станет последним, но и самым совершенным его творением. Все, что мог сделать Александр, – это ненадолго отвлечь его внимание, но в этом просто не было смысла.
«Я по своей собственной воле пришел в ловушку».
За его спиной раздался грохот, как будто разом упало несколько тяжелых предметов. Александр не успел подумать, что бы это могло быть, – его левую щиколотку обожгла резкая боль, как будто на ней сомкнулись челюсти какого-то дикого животного. Он попытался ударить Норито ногой, но поскользнулся на хлынувшей из раны крови и сорвался бы вниз, если бы в последний момент не ухватился за деревянный жезл, который Великий царь Эмма сжимал в правой руке, и с изумлением не обнаружил, что жезл вовсе не является частью статуи, а просто вставлен в ее руку как отдельный предмет.
Александр отчаянно рванулся вверх, и хватка Норито немного ослабла, – очевидно, он собирался нанести следующий удар. Вырвав из пальцев статуи ритуальный жезл, Александр, насколько мог, размахнулся и почти вслепую обрушил его на голову противника. Не издав ни единого звука, Норито отпустил его и упал на пол, перевернув стол для пожертвований.
Развернувшись, Александр посмотрел вниз, стоя на коленях сидящей в позе лотоса статуи. В ноге у него пульсировала боль, но он старался не обращать на нее внимания. Норито лежал на полу без движения, раскинув руки. Его голова была повернута, а на виске виднелась глубокая ссадина. Очевидно, в это место пришелся удар краем жезла. Кожа была рассечена и как будто вдавлена внутрь – как если бы кто-то неосторожный схватил кукольную голову из папье-маше харико и слишком сильно сжал ее пальцами. Александра замутило, и, чтобы не упасть, он схватился за рукав статуи. Деревянный жезл со стуком выпал из его ослабевших пальцев. Он просто защищался. Он не собирался бить изо всей силы. У него мелькнула мысль, что нужно проверить пульс лежащего на полу человека, но он сразу же отмел ее прочь. Ни за какие деньги он не согласился бы к нему прикоснуться. Один из бумажных фонарей, подвешенных над алтарем, раскачивался из стороны в сторону – Александр случайно задел его, когда ударил Норито. С усилием отвернувшись, он осторожно слез на пол, стараясь не наступать на левую ногу. Штанина намокла от крови, а в ботинке противно хлюпало.
Нужно было скорее помочь девушке. Пошатываясь, Александр обвел взглядом небольшое квадратное помещение. В глазах у него почему-то щипало, и он не сразу смог сфокусировать взгляд на скорчившейся у стены фигурке. Над ней, на стенах, в поразительно реалистично изображенных языках пламени плясали, корчились и злобно ухмылялись демоны, терзающие грешников в аду. Покрытые нарывами и струпьями, кровоточащими язвами и ранами души умерших, совершавших при жизни дурные поступки, тщетно закрывались руками от ударов плетей и колотушек, которыми осыпали их разъяренные краснолицые óни с торчащими из раскрытых пастей клыками и высунутыми языками. Демоны варили несчастных в котлах, кололи копьями и рвали на части когтями. На самом дне ада жестокие убийцы захлебывались кровью в бурлящем кровавом озере. Все эти картины, при свете дня годные разве что в качестве страшилок для маленьких детей, вдруг предстали перед ним во всей своей пугающей живости.
Жалобный стон лежащей возле стены девушки заставил Александра очнуться. По бумажным свиткам, растянутым вдоль стен, стремительно распространялись не нарисованные, а самые настоящие языки пламени: несколько подсвечников упали и подожгли адские картины. Ему потребовалось некоторое время, чтобы это осознать.
– Я сейчас! Подождите немного!
Преодолев разделявшее их расстояние, Александр оттащил связанную девушку от стены, боясь, что на ней может загореться одежда. Несмотря на то что он напрягал все свои силы, чтобы не потерять сознание, он с удивлением заметил, что девушка одета только в тонкую белую пижаму, а ноги у нее босые и перепачканы землей. Она была связана явно наспех и походила на гусеницу. Когда он попытался отыскать конец веревки, чтобы ее развязать, она вдруг протестующе помотала головой и попыталась что-то ему сказать. П